Милая неженка - Галина Куликова

– А кто у нас еще такой же умный? Сигизмундыч, что ли? – поинтересовалась Женька.

– Естественно, – хмыкнула Ника. – Пока мы с Оскаром ужинали, мой заботливый босс задействовал все свои связи, вернее, связи своих зятьев, навел необходимые справки и выяснил, что господин Данцевич действительно приехал из Риги, где он действительно владеет престижным фотоателье. Еще у него имеется квартира-студия в Москве, и он нередко приезжает сюда по делам. Ну что, теперь твоя душенька довольна?

– Не вполне, – упрямо ответила Женька. – Конечно, это хорошо, что он не самозванец, но я все равно не понимаю, чего он к тебе привязался. Что ему от тебя надо? А вдруг он охотник за деньгами? Ты не в курсе, тебе случайно не светит какое-нибудь громадное наследство? Может, где-нибудь в Рио-де-Жанейро проживает твой троюродный дедушка, который намерен в скором времени отдать богу душу и оставить своей единственной родственнице пару сотен миллионов?

– У тебя слишком богатая фантазия.

– А что такого? Вот было бы прикольно, скажи?

Однако Ника тему не поддержала. Вместо этого она принялась рассказывать, как свой поступок истолковал сам Оскар. Вчера за ужином он признался, что не так давно в нем проснулось желание поделиться с кем-нибудь своими знаниями и умениями. Он почувствовал, что дошел до такой степени мастерства, когда просто виртуозно выполнять свою работу ему уже стало мало. Ему захотелось иметь учеников, которых он смог бы направлять, шлифовать их навыки, делать из них настоящих художников.

– Именно в тот момент, когда он это осознал, ему подвернулась я, вернее – мои фотографии. И он решил стать моим наставником.

Евгения немного помолчала, осмысливая услышанное, а потом признала, что такое объяснение звучит более или менее правдоподобно. Теперь в голосе ее слышалось некоторое облегчение.

– А что ты собираешься делать дальше? – полюбопытствовала она.

Дальше Ника собиралась плотно приняться за работу, дабы пополнить так понравившуюся Оскару серию «Картинки с улицы». Ее новый покровитель намеревался в ближайшем будущем представить Нику нескольким знающим людям, а для этого ей надо было иметь свежие, еще не побывавшие в фотобанке снимки.

– И еще он пригласил меня на открытие новой выставки в «Гараже», потом там будет фуршет….

– Выставка в гараже? И фуршет там же? – изумилась Евгения.

– Это выставочный зал такой, Центр современной культуры, очень популярное место, между прочим. А называется так потому, что расположен в здании бывшего автобусного парка.

– Манеж, гараж, вернисаж… Ох, чует мое сердце, добром все это не кончится, – вздохнула Евгения.

– Все зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «добро», – строптиво ответила Ника.

– Ты сама прекрасно знаешь, что я подразумеваю. Вот увидишь, не пройдет и пары дней, как этот благотворитель начнет тебя охмурять.

– Совершенно не очевидно, – не пожелала сдаваться Ника. – А если что случится, ты будешь первой, к кому я прибегу за советом.

На самом деле мысли о том, что ей делать, если Оскар вдруг попытается перевести их отношения в иную плоскость, уже приходили ей в голову минувшей ночью. Как это ни странно, такая возможность ее не только не шокировала, но даже показалась достаточно интригующей. От мысли о том, чтобы завести отношения с импозантным и весьма состоятельным мужчиной, захватывало дух. Конечно, он был значительно старше Ники, но разве это помеха для творческих людей?

И тем не менее подобные размышления Ника вела как бы не всерьез. Они пришли и ушли, не зацепившись за ее сознание и не вылившись в конкретный план действий. Гораздо больше девушку занимала предстоящая работа, и она намеревалась приложить максимум усилий для того, чтобы оправдать надежды Оскара.

– Обрати внимание на тонкие нюансы в переходах света и тени. Они создают таинственный и сумеречный мир, который притягивает нас своей изысканностью и почти болезненной красотой. Детали передаются очень конкретно, порою даже раздражающе реалистично. Но с другой стороны, они гармонично сочетаются с тонкой стилизацией единой идеи, что порождает в нас чувство многослойности образа.

Ника слушала разглагольствования Оскара вполуха. Все это, несомненно, было познавательно, однако выставка японской миниатюры не производила на нее должного впечатления. И в живописи, и в фотографии Ника любила экспрессию и динамику, поэтому неторопливое восточное искусство всегда казалось ей чересчур флегматичным и наводило тоску. Равнодушно переводя взгляд с кружева иероглифов на поблескивающий лаком пейзаж, она погрузилась в свои собственные мысли.

Подумать только, как круто все переменилось с тех пор, как господин Данцевич положил на ее плечо уверенную руку покровителя! Теперь жизнь ее была насыщенной и интересной, хотя одновременно сумбурной и суматошной. Как будто бы раньше она продвигалась вперед, уныло заплетая ногу за ногу, а потом вдруг помчалась вприпрыжку, не разбирая дороги и не особенно задумываясь над тем, куда, собственно, она несется.

Ян Сигизмундович, благосклонно отнесшийся к идее сделать из Ники знаменитость, старался предоставить ей максимальную свободу маневра, она же активно пользовалась этой свободой для того, чтобы со своей «Катюшей» наперевес неустанно бороздить городские просторы и снимать, снимать, снимать. Однако серьезной проблемой, которая не давала возможности расслабиться и получить удовольствие, по-прежнему оставались финансы. Ян Сигизмундович, взяв на себя Никины обязанности, вынужден был нанять новую сотрудницу, которая теперь вместо него встречала клиентов, а также принимала заказы по телефону. В связи с этим, будучи рачительным хозяином, старик сократил Нике ее и без того крохотную зарплату. Сделал он это не из злого умысла, не из вредности, а по справедливости. И еще он, наверное, полагал, что, предложив девушке свое покровительство, Оскар взял ее на свое полное обеспечение. А что, вполне логично, если представить, что новый знакомый всюду возит ее на своей машине, кормит в ресторанах и дарит подарки. Однако на самом деле все было совершенно не так. На встречи с Оскаром Ника обычно добиралась на общественном транспорте, в ресторан ее приглашали лишь по делу, и, конечно же, ни о каких подарках даже речи не было. Ника не видела в этом ничего странного, да и как же могло быть иначе – ведь не в любовницы же ее определили! Но Ян Сигизмундович, вероятно, имел на этот счет свое собственное мнение. Хорошо хоть, что его дочь Ядвига, которой страшно понравилось шефствовать над Никой, продолжала предоставлять в ее распоряжение свой обширный гардероб и всегда с большим азартом снаряжала ее на очередное богемное мероприятие. Но ведь жизнь работающей девушки не состоит из одних лишь халявных банкетов, и Нике теперь приходилось копить уже не на осенние туфли, а на шампунь и крем для лица. В холодильнике у нее давно не водилось ничего более интересного, чем пакет молока и пачка творога, а о необходимости купить новый объектив для своей фотокамеры она вообще старалась больше не думать. Когда в один не самый прекрасный день оказалось, что у нее не хватает денег на проездной в метро, Ника решилась обратиться за помощью к Мишуку – не мог бы он подбросить ей какую-нибудь халтурку? Конечно, ей было известно, что знаменитый фотограф предпочитает работать в одиночку и никогда не делится ни с кем своей добычей, однако на сей раз Нику прижало так сильно, что она принялась слезно умолять коллегу о содействии. Конечно, если бы не крайние обстоятельства, она ни за что не стала бы этого делать. В душе она отчаянно надеялась, что будущие звездные гонорары с лихвой окупят минуты ее нынешнего унижения. Мишук немного поломался, но в конце концов обещал подобрать для Ники какую-нибудь работенку, «соответствующую ее профессиональному темпераменту».