Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

Она опустилась на стул. Разговор пошел не совсем так, какона рассчитывала. Ретт показался ей таким милым сначала, явно обрадовался, чтоона пришла. Перед ней был не тот отпетый негодяй, каким она его знала, а вродебы вполне пристойный человек.

— Неужели вы всегда ждете награды за свои труды?

— Ну конечно! Я же эгоистичное чудовище, как вам,наверное, известно. Я всегда рассчитываю на оплату малейшей своей услуги.

Она слегка похолодела от этого признания, но взяла себя вруки и снова тряхнула серьгами.

— Да нет, вы совсем не такой плохой, Ретт. Вы простолюбите порисоваться.

— Честное слово, вы изменились! — произнес он ирасхохотался. — С чего это вы стали добропорядочной христианкой? Я следилза вами через мисс Питтипэт, но она и словом не обмолвилась о том, что вы сталивоплощением женской кротости. Ну, расскажите же мне о себе, Скарлетт. Как выжили все это время с тех пор, как мы виделись в последний раз?

Раздражение и недобрые чувства, которые он неизменно вызывалв ней прежде, вскипели в ее душе и сейчас; ей захотелось наговорить емуколкостей, но она лишь улыбнулась, и на щеке ее появилась ямочка. Он придвинулстул и сел совсем рядом, и она, склонясь в его сторону, мягко, как бынепроизвольно, положила руку ему на плечо.

— О, я жила премило, спасибо, и в Таре теперь все впорядке. Конечно, было очень страшно после того, как солдаты Шермана побывали унас, но дом все-таки не сожгли, а черные спасли большую часть стада — загналиего в болото. И прошлой осенью мы собрали неплохой урожай — двадцать тюков.Конечно, по сравнению с тем, что Тара может дать, это ничтожно мало, но у нассейчас не так много рабочих рук. Папа, конечно, говорит, что на будущий годдела у нас пойдут лучше. Но, Ретт, в деревне сейчас стало так скучно! Можетесебе представить — ни балов, ни пикников, и вокруг все только и говорят о том,как тяжело живется. Бог ты мой, до чего мне все это надоело! Наконец на прошлойнеделе мне стало до того тошно, что я почувствовала — не могу больше, а папазаметил и сказал, что нужно мне съездить проветриться, повеселиться. Вот я иприехала сюда сшить себе несколько платьев, а отсюда поеду в Чарльстон — вгости к тете. Так хочется снова походить по балам.

«Вот тут все вышло как надо, — подумала она, гордясьсобой. — И тон был н??йден правильный — достаточно беззаботный! Мы, мол, небогачи, но и не бедствуем».

— Вы выглядите прелестно в бальных платьях, моядорогая, и, к несчастью, прекрасно это знаете! Я полагаю, подлинная причинавашего приезда состоит в том, что вам поднадоели деревенские воздыхатели и вырешили поискать себе новых в более отдаленных краях.

Какое счастье, подумала Скарлетт, что Ретт эти последниемесяцы провел за границей и лишь недавно вернулся в Атланту. Иначе он никогдане сказал бы таких глупостей. Перед ее мысленным взором прошла вереницасельских ухажеров — оборванные, озлобленные Фонтейны, обнищавшие братья Манро,красавцы из Джонсборо и Фейетвилла, занятые пахотой, обтесыванием кольев иуходом за больными старыми животными; они и думать забыли про балы и милыйлегкий флирт. Но она постаралась выкинуть это из головы и смущенно хихикнула,как бы подтверждая, что он прав. — Ну что вы! — с наиграннымвозмущением сказала она.

— Вы бессердечное существо, Скарлетт, но, возможно,именно в этом вашем обаяние. — Он улыбнулся, как улыбался когда-то — однимуголком рта, но она понимала, что он делает ей комплимент. — Вы ведь, конечно,знаете, что обаяния в вас куда больше, чем разрешено законом. Даже я,толстокожий малый, испытал это на себе.. И часто удивлялся, что в вас такоесокрыто, почему я не могу вас забыть, хоть я знал много дам и красивее вас, и,уж конечно, умнее, и, боюсь, добрее и высоконравственнее. Однако же вспоминал явсегда только вас. Даже в те долгие месяцы после поражения, когда я был то воФранции, то в Англии и не видел вас, и ничего о вас не знал, и наслаждалсяобществом многих прелестных женщин, я всегда вспоминал вас и хотел знать, каквы живете.

На секунду она возмутилась, — да как он смеет говоритьей, что есть женщины красивее, умнее и добрее ее! — но гнев тут же погас:ведь помнил-то он ее и ее прелести, и это было приятно. Значит, он ничего незабыл! Что ж, это должно облегчить дело. И вел он себя так мило — совсем какположено джентльмену в подобных обстоятельствах. Теперь надо перевести разговорна него и намекнуть, что она тоже его не забыла. И тогда…

Она слегка сжала ему плечо и снова улыбнулась так, что нащеке образовалась ямочка.

— Ах, Ретт, ну как вам не стыдно дразнить беднуюдеревенскую девушку! Я-то прекрасно знаю, что вы ни разу и не вспомнили обо мнепосле того, как бросили меня той ночью. В жизни не поверю, что вы вообще думалиобо мне, когда вокруг было столько прелестных француженок и англичанок. Но ведья приехала сюда не затем, чтобы слушать всякие ваши глупости обо мне. Яприехала.., я приехала.., потому…

— Почему же?

— Ах, Ретт, я так волнуюсь! Я так боюсь за вас! Когдаже они вас выпустят из этого ужасного места?

Он быстро накрыл ее руку своей ладонью и крепко прижал ксвоему плечу.

— Ваше волнение делает вам честь, а когда меня выпустятотсюда — неизвестно. По всей вероятности, когда до предела натянут веревку.

— Веревку?

— Да, я думаю, что выйду отсюда с веревкой на шее.

— Но не повесят же они вас?

— Повесят, если сумеют набрать побольше улик.

— Oх, Ретт! — воскликнула она, прижав руку ксердцу.

— Вам будет жаль меня? Если вы меня как следуетпожалеете, я упомяну вас в своем завещании.

Темные глаза откровенно смеялись над ней; он сжал ей руку. Всвоем завещании! Она поспешно опустила глаза, боясь, как бы они не выдали ее,но, очевидно, сделала это недостаточно быстро, ибо в его взгляде вспыхнулолюбопытство.

— По мнению янки, я должен оставить недурное завещание.Похоже, что мое финансовое положение вызывает сейчас немалый интерес. Каждыйдень меня требуют к себе все новые и новые люди и задают идиотские вопросы.Ходят слухи, что я завладел мифическим золотом Конфедерации.

— Ну, а на самом деле?

— Что за наводящие вопросы! Вы знаете не хуже меня, чтоКонфедерация печатала деньги, а не отливала их.

— А откуда у вас столько денег? Вы их нажили наспекуляциях? Тетя Питтипэт говорила…

— А вы меня, похоже, допрашиваете!

Черт бы его побрал! Конечно же, эти деньги — у него.Скарлетт пришла в такое возбуждение, что совсем забыла о необходимости быть сним нежной.

— Ретт, я так расстроена тем, что вы под арестом.Неужели у вас нет ни малейшего шанса отсюда выбраться?