Гилгул - Иван Сербин

— И что же потом?

— Оно будет расти до тех пор, пока не поглотит последнюю душу и Добро не исчезнет окончательно. Потом случится Апокалипсис.

— Что такое Апокалипсис?

— День, когда люди разучатся любить и сочувствовать, когда в них умрут чувства, эмоции, разум. Когда в их сердцах поселится страх… Долго объяснять. Скажу лишь, что после Апокалипсиса мир, каким его знаете вы, прекратит свое существование. Лот отчаянно покачал головой.

— Нет. Что-то тут не так. Ты лжешь. Зло… То Зло, о котором ты говоришь, должно понимать: если мир погибнет, оно погибнет вместе с ним.

— Речь идет о гибели духовной, — ответил Нахор. — Уничтожив Добро, Зло достигнет абсолюта. Оно самодостаточно. Там, наверху, физическая сущность человека не имеет значения. Только душа. Зло довольствуется тем, что забирает душу и становится сильнее. Бездушная оболочка не представляет для него интереса. Лот упрямо поджал губы.

— Нет. Ты не Ангел. Тебя послал Сатана. Ты говоришь, как лукавый.

— Поверь, я говорю правду, — грустно улыбнулся Нахор.

— Мне нужны доказательства!

— Какие?

— Черный снег, — воскликнул Лот. — Ты упоминал о черном снеге!

— Выйди на улицу, — предложил дух. Лот вскочил. На щеках его горел лихорадочный румянец, в глазах сиял сумасшедший огонь. Он побежал к выходу из пещеры, прямо сквозь Нахора, остановился, озирая диким взглядом предгорье. Пепел лишился серого оттенка. Теперь он стал антрацитово-черным. Хлопья сыпались с неба сплошной стеной, заслоняя солнечный свет. Лот запрокинул голову и закричал с отчаянием животного, угодившего в силок. Ветер растрепал его волосы, ставшие вдруг совершенно белыми, всколыхнул грязную, окровавленную, испачканную копотью милоть, взметнул ее, как крылья.

— Но это не снег! — заорал Лот, оборачиваясь. — Это пепел! Это всего лишь пепел!

— Это не „всего лишь“ пепел, — возразил Ангел, приближаясь. — Это — сгоревшая праведность, все, что осталось от душ хасидеев. Лот опустил руки. Он сник. Нахор сломал его. Ему не хотелось жить. Лот жаждал смерти. Посмотрев на Нахора, он вдруг упал на колени. По черному от пепла лицу потекли слезы, оставляя за собой светлые дорожки.

— Забери нас с собой, — тихо попросил Лот. — Пожалуйста. Я не хочу здесь оставаться. Мне тяжело. Мне слишком тяжело.

— Я не могу, — Нахор положил невесомую ладонь на его седой затылок. — Это не в моей власти.

— Но почему Он выбрал меня? Почему именно я?

— Ты сможешь сам спросить его.

— Когда?

— Когда придет время, — ответил Нахор и добавил негромко: — Поверь, я знаю, что ты чувствуешь.

— Тогда избавь меня от этого.

— Не могу. Лот опустил голову и несколько секунд стоял на коленях молча, совершенно неподвижно.

— Что я должен делать? — наконец, глухо спросил он.

— Ты будешь выслеживать Предвестника Зла.

— Предвестника Зла?

— Да. Ты видел Его сегодня на площади. Он был одет священником. Лот медленно поднял взгляд на Нахора.

— Этот человек и есть земное воплощение Зла? Дух отрицательно покачал головой.

— Он… Как бы объяснить тебе понятнее… предтеча, слуга, пророк Зла. Тот, в ком воплотится Зло, придет позже. Он родится как человек и будет править миром, подчиняя себе целые народы. Его ты остановить не сможешь.

— Никто не сможет остановить его. Когда он придет, многие и многие души обернутся к Злу и поклонятся ему, как Господу. Ты не сможешь остановить его, но ты в состоянии сдерживать его. Однако любая ошибка может стоить тебе жизни.

— Я и так умру скоро, — сухо заметил Лот.

— Только тело.

— Как это?

— Смерть больше не властна над тобой. Гилгул обречен на жизнь. Тебе придется идти сквозь время до тех пор, пока кровь Предвестника Зла не упадет на Священную землю, землю Храма. Или пока Предвестник не оросит эту землю твоею кровью. Или пока Зло не придет в мир. — Нахор помедлил, затем заговорил снова: — Ты будешь не один. Отныне я стану сопровождать тебя. Ты не сможешь меня видеть, но я постоянно буду рядом с тобой. Дух проплыл к выходу из пещеры и повис на фоне черноты пепла, полупрозрачный, как колебание воздуха в жаркий день.

— Как я узнаю его?

— Узнаешь, поверь мне. А если не узнаешь, я помогу тебе отыскать его среди других.

— Ты говоришь, он тоже может найти меня?

— Да. Он чувствует тебя. Его ведет ненависть. У него много слуг. Тех, кто служит его Господину. Некоторые из них заблуждаются. Другие делают это вполне сознательно.

— А если меня убьет не он сам, а кто-то из его слуг? — спросил Лот.

— Слуги могут помогать ему. Как и твои — тебе. Но убить тебя он должен сам, иначе ты возродишься в одном из своих потомков. И ты должен убить его своими руками. Но это не все.

— Что же еще? — прежним глухим голосом спросил Лот.

— Предвестник будет сеять семя свое во грехе, и женщины станут рожать от него Черных Ангелов. И каждый из Ангелов станет велик и будет истово призывать своего Господина, питать его и насыщать кровью и душами, делая сильнее. Одним закроют глаза, чтобы не отличали они Добра от Зла и поклонялись Злу, как Добру, и славили его, других заставят преклонить главу. Прочих же — убьют. И таких будут целые народы. Тебе же придется оберегать мир от деяний Черных Ангелов.

— Как?

— Ты станешь убивать их, пока они еще не превратились в чудовищ сами и не заставили других поклоняться чудовищу. Их или их матерей, прежде чем они родят. Матери Черных Ангелов, приняв в свое лоно семя Предвестника, уже отдадут души Злу, но ребенок во чреве — безгрешен. Душа его чиста, и, значит, он обретет благоденствие. Попадет в Рай, как говорите вы. Кроме того, окончательно уничтожить Предвестника ты можешь, только уничтожив его семя. Иначе он возродится вновь в своем ребенке. Это вторая причина, по которой тебе придется убивать матерей Черных Ангелов. Лот ощерился, словно пес, которого жестокий хозяин ударил ногой в бок.

— Но разве, убивая, я не буду плодить то самое Зло, о котором ты столько говорил?

— Будешь, — согласился Нахор. — Однако, убив одного, ты предотвратишь убийство легионов и не допустишь, чтобы легионы других преклонили колени перед Злом. В страдании своем ты спасешь многих невинных. Но и это еще не все. Каждое убийство тебе придется искупить.

— Чем?

— Своей собственной жизнью. Каждый раз, придя в мир, ты будешь умирать насильственной смертью. Скажу тебе прямо, гибель твоя, чаще всего, окажется ужасной. Но только так ты сможешь искупить содеянное тобой.

— О, Господи, — выдохнул Лот. Он растерялся. Известие не просто повергло его в смятение, но по-настоящему испугало. — Меня каждый раз будут… убивать?