Маньчжурская принцесса - Жюльетта Бенцони

– Даже очень! Но зачем же употреблять прошедшее время, я его люблю и сейчас! Спите! Увидимся с вами в Марселе...

Со вздохом облегчения Орхидея закрыла дверь, расшатавшуюся от ранее полученных ударов князя Григория. Теперь уже уверенная, что больше никто не набросится на проводника, Орхидея с удовольствием потянулась к кровати и тут же заснула. Такого тяжелого дня у нее не выдавалось даже в дни осады. Выспаться – это было сейчас лучшее, на что она могла претендовать.

А в это время, одернув свою спутницу, продолжавшую неизвестно почему настаивать на пока еще не прекратившемся, как она считала, нападении террористов, Агата Лекур вышла от себя, чтобы поболтать немного, как завсегдатай этого поезда, с Пьером Бо, которого она давно знала. Ее любопытство, безусловно, разгорелось, и она желала прояснить некоторые темные места из странных высказываний мадам Бланшар и непонятных фраз, оброненных певичкой.

В ее голове уже выстроилась целая цепочка вопросов, которые в общем сводились к одной мысли: «Что эта очаровательная молодая женщина на самом деле собирается делать в Марселе?»

Прекрасно зная проводника, она не могла не понимать, что из-за его скрытности надеяться на откровенность не приходится. Он довольствовался повторением слов самой Орхидеи:

– Она едет к мужу...

– Ага, значит они вдвоем едут в Китай?

Пьер, так привыкший к неожиданным вопросам пассажиров, на этот раз лишь пожал плечами.

– Это она вам сама сказала, – отвечал он спокойно.

– Да нет, это театралочка. Это она благодарила ее и сожалела о том, что та скоро уезжает на Дальний Восток и что она не сможет больше ее увидеть. А что вы об этом думаете?

На это Пьер ответил лишь дежурной очаровательной и застенчивой улыбкой, так нравившейся пассажирам Средиземноморского экспресса:

– Может, это и так, на вашем месте я бы полагался на информацию, данную самой мадам Бланшар. У вас слишком пылкое воображение, мадам Лекур. Могу предположить, что вы чересчур увлекаетесь приключенческими романами.

– Хм... Я знала заранее, что вы ничего мне особенного не скажете, но я исходила из принципа, что нужно хоть чуть-чуть рискнуть, чтобы узнать хоть что-то. Вижу, мне лучше всего сейчас отправиться поспать, иначе получится, что за всю ночь я так и не сомкну глаз, а мадам Прайс скажет потом, что у меня помятая физиономия. Спокойной ночи!

– Позвольте я провожу вас. Хочу удостовериться, что в этом вагоне все в порядке.

Никаких звуков, кроме посапываний, в вагоне не раздавалось. Возвращаясь к себе, Пьер дотронулся до двери купе Орхидеи, чтобы проверить, все ли в порядке, а потом сел на свое служебное место. Рассказ об отъезде в Китай его заинтересовал. Неужели принцесса сказала это лишь для того, чтобы избавиться от ненужных вопросов? Насколько он знал ее, Орхидея не пожелала бы видеться с Лидией д'Оврэй, учитывая мнение Эдуарда, который не одобрил бы этих отношений. Иначе быть не могло! Но его внутренний голос не разделял этой уверенности столь категорично. А что если Орхидея на самом деле возвращается к себе на родину? Это разъяснило бы сразу же кучу вещей, например, почему она едет одна, без мужа, в то время как их никогда не видели порознь. А потом, у нее ведь нет никакого багажа... А что это значит? Да просто реакция влюбленной женщины, которой стало невмоготу переносить свое одиночество у себя дома и которая под влиянием минутного настроения в одно мгновение собралась без всяких чемоданов к своему мужу. Может быть, тут имеет место ревность? Да нет, тогда бы она поехала в Ниццу, куда поехал Эдуард.

Была и другая мысль: а что если в результате семейной сцены молодая китаянка решила уехать? Так как Пьер не виделся с Бланшарами, то ему была неведома их интимная жизнь. Может, роман, зародившийся на берегу Нефритового канала, пришел к концу? Это, по крайней мере, объяснило бы взволнованное состояние молодой женщины. Но как знать? Во всяком случае, имела место какая-то драма, а он, несмотря на свою любовь, бессилен в этих обстоятельствах.

У него, конечно, мелькнула идея потихонечку выйти в Марселе и проследить за ней. Проехали уже три четверти пути. Он может сказаться больным в результате нападения и кое-кто из его коллег заменил бы его до Ниццы... Пьер испытывал беспокойство при мысли о том, чтобы оставить Орхидею одну в этом большом шумном городе с его круговертью и космополитизмом, а также с его опасностями, которые всегда подстерегают людей в больших портовых городах. Нужно было что-то делать...

Зимний день еще не наступил, когда поезд уже въезжал на вокзал Сен-Шарль. Сильный мистраль, дувший из Валенсии, гонял по платформе пыль и рвал одежду на тех, кто там находился. Пьер помог Орхидее спуститься по ступенькам вагона и задал ей очень невинный вопрос, смотря на толпу встречающих:

– Я что-то не вижу вашего мужа. Разве он не придет вас встречать?

– Да нет. Мы встретимся с ним днем в отеле.

– В «Ноайе», конечно?

– Нет. В другом... В самом ближайшем от этого вокзала. Мы... мы не задержимся в Марселе.

Мадам Лекур шла за молодой женщиной в сопровождении длинного бесцветного создания: волосы неопределенного цвета, то ли белокурые, то ли седые, лицо растерянное, а одежда тоже непонятного цвета. Она делала героические усилия, чтобы не зевать. Со свойственной ей свободой в выражении своих мыслей она тут же вмешалась в разговор:

– В «Терминюсе»? Что за странная идея. Ведь там же обычно останавливается много этих невозможных иностранцев, провинциальных нотариусов и коммивояжеров... да плюс еще вокзальный шум и дым.

– Мы проведем там лишь одну ночь. Это не страшно!

– А затем вы сядете на пароход?

– Думаю, так... но я не уверена. Мой муж хочет мне сделать сюрприз.

Эти вопросы раздражали Орхидею. Спустившись на землю, Орхидея подала руку Пьеру Бо:– Спасибо за вашу заботу и любезное обхождение! До скорого, надеюсь?

– Минуточку. Я позову вам носильщика. Он проводит вас прямо в отель.

Пьер тоже нервничал. Начальник поезда запретил ему выходить в Марселе.

– Дело конечно добровольное, старина, но у Леблю и Виньона тоже череп раскалывается. Постарайся дотянуть до Ниццы! Можешь рассматривать это, как мою личную просьбу.

Что было на это сказать? Впрочем, не все было потеряно. По прибытии ему нужно будет тут же вскочить в первый попавшийся поезд на Марсель и приехать сразу в «Терминюс», чтобы осведомиться, как идут дела.

Мадам генеральша, шедшая рядом с Орхидеей по направлению к контролерам, тоже попрощалась с ней:

– Я немного раздосадована, моя карета ждет меня, а я, признаться, думала, что мы пойдем вместе до вашего отеля. Встретимся ли мы еще?

– Будем надеяться. Я лично буду очень рада...

– Обменяемся адресами, во всяком случае, если вам что-то очень понадобится в ближайшем будущем, или пока вы здесь, или если вы будете проездом здесь, не стесняйтесь мне позвонить!