Во власти любви - Линда Френсис Ли

– Хатаби, весьма уважаемый в племени человек.

– Что с ним? – с издевкой спросил Нестер, закипая яростью. – Столкнулся с застекленным окном? Взгляните на его лицо, на этот отвратительный шрам. – Он рассмеялся. – Как две капли воды похож на Мэтью Готорна.

Снова воцарилась тишина. Финни потеряла самообладание. Только сейчас она поняла, как сильно ненавидит Нестера.

– Этот рубец не результат несчастного случая, Нестер, а знак огромной храбрости. В Африке мужчина со шрамом пользуется уважением, а не изувеченных презирают.

Нестер рассмеялся:

– Слава Богу, что я не остался в Африке!

– Да, – парировала Финни, – тебя там считали бы трусом.

Все ошеломленно притихли.

– Как ты смеешь?! – взорвался Нестер, вскочив со стула и грохнув кулаком по столу.

– Нестер, – предостерегающе произнес Джеффри.

Нестер повернулся к нему:

– Довольно с меня твоего поучительного тона. Не забывай, с кем говоришь. Ты, может, и управляешь семейным заводом, но принадлежит-то он мне.

Взор Джеффри помрачнел.

– Я всегда это помню.

Терпение Финни иссякло. Она хотела поскорее уйти от этих людей, с которыми никогда не сможет ужиться, которым совершенно безразлична ее судьба.

– Прошу прощения, – промолвила она, тщательно подбирая слова, опасаясь, что не выдержит и выложит все, что накопилось у нее на душе.

Мэтью сидел у себя в кабинете, когда Финни вошла в дом. До него донесся ее голос. Мэтью и на чердаке услышал бы его, хотя говорила она негромко, не умолкая ни на минуту с того момента, как появилась здесь. Первым делом она поздоровалась с прислугой.

Насмешливо улыбаясь, он ждал, когда Куинси проводит Финни в кабинет. Впервые за долгое время он спокойно проспал всю ночь. Не терял сознания, не страдал от боли. Он видел ее во сне и проснулся от мучительного желания, охватившего все его существо.

При появлении Финни он оцепенел. Ее зеленые глаза сверкали, рыжие волосы рассыпались по плечам. Он едва сдержался, чтобы не заключить ее в объятия.

Вдруг он заметил, что лицо девушки покрыто алыми пятнами и на нем следы слез. Не притворных, искренних.

Ему вдруг пришло в голову, что Финни скорее положит мужчину на лопатки, чем попытается воздействовать на него слезами. Эта мысль обрадовала его и в то же время расстроила.

Он никак не мог понять Финни. Она оставалась для него загадкой.

– Опять что-нибудь случилось? – недовольно спросил Готорн.

– Ничего не случилось, – резко ответила она, шмыгнув носом. – Все пошло кувырком, и я забыла принести вам целебную настойку.

Финни схватила подушку и ударила по ней кулаком. Мэтью оставалось лишь предположить, что Финни хотела взбить ее. «Еще одного такого удара подушка не выдержит, из нее полетят перья», – подумал Мэтью.

Он обошел письменный стол и остановился перед ней.

– Что-то случилось, и дело здесь вовсе не в настойке, – мрачно заявил он, нежно приподняв ей подбородок. Их глаза встретились. – Доверьтесь мне, Финни. – Он помолчал. – Ведь я вам не чужой.

Кровь прилила к ее щекам.

– Спасибо за напоминание, – резко сказала она, и нижняя губа у нее задрожала.

Мэтью обнял ее и, ощутив тепло ее тела, на миг забыл обо всем. Вот так всегда. Она каким-то образом успокаивает его.

Тряхнув головой, Мэтью провел рукой по ее волосам.

– Ну что мне с вами делать?

Девушка прильнула к нему, и его рубашка стала мокрой от слез.

– Ну почему вы то смеетесь, то заливаетесь слезами? Порой мне кажется, что я вас понимаю. Не знаю только причины ваших слез. Они сбивают меня с толку.

– После той ночи в джунглях вы знаете меня, как никто другой… – Финни еле сдерживала слезы.

Он снова взял ее за подбородок, и они посмотрели друг другу в глаза.

– Да, я видел вас раздетой, но это вовсе не значит, что я хорошо вас знаю.

Финни попыталась высвободиться из его объятий, но Мэтью ее не отпускал.

– Пожалуй, вы позволили мне заглянуть краешком глаза в вашу душу, – произнес он, охваченный воспоминаниями. – Но мне не известно, от чего вы радуетесь или грустите. Скажите, что случилось, Финни, почему вы здесь?

– Я уже сказала: ничего не произошло, – повторила она, снова попытавшись высвободиться из его рук.

На сей раз Мэтью отпустил ее, но она не ушла, как он предполагал, а схватила подушку и опустилась на диван.

– Я пришла учиться, – упрямо заявила она, прижав подушку к груди.

Мэтью не был уверен, что так уж сильно желает узнать, почему она плакала, и больше решил не настаивать.

– Ладно. Сядьте прямо.

– Это не обязательно, чтобы слушать ваши наставления.

– Это и есть первое наставление. Сядьте прямо, расправьте плечи, ноги вместе, лодыжки скрещены, руки сложены на коленях.

– Господи Боже мой! Что это за правила? – тихо промолвила она, прикрыв ладонью глаза.

– Вы должны правильно сидеть. Если на очередном приеме вы будете сидеть сгорбившись, вас попросят уйти.

Гнев исказил ее лицо, и она отшвырнула подушку.

– Ну уж нет! Следующий прием устраивают в мою честь.

– Ах да, день рождения. Полагаю, вы рады.

Финни усмехнулась, но подбородок у нее задрожал.

– Рада? Чему тут радоваться, если Нестер уверен, что я выставлю себя дурой перед всем бостонским светом? Держу пари, именно на это он и надеется.

Мэтью прочел в ее глазах мольбу и пришел в замешательство. Вряд ли он сможет научить ее хорошим манерам. Да и зачем, собственно, ему это нужно?

Финни преисполнена решимости завоевать бостонцев, и если бы ей это удалось, она стала бы царицей общества. Однако Мэтью знал: одной лишь силы воли недостаточно, чтобы покорить этот город. Необходимо приспособиться к такому укладу жизни, который мнет человека, как горшечник глину, оставляя на нем неизгладимые следы.

Будто прочтя его мысли, Финни выпрямилась, расправила плечи и сложила на коленях руки, как и подобает девушке, впервые появившейся в свете.

– У меня получится, – уверенно заявила она. – Теперь вся надежда на вас.

Мэтью стал терять терпение. Ему было не по душе, что таким образом она собирается угодить своим родным.

Перед его мысленным взором промелькнул образ отца, но Мэтью прогнал его.

– Ваше стремление походить на бостонских дам просто нелепо, – резко заявил он.