Немцы на Южном Урале - Александр Моисеев

Сам Александр I осмотрит свое «любимое детище» лишь в конце царствования – в 1824 году, когда он предпримет поездку в Оренбургскую губернию и Златоустовский горный округ.

Город встретил императора 21 сентября. Он посетил Оружейную фабрику сразу по приезду. Здесь в его присутствии позолотили клинок, и работа получила его одобрение. На следующий день Александру I было преподнесено в подарок двенадцать клинков, украшенных русскими и немецкими мастерами. Описание подарка сохранилось в Златоустовском городском архиве, само же оружие, подаренное императору, хранится в Государственном Эрмитаже.

На «саблях турецких» были изображены сцены производства на Оружейной фабрике, «арматура из древнего оружия», а также бегство Наполеона из Москвы. На клинках – переход российских войск через реку Березину и разгром войск маршала Виктора. Пехотная шпага была украшена возвышенной позолотой с надписью на клике «Государю Императору. Счастливый Златоуст» и с изображением вида Златоустовского завода, встречавшего государя.

За «украшенное оружие по Высочайшему Государя Императора соизволению» были награждены золотыми медалями с надписью «За усердие» на Анненской ленте мастера Златоустовской оружейной фабрики: унтер-шихтмейстер I класса Иван Бушуев, а также иностранные мастера Даниэль Гра, Петер Кунинг и Карл Шмитц. Серебряные медали вручили трем русским и четверым иностранным мастерам: Даниэлю Вольферцу-младшему, Карлу Гра, Даниэлю Гра, Эдуарду Шмитцу. Кроме того, немецкие мастера Даниэль Вольферц-старший и Эдуард Шмитц за сабли, изготовленные от своего имени и по собственному образцу, дополнительно были вознаграждены золотыми часами на золотой цепочке.

В своем очерке о посещении Александром I Златоустовского завода Петр Падучев писал, что царь с восторгом любовался живописными видами на подъезде к Златоустовскому заводу и не раз замечал окружающим:

– Чудный край, богатый край!

А затем продолжал расспрашивать начальника Златоустовских горных заводов С. П. Татаринова о заселении края, устройстве заводов по Уралу, растительных и минеральных богатствах.

– А как у вас идет оружейное дело?

– На заводе и оружейной фабрике в Златоусте работает 2150 человек.

– И вы довольны их успехами?

– Вполне, Ваше Величество.

– Приносят вам пользу мои золингенцы?

– Несомненно, Государь.

– Я очень рад, потому что выписка немцев стоила мне хлопот, да и недешево обошлись они нам…

Во время посещения Златоустовского завода и Оружейной фабрики Александр I, кстати, подробно интересовался бытом немецких мастеров, заходил к ним в гости, обедал у них. Заметил, что в одном из домов не выставлены еще зимние рамы – и приказал немедленно исправить, повелев напоследок содержать иностранных мастеров «наилучшим образом». Рассказывают, что немецкому пастору Венцелю император посетовал, что не удержали в Златоусте Шафов, и добавил:

– России стыдно было бы не пропитать двести семейств и в том случае, если бы иностранцы не приносили никакой пользы…

«Немецкий Златоуст» обустраивался достаточно быстро. Освоенные суммы вышли весьма значительными. Так, на наем немецких оружейников по контракту было потрачено 234723 рубля – и это только на содержание, которое помимо прямого заработка включало в себя дополнительные выплаты и обеспечивало различные привилегии. Взамен от контрактеров жестко требовалось выполнение всех обязательств: по организации производства, передаче технологий выделки клинков, обучению «без утайки» русских учеников. Все условия контракта немцами выполнялись добросовестно.

Большая Немецкая улица. С акварели И. Бояршинова

Große Deutsche Straße. Aquarell von I. Bojarschinow

На путевые расходы по переезду немцев казна затратила до 150 тысяч рублей, для проживания немецких мастеров было построено более пятидесяти домов. Жилье специалисты получали бесплатно.

На старых рисунках мы можем увидеть две немецкие улицы – Большую и Малую. Со временем они стали считаться главными, а само это место до сих пор называется Стрелкой. Два столетия назад Стрелка была застроена добротными, один к одному, коттеджами по немецкому образцу: шесть окон по фасаду, по три с боков, с мезонином. Перед домом – палисадник с деревами. На рисунках заметны даже тротуары из плах (где их тогда в российской глубинке увидишь!). Улицы прямые, широченные и ровные. Вокруг совсем нероссийская чистота и порядок, и «пешеходы» необычные: он – в сюртуке с фалдами, в шляпе, с тростью; она – в просторном платье до пят, при «городской прическе».

К слову, старый художник Иван Бояршинов не лукавил с изображением. Легендарный Павел Аносов, попав сюда еще практикантом, отмечал, что у него было такое ощущение, словно из столицы он попал не за две тысячи верст в глубь России, а прямо в противоположную сторону: на запад, в какой-нибудь городок горной Саксонии или Баварии.

П.П. Аносов (1796–1851), горный инженер, ученый-металлург, организатор горнозаводской промышленности, исследователь природы Южного Урала

P.P. Anossow (1796–1851), Bergbauingenieur, Metallurgie-Gelehrter, Organisator von Bergbau-Industrien, Erforscher der Natur des Südurals

При немецких улицах дополнительным контрактом оговаривалось строительство немецкой школы, клуба и храма. Там же прописывалось и содержание учителей и пастора, причем последнему полагалось 2 500 рублей в год, в то время как православный священник имел не больше шестисот рублей.

Такие траты объяснялись просто и логично: привлечь специалиста – это одно, удержать – совсем другое. И удерживали. У контрактеров и их потомков были определенные привилегии на обустройство житья-бытья. К примеру, им по контракту предоставлялось бесплатно все необходимое для ведения хозяйства – даже живность, по меньшей мере, корова. По воспоминаниям старых кузюков (то есть коренных златоустовцев. – Прим, ред.), которых автору еще удалось застать, хозяйствование потомков немецких мастеров ничем не отличалось от других по улице. В подворье скотинка: коровы, куры, гуси; овечек не держали, предпочитая свиней. На задах – обширные огороды, картофельные лехи. В лесу и на лугах – семейные покосы. Кстати, покосы выделялись всем заводчанам, независимо от национальности и «состава семьи», – выдавали столько, «сколько обрабатывать смогут».

Эта традиция, характерная для всего горнозаводского Урала, была не столько «доброй» или «привилегированной» – во всем сказывался здравый смысл и общая выгода: как для работников, так и заводских властей. Заводчане сами обеспечивали себя овощами, молоком и мясом, плата за работу шла, в основном, на хлеб и ткани, обиходные и хозяйственные вещи. Традиция была настолько органично вплетена в горнозаводскую жизнь, что летом, к примеру, горное начальство приостанавливало производство, и заводчане массово выезжали на покосы. Семейные покосы сразу же стали отличительной чертой и немцев-контрактеров. Они вообще запомнились хорошими соседями, аккуратными и рачительными хозяевами.