Куколка - Андрей Кивинов

Женька оттягивала самый неудобный момент. Казанцев покачал головой:

– Тю-тю-тю. Сам уснул? Устал, что ли?

– Ну, в общем, я водку разбавила…

– Естественно. Дальше.

– Дальше… Мне нужны были деньги.

– Мадам, не повторяйтесь. К тому же мне тоже почему-то всегда нужны деньги. И Паше. Все ясно? Что взяла?

– Видик, кассет штук пять.

– ?!

– Деньги. Баксов пятьсот и немного русских. Цепочку еще. Честно, больше ничего не брала. Пожалуйста, дайте мне поговорить с ним. Я все верну!

– Где вещи?

Женька потерла лоб. Жар.

– Видик я продала. Борьке. Он скупает вещички по ларькам. Там, в нашем районе. А кассеты в ларьке. Деньги дома.

– Ну и как же ты собираешься возвращать? Видика-то нет.

– Деньгами попробую. – Женька хваталась за любую соломинку.

Казанова с Пашей пересеклись взглядами.

– Да, но есть еще одна заминка. Кому ты собираешься возвращать деньги?

– Как кому? Этому… Витьке.

– Знаешь, Евгения Евгеньевна, кажется, я рано обозвал тебя правильной. Обещала правду, ничего, кроме правды…

Женька посмотрела на Казанцева:

– Подождите, но я все сказала. Я ничего больше не взяла. Вы мне не верите? Почему?

– Потому что за углом помидоры продают! Почему… Мы и не говорим, что ты взяла еще что-то. Может, и не брала. Но глотку-то на фига резать? Или без головы ему больше идет?

– К-какую глотку?

Костик кинул на стол фотографию.

– Вот эту! От уха до уха. Красота! Легким движением руки брюки превращаются в элегантные шорты! Ах, еб, извините, маленькая техническая негладка… И похоронили Шерифа у синей реки на высоком холме. Плывут пароходы – привет Шерифу! Летят самолеты – привет Шерифу! А пройдут пионеры – только нагадят.

Женька взяла фото, как оголенный электрический провод, находящийся под напряжением. Глянец играл искорками-отражениями кабинетной лампы, и она не сразу рассмотрела фотку… Да, это его комната. Картинка на стене, диван… Боже мой! Что это за пятна? А он сам?..

– Ну как? Ты в детстве кошек не потрошила? Еще не догадалась, где находишься? Со знакомством – это отделение по раскрытию убийств. И только убийств.

– Это… Это не я… Он спал… Я взяла вещи… Это потом.

– Как раз тогда. К несчастью. Время смерти – полночь. Как в страшных книжках. Так что, девочка, похождения твои прервались. Лет на десять – пятнадцать. Все. Единственное, чем я могу тебе помочь, – это предложить лист бумаги. Будем считать, что ты пришла сама. Добровольно. Пару годиков глядишь и скинут. Верно, Паша?

Молчавший до сих пор Гончаров добавил:

– Можем дать еще одну бесплатную идею. Мужичок этот говном порядочным был, поэтому, в принципе, мы тебе руку должны пожать, но лучше идею подкинем. Он напился, полез, ты испугалась, нечаянно схватила ножик, ну и…

– Я не убивала его. Он уснул… Это кто-то…

– О-о-о! У моей сестренки серьезная проблема – прыщи. Так рожу мыть надо… Хорошо, значит, с тобой кто-то был. Стоял за дверью и ждал. А чтоб Витенька не бросился искать правду, проснувшись солнечным утром, устроил “вжик” по горлу. Как мысль? Мне нравится.

Женька задрожала. Жар сменился ознобом. Что случилось? Почему такая полоса? Сначала Ольга, теперь она. А что дальше?

Она зажмурила что есть силы глаза, надеясь открыть их в Ольгиной теплой комнате, услышать тиканье будильника и смешное сопенье Катьки. Нет, она не спит.

Фотография выпала из рук и, спланировав, исчезла под столом.

– Мадам, не спать. Еще не время. В камере выспишься.

В настоящую секунду Паша с Костиком искренне верили в свою правоту. Они нормальные люди, они живут не в книжно-киношном фантастическом мире. Расскажи сейчас десяти случайным прохожим обстоятельства смерти Шерифа, и вся десятка дружно завопит: “Ребята, душите ее, душите! Убила мужика за сраный видик, а теперь юлит хвостом!”

Паше вспомнилось одно летнее убийство. Два обморозка познакомились на дискотеке с девушкой-студенткой, напросились в гости. Предков дома не было – на даче отдыхали. Хата не то чтоб крутизна, так, средней руки, но для этих – предел. Смотри-ка, “Фунай” и телик цветной. Ишь ты! Будем брать. Взяли. Попытались задушить девчонку – не получилось, отбивалась сильно. Тогда они опустили ей на голову отцовскую гирю. Озноб. Обоим едва стукнуло по восемнадцать. Как и этой. Тинейджеры-пейджеры…

Паша резко поднялся со стула:

– Что тебе еще не ясно, дура? Ты до пятнахи допрыгаешь! Сто два, пункт “а”. Прыг, ласточка, прыг! “Радио Балтика”, русский канал! Чем ты его?

– Ничем – Женька открыла глаза. Папиросная дымка висела в комнате. – Ничем. Это не я.

– Значит, это был гражданин Дракула, душегуб и кровопивец! Улучил-таки моментик. Дождался, когда Женечка усыпит Витькину бдительность. Семейный подряд… Последний раз предупреждаю, кончай блудить! Разозлимся!

Женька вдруг подняла покрасневшие глаза на Казанцева. Костик, несмотря на то что сейчас все его мысли были об убийстве, все же отметил, что девчонка весьма красива и соблазнительна. “А что? Я что, не мужик? Я прежде всего мужик! Я живу не только по законам права, но и по законам природы!”

– Вы знаете… Только выслушайте. Ему, ну, этому Витьке, кто-то позвонил. Часов в одиннадцать. И сказал, что через час приедет. Я поэтому и боялась… Ну, что он не уснет…

– Правильно! И ускорила процесс, – сказал Паша, давая понять, что он не верит.

Женька, не обратив внимания на реплику, продолжала, объясняя не столько присутствующим, сколько себе:

– Как же он его назвал? Такое интересное прозвище… Как у члена правительства… Министр? Нет, нет, сейчас. Стикер? Нет, Спикер! Точно, точно. Спикер! Правда! Поверьте мне! Витька ждал его…

– Все, ша! – Костя переместился со стола на стул. – Паша, вон “браслеты”. Хотя и жаль. Веди девчушку в изолятор, я сейчас нарисую протокол, поднесу. Мне надоело. Врубаем форсаж. На всю катушку.

Кольцо наручников щелкнуло на запястье правой пуки Куколки. Второе – на запястье Гончарова. Это тоже был чисто психологический трюк. Никуда бы Женька не делась. Но видишь, девочка, нянчиться с тобой никто не собирается.

– Будет базар? Нормальный базар?!

Женька вытерла слезу закованной в наручники рукой.

– Я не убивала… Правда. Костик кивнул Паше.

– Пошли.

До изолятора временного содержания было минут пять хода – миновать пару дворов и пройтись по переулку. Убойщики считали, что хоть в этом отношении им повезло. Задержанных можно водить пешком, не используя дефицитный транспорт, – изолятор располагался в одном здании с дежурной частью, имея отдельный вход сбоку.