Бомба мощностью в один гигабайт - Анатолий Гончар

– Командира, – в свою очередь, передал Кравчук команду застывшему в напряжении Кротову.

Тот кивнул, и переданная команда побежала по цепочке дальше. Вскоре на горизонте появился командир. Продвигался он чересчур шумно. Андрей даже поморщился, но говорить ничего не стал. Благоразумно предположил, что «в борозде дойдет», на том и успокоился.

– Что у тебя? – спросил группник.

– Похоже, «схрон», – ответил Андрей и стволом автомата указал на показавшееся ему подозрительным сооружение.

– Глянем? – Ухтырцев уже собрался сделать шаг вперед, но Кислицын остановил его:

– Стой, командир! Сапера бы сюда сначала.

– Думаешь?

– Да кто его знает. Береженого Бог бережет. – И поманив к себе сапера, скомандовал: – Кротов, доставай миноискатель!

Мин не оказалось, и через какое-то время командир группы и старший головной тройки сидели подле небольшого холмика, образованного банками со сгущенным молоком, коробками со «Сникерсами», пачками «Роллтона» и двумя тяжелыми пакетами с майонезом.

– Докладывать будем? – В невинном вроде бы вопросе, заданном Андреем, на самом деле скрывался самый что ни на есть корыстный интерес. Не докладывать – значит, все содержимое можно забрать себе. Доложить – с большой долей вероятности Ханкала затребует «ништяков» (бесплатных подарков), и придется отдавать большую часть «чужому дяде».

– Надо. – В ответе Ухтырцева тоже была своя офицерская корысть. «Схрон», пусть и с продовольствием, – это какой-никакой, а результат. Поэтому даже перспектива лишиться большей части найденного старшего лейтенанта не останавливала. Ну и что с того, что командование захочет «ништяков»? Зато группа будет на хорошем счету. А быть на хорошем счету для командира важнее, чем набивание своего желудка. Поэтому Ухтырцев повернулся к Кравчуку и махнул рукой:

– Давай сюда Хлапотникова! – назвал он фамилию старшего радиста группы.

– С рацией? – глупо уточнил Кравчук.

– Нет, с гармошкой, блин! – сыронизировал Ухтырцев, и сморозивший глупость боец поспешил ретироваться.

Связь пришлось искать долго. Наконец через вышедшего на контакт посредника удалось достучаться до «Центра». Поступивший приказ гласил:

«Ничего не трогать. – Ага, счас – половина «схрона» была к этому моменту благополучно разграблена, командир отлучился с радистом на поиски точки устойчивой связи и недоглядел. – Организовать засаду и ждать «получателей».

Приказ есть приказ, организовали и принялись ждать.

Двое суток прошли в сухости, сытости, относительном тепле и покое. Враги не пришли. Скорее всего, вражеские прихлебатели из числа местных жителей, видевшие проезжавшую колонну со спецназовцами, слили информацию скрывающимся в лесах бандитам. А возможно, причина была другая, хотя итог оказался один: время потратилось впустую, но если кто-то и огорчился данному факту, то виду не подал. На третьи сутки поступил новый приказ: «брать ноги в руки» и выдвигаться к месту предполагаемой эвакуации, которую предполагалось провести планово в четырнадцать ноль-ноль следующих суток.

Раздербанив остатки «схрона», группа в приподнятом настроении выдвинулась в заданном направлении. К вечеру удалось пройти большую часть пути.

Решение на организацию ночной засады командир принял единолично – не советуясь ни с командирами отделений, ни со старшими троек, но, положа руку на сердце, если бы у Андрея Кислицына спросили мнение, он бы выбор командира одобрил. И не потому, что всерьез рассчитывал на появление в этом месте противника (скорее уж, наоборот), а потому, что местечко, выбранное командиром, как нельзя лучше подходило разведгруппе с точки зрения собственной безопасности. А это, как ни смотри, дело далеко не последнее.

Охранение было выставлено, мины установлены. Старший лейтенант Ухтырцев собрал старших троек.

– С маскировкой закончите и приступайте к ужину. По очереди: один ест, двое охраняют.

– Командир, – замялся Кислицын, – а разогревать можно?

– Чтобы ваша каша на весь лес развонялась? – фыркнул Ухтырцев. – Нет!

– А воду вскипятить? – не унимался Кислицын.

– Ты считаешь, сухой спирт, когда горит, воняет меньше, чем каша?

– А у меня газовая горелка, – напомнил Андрей. – На ней можно?

– На горелке можно, – сдался наконец Ухтырцев, которому не меньше других хотелось чего-нибудь горяченького. – Только не кофе, от него запаха немерено.

– Понял, чай так чай! – покорно согласился Кислицын.

Не прошло и нескольких минут, как над местом засады поплыли разнообразные запахи. Оставалось только надеяться, что ветер нес их в сторону от скрывавшегося в лесу противника.

Ночью пошел дождь. Он свалился с небес внезапным потоком, прорвался сквозь смыкающуюся листву и ледяной рекой обрушился на разведчиков – как спящих, так и бодрствующих. И без того влажная от тумана одежда окончательно промокла. А дождь закончился так же внезапно, как и начался. С его уходом на небе засверкали звезды, но ненадолго, сгустившийся туман закрыл ночное небо, укутал хребет в плотную пелену, помножил видимость на ноль, скрыл звуки. А следом пришел холод. Влажная одежда согревала плохо, дрожь била тела, щелкали зубы. Температура, приблизившись к нулевой отметке, замерла на месте. Природа словно бы сомневалась, стоит ли ей переходить черту, за которой вода превращается в лед.

Ухтырцева колотило от холода. Сжавшись в комок, он обходил посты охранения, поочередно повторяя часовым одно и то же:

– Шевелите пальцами, шевелите пальцами…

Бойцы шевелили. Возвращаться домой с отмороженными конечностями не хотелось никому. Движение – жизнь, и потому, едва забрезжил рассвет, Ухтырцев скомандовал подъем, надеясь именно движением разогнать сковавшую мышцы стылость.

– Двадцать минут на то, чтобы перекусить, – довел он свое решение старшим троек, явившимся по его вызову. – Консервы можете разогревать, но по сторонам внимательно. Ни черта не видно! Слушать. Самим не шуметь. Выдвигаемся по первой команде. У кого какие вопросы?

– Да-да-да каааккие, на хрен, вопросы? Хоооолодно! – отстучал зубами сержант Глушко.

– Холодно, – согласился группник, сам едва сдерживаясь, чтобы на виду у личного состава не застучать зубами.

– Мы пошли? – нетерпеливо уточнил Кислицын.

– Через полчаса. – Ухтырцев и не заметил, как накинул на свое предыдущее время еще десять минут.

– Усспеем, должны, – заверил командира Глушко и следом за Кислицыным растворился в туманной дымке.

Наконец-то сквозь туман пробилось утреннее солнце. Его красные, еще по-утреннему холодные лучи протянулись сквозь ветви и листву окружающих деревьев, заскользили по лицам, одежде, оружию идущих спецназовцев, заиграли радугой в многочисленных каплях дождя, задержавшихся на темных листьях, раскрасили до того серый лес в краски. Даже енотовидная собака, внезапно выскочившая из-под поваленного дерева, показалась идущему первым Андрею слегка розовой. День обещал быть теплым, и это радовало.