Красная линия метро - Владимир Евменов

чем-то с этой дурехой он боялся меньше всего. Как выяснилось заранее, та лишь недавно приехала на заработки в столицу откуда-то из поселка в Калужской области.

Собственно так оно и получилось, правда, эта полоумная на следующий же день помчалась в милицию писать на него заявление. Чем, собственно, и подписала себе приговор. Ослепить ее за такой проступок, он посчитал самым верным решением. Единственное, в чем он не был до конца уверен, так это во втором ударе ножа. От охватившего его волнения он не смог попасть точно клинком в левый глаз этой дуре. К тому же, как назло, в этот момент в подъезде этажом выше грохнула дверь, что заставило его поспешно ретироваться на улицу.

С тех пор он постоянно мучился сомнением, что Ольге все же удалось частично сохранить зрение на один глаз. Следовательно, в случае его поимки, та могла опознать Александра на очной ставке. Но хуже всего было то, что после выписки из больницы — а он смог выяснть лечебное учреждение, куда ее госпитализировали, — ее следы терялись. Как он ни старался, но найти калеку так и не смог.

Со второй рабыней он познакомился в парке культуры имени Горького на День города, что отмечался ежегодно в начале сентября. Знакомство произошло, что любопытно, рядом со станцией с одноименным названием, так же относящейся к Красной линии. Её звали Светлана — Светик-семицветик — как тут же он ее окрестил, за выкрашенные в разные цвета пряди волос. Она была студенткой истфака — черт, забыл какого института! — да, впрочем, это и не важно. Эта жуткая трусиха, едва оказавшись в крематории, настолько перепугалась, что, как выяснилось потом, на следующий же день задвинула учебу куда подальше и навсегда покинула пределы Москвы. Даже в милицию не обращалась, вот, сколько страху натерпелась. О ней он не сожалел, поскольку Светик оказалась уж слишком податливой, оставив после себя лишь осадок неудовлетворенности и чувство глубокого разочарования. Искать ее он не стал, решив, что ей просто повезло.

«А везение в жизни, — как говаривал папаша, — должно быть у каждого человека: хороший он или плохой. На то она и судьба человеческая, никто не знает, кого и в какую сторону эта злодейка направит».

Ну а двух других рабынь — Алену и Катю — он выцепил в ночном клубе «Пропаганда», что опять-таки недалеко от станции «Лубянка», той же самой Красной линии.

«А что, это мысль! — оценил он идею. — А не сделать ли мне красную линию своими охотничьими угодьями? Не дали, сволочи, мне мечту детства в жизнь воплотить, на поездах по подземной Москве погонять, так я теперь наверху свои порядки установлю».

От этой мысли первый раз за день у него заметно улучшилось настроение. И тут, непонятно к чему, Мавр неожиданно поинтересовался:

— А ты «КиШа» еще уважаешь? А то у них скоро концерт в Лужниках по случаю выхода нового альбома намечается. Я с друганами точно собираюсь туда сходить. А чего?.. Юностью тряхнем… Может, и ты за компанию с нами пойдешь? Оторвемся по полной, как раньше…

«Король и шут?.. — призадумался Колкин. — А в этой идее действительно что-то есть…»

— Мавр, а по мне сильно заметно, что я российский хоррор-панк-рок люблю? — вместо прямого ответа на вопрос, ухмыльнулся Александр.

— Да, вполне… — протянул Мавр, с серьезным видом осматривая его с ног до головы. — И прическа у тебя что надо, и брови. Сразу видно, под альбиноса косишь.

— Лады, — дал добро Колкин, которому идея с альбиносом пришлась по душе. — Когда, говоришь, концерт?

— Двадцатого ноября, в субботу.

Колкин что-то прикинул и кивнул еще раз.

— Спасибо, Мавр за инфу. Я тогда наберу тебя перед концертом. Давай, диктуй свой номер.

Обменявшись телефонными номерами, старые приятели расстались.

Теперь, точно зная свой новый имидж, Александр направился прямиком в один хорошо знакомый ему магазин верхней одежды. Для начала ему жутко захотелось купить черное пальто — только не удлиненное, а укороченный вариант, на полбедра — и обязательно крутые фирменные кожаные штаны.

«Так будет и стильно, и в машине удобно ездить, — решил он и, немного подумав, практично рассудил: — И кровь на них, если что, не так заметна будет…»

* * *

И вот день концерта настал.

Выйдя из подземки на станции «Спортивная», Александр первым делом закурил, жадно наполнив никотином легкие. Едва докурив первую сигарету, он следом достал вторую. И только после этого, заметно повеселевший, он бодрым шагом двинулся в сторону Лужников.

Впереди уже толпились фанаты «КиШа», кучкуясь группками перед милицейским оцеплением. Но каково было его удивление, когда, подойдя поближе, он понял, что все пространство вокруг спортивного комплекса было заполнено исключительно подростками пятнадцати-шестнадцати лет. В первую минуту Колкин даже не смог скрыть своего разочарования и уже собирался было повернуть обратно, но, остановившись и приглядевшись внимательнее, понял, что первое впечатление было обманчиво. Среди стаек ребят и девушек в черных одеяниях, драных джинсах и немыслимыми хаерами на головах, встречались и более возрастные поклонники творчества легендарной группы.

«Ну хоть что-то», — обрадовался маньяк, уже присматривая в толпе потенциальную жертву.

Его взгляд остановился на рослой девушке лет двадцати в кожаной косухе, черных джинсах и высоченных, почти на полголени, ботах на высокой шнуровке. На ее левой щеке черным карандашом для глаз было выведено: «КиШ». Несмотря на прохладную осеннюю погоду, косуха на груди фанатки была широко распахнута. И как только она повернулась в его сторону, оттуда, злобно скалясь зловещей улыбкой, на Колкина выглянул Веселый Роджер.

«А вот и то, что доктор прописал», — заключил он и уверенно двинулся в сторону потенциальной жертвы.

На самом деле не внешний облик, не симпатичное молодое личико и даже не хорошая фигура молодой девицы так привлекли внимание жаждущего новых ощущений мужчину. Его «зацепил» исключительно цвет ее волос. Они были ярко-рыжие, а точнее, каких-то невероятных огненных оттенков. Волосы именно такого цвета он и представлял в своих фантазиях у очередной рабыни.

Не дойдя до нее буквально несколько шагов, он остановился. Александр колебался. Поступать как раньше ему не хотелось — это был уже пройденный этап. Да только и действовать по-новому требовало не только удвоенной решимости, но и значительно большей осторожности.

Колкин решил не спешить. С любопытством наблюдая за рыжухой со стороны, он решил немного ее изучить. Ему нравилось, как та свободно и несколько развязано держится со своими друзьями. Эти позы, какие она принимала во время беседы, ее жесты и мимика, все говорило о том, что девочка наверняка не из робкого десятка. А именно такую строптивую