Индивид (СИ ) - Женя Черняк

Он так гордился собой, что никак не мог заткнуться. Всё время хвалился каким важным человеком, по его мнению, Василий являлся. По мере опустошения пивного бокала, гас и сам собеседник. Это не ускользнуло от глаз Вити, поэтому он как мог подогревал беседу с новым знакомым. Уже спустя несколько минут парень по-дружески похлопывал его по плечу, пытаясь нащупать заветный кошелёк.

Ева долго не могла напиться воды, склонившись над питьевым фонтанчиком. Когда закончила, почувствовала, что стало не хорошо. Изо рта вырвалась неприятная отрыжка. Ноги стали ватными, а голова внезапно закружилась. Отойдя в сторонку, прислонилась спиной к стене. Закрыв глаза, попыталась прийти в себя. Постепенно нахлынувшая волна стала спадать. Сделав несколько глубоких вдохов, она продолжила плестись по автовокзалу.

На улице толпа народа. Все куда-то спешили, бегая то взад, то вперёд с тяжёлыми сумками. Дети жадно поедали мороженое, а их матери плевали семечки где-то в стороне, обсуждая в кругу знакомых последние новости. В очередной раз они удивилась людской суматохе, царившей в человеческом муравейнике.

Вскоре из здания вышел Витя в обнимку с незнакомым парнем. Они походили на приятелей, за исключением того, что в действительности знать друг друга не знали. Витя осторожно приземлил его на свободную скамью, продолжая придерживать за плечи.

— Василий, сиди тут. Сиди, говорю. Скоро автобус.

Парень лыка не вязал, но продолжал улыбаться всем подряд.

— Я скоро вернусь. Сиди тут, приятель.

Наконец, он отвязался от нового знакомого, после чего быстрым шагом проследовал к стоявшей у стены Еве.

— Друга встретил? — сухо осведомилась Ева.

— Идём! — кивнул он, и тут же направился в сторону их автобуса.

Больше не говоря ни слова, девочка последовала за ним. Забежав внутрь салона, уселись на свои места. Витя с интересом приник к окну, наблюдая за человеческим потоком.

— Ещё полчаса до отбытия. Зачем мы пришли?

— Тихо. Я у него кошелёк свистнул.

— Теперь понятно, — удовлетворённо выдохнула Ева, усаживаясь поудобнее.

— Смотрю, чтоб не очухался. На станции ментов полно. Засада.

— Ты же понимаешь, что засада на нас.

Он ничего не ответил. Вернувшись на сиденье, засучил рукав. Затем поработал кулаком и подал руку Еве.

— Это ещё что? — не поняла она.

— Думаешь, я не знаю как ты голодна? Держи. Будет полегче.

Девочка с пренебрежением одёрнула руку.

— Да не надо мне. Обойдусь.

— Держи, говорю. Пока никого нет, — настойчиво повторил Витя.

Долго сопротивляться она не смогла. Почувствовав пульсирующую в венах кровь, Ева открыла рот и приникла губами к руке парня. Он почувствовал силу укуса, но ничего не сказал. Знал, что ей это необходимо. Чувствовал, как будто её маленькое тело было частью его организма. По мере насыщения, приходил прилив сил. Прикусив губу, парень терпеливо ждал пока она насытится, и вскоре девочка оторвалась от кровоточащей руки. Он накрыл рану ладонью.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Ева, облизывая губы.

Она смущённо отвернулась. Не хотела чтобы он видел выражения её лица. По сути, девочка его стеснялась. Не могла не стесняться. Он был первым обращённым ею пиявцем, если не считать кормилицу, которую когда-то обратили специально для неё. А ещё он был парнем, взрослым, но таким юным. Ева не понимала что с ней происходит. Не понимала, что это был этап её взросления, когда девочка превращалась во взрослую барышню.

А жрецы из клана вампиров это знали, потому и отправили к людям. Отправили, потому что настало время взросления королевы. Время, которое ни в коем случае нельзя упустить.

— Я всё думаю о тех людях, что пострадают из-за меня, — отрешённо произнесла она, глядя в никуда.

— Ты о той семье, которую хотят уничтожить? — осторожно спросил он.

— Ты не понимаешь. Они ни в чём не виноваты. Там такая же как я девчонка, лет двенадцати. А ещё её мама и папа. Их всех убьют. Подстроят автомобильную аварию. У всех высосут кровь и закопают где-нибудь в лесу. Потом представят меня вместо неё. Даже если не найдут меня, всё равно им не жить. Я знаю. Кормилица говорила.

— Ты ничего не можешь изменить. — Он осторожно коснулся её плеча. — Нам бы самим уберечься, а остальное неважно.

Пропустив мимо ушей его слова, она продолжала:

— За ними отправили других охотников. Завтра я должна была приехать в лагерь, а значит завтра они погибнут. Всё случится завтра, понимаешь?

Глаза девочки моментально стали влажными. Витя удивился, но всё же попытался её приобнять.

— Это от нас не зависит.

— Отец член полютбюро. Важная шишка.

— И что?

— А то, что всех детей чиновников свозят в специальные пионер лагеря.

Витя задумался. По лицу стало понятно, что он вспомнил что-то важное.

— Лагерь имени Гагарина. Я был там в детстве. Как раз для детей членов полютбюро и прочих государственных чинов. Что с того? Ну, знаем мы куда тебя хотели отвезти. И что?

— Ты не понимаешь, Витя. Они же их убьют.

Он действительно не понимал. Всё, что касалось других людей было для него чуждо. Отныне и навсегда единственной его задачей была забота о девочке, её защита и пропитание. Это он хорошо понимал, но никак не то, что станет с теми, кого он в принципе не знал. Убьют или не убьют — не его дело.

Но Ева не могла смириться. Она с лёгкостью читала его мысли, знала приоритеты и то, на что он способен ради её благополучия. А ещё никак не могла позволить своей совести допустить смерть троих невинных людей. Тем более, что сама желала стать частью человеческого мира, отказавшись от принципов родного клана. А сострадание — это и есть быть человеком. Вовсе не частота биения сердца, не биологические часы, отведённые природой, а именно сострадание. Так говорила кормилица.

16 глава

Впервые в жизни Ева чувствовала себя свободной от гнёта клана. Несмотря на страшные события, пережитые за последние сутки, она нисколько не сомневалась в том, что сделала правильный выбор, подавшись в бега. Все фантазии жрецов по поводу мирового господства не имели под собой реальной почвы. Сказки про королеву, с которой начнётся новая эра на земле, были для неё всего лишь мифом, в который верили старожилы. Она не хотела для себя подобной участи. Одна лишь мысль об этом внушала панический страх.

Сидя в салоне автобуса, везущего их в неизвестное будущее, она пребывала в состоянии эйфории. Наблюдая за резвящимися спереди детьми, мечтала хоть на секунду оказаться на их месте. Маленькие брат и сестра весело резвились, хлопали в ладоши и менялись игрушками. На замечания родителей лишь глупо улыбались, после чего