Тайная жизнь мозга. Как наш мозг думает, чувствует и принимает решения - Мариано Сигман

Вкратце, эффект склонности к подтверждению своей точки зрения и невнимание к статистическому разбросу данных распространены повсеместно. Они позволяют нам формировать мнение на основании ограниченных данных, согласующихся с нашими взглядами, и игнорировать все остальное. Прямое следствие действия этого механизма – чрезмерная уверенность.

Для понимания и улучшения процесса принятия решений важно знать, относятся ли эти недостатки только к сложным общественным проблемам или ко всему огромному спектру принятия решений. Мы с Ариэлем Зильбербергом и Пабло Барттфелдом задались целью решить эту загадку, пользуясь чрезвычайно простыми примерами, такими, как определение сравнительной яркости двух источников света. Мы обнаружили, что принципы, ведущие к чрезмерной уверенности в общественных решениях (эффект подтверждения своей точки зрения и невнимание к разбросу данных), действуют даже в самых простых перцептивных решениях.

Нашему мозгу свойственно создавать более оптимистичные убеждения, чем позволяют реальные данные. Это подтверждается рядом исследований записи нейронной активности в разных частях коры головного мозга. Наблюдения показывают, что наш мозг – как и мозг многих других животных – постоянно смешивает сенсорную информацию, поступающую от органов чувств, с внутренними гипотезами и предположениями. Даже зрение, которое мы считаем функцией мозга, наиболее связанной с реальностью, наполнено иллюзиями. Зрение действует не как пассивный передатчик данных наподобие фотокамеры, а скорее как орган, интерпретирующий и конструирующий сложные образы на основе ограниченной и неточной информации. Даже на первом участке обработки в визуальной коре нейроны реагируют, основываясь на сочетании информации, получаемой от сетчатки, и данных, поступающих от других частей мозга (систематизирующих воспоминания, звук и речь), которые формируют гипотезы и предположения об увиденном.

В нашем восприятии почти всегда участвует воображение. Оно больше похоже на живопись, чем на фотографию. Согласно эффекту подтверждения своей точки зрения, мы слепо доверяем реальности, которую сами конструируем. Ярче всего это проявляется на примере зрительных иллюзий, которые мы воспринимаем с полной уверенностью. Поясню на примере простой игры, которую можно устроить в любое время. Попросите человека закрыть глаза и начните задавать вопросы о том, что находится рядом – не о подробностях, а о наиболее заметных элементах. Какого цвета стена? Есть ли в комнате стол? Есть ли у мужчины по соседству борода? Вы обнаружите, что большинство из нас слабо представляют, что находится вокруг. Это не удивительно. Самое удивительное, что мы совершенно игнорируем это невежество.

И в повседневной жизни, и в формальной юриспруденции мы судим о поступках других людей не столько по их последствиям, сколько по определяющим факторам и мотивам. Хотя последствия могут быть одинаковыми, с нравственной точки зрения мы даем совершенно разные оценки случайному и умышленному нанесению травмы сопернику на спортивной площадке. Нам недостаточно просто наблюдать результаты действий спортсменов, чтобы выявить дурные намерения или их отсутствие. Нам надо поставить себя на их место и взглянуть на произошедшее глазами жертвы. Иными словами, мы должны воспользоваться так называемой теорией разума (theory of mind).

Давайте рассмотрим две вымышленные ситуации. Джо берет сахарницу и кладет ложку сахара в чай своей подруге. Накануне кто-то заменил сахар ядом точно такого же цвета и зернистости. Разумеется, Джо не знал об этом. Его подруга пьет чай и умирает. Последствия поступка Джо трагичны. Но что он сделал неправильно? Разве он виноват?

Почти каждый из нас ответит отрицательно. Для того чтобы прийти к такому выводу, мы ставим себя на его место, представляем, что ему известно и неизвестно, и понимаем, что он не имел намерения причинить вред своей подруге. Более того, с точки зрения большинства людей, его даже нельзя назвать неосторожным. Джо – хороший парень.

То же место и та же самая сахарница. Питер берет сахарницу и заменяет сахар ядом, потому что хочет убить свою подругу. Он кладет ложку ей в чай, но яд не оказывает никакого эффекта, и подруга остается живой и здоровой. В данном случае последствия действий Питера совершенно невинны. Однако почти каждый из нас решит, что Питер поступил плохо и его поступок достоин осуждения. Это плохой парень.

Теория разума – результат совместного действия сложной нейронной сети с особенно важной точкой в области правого височно-теменного узла. Как видно из названия, этот узел находится в правом полушарии между височной и теменной долями, но его расположение не так важно. География головного мозга менее важна, чем тот факт, что положение какой-либо функции внутри мозга может пролить свет на причинные связи в его работе[37].

Если временно подавить работу правого височно-теменного узла, мы не сможем взвешивать намерения Джо и Питера, вынося оценку их поступкам. Если эта часть нашего мозга не функционирует должным образом, мы решим, что Джо поступил плохо (потому что он убил свою подругу), а Питер поступил хорошо (потому что его подруга осталась жива и здорова). Мы не примем во внимание, что Джо не знал о яде в сахарнице, а Питеру лишь по чистой случайности не удалось осуществить свой коварный план. Для таких рассуждений нужна работа конкретной функции – теории разума; без нее мы теряем способность отделять последствия поступка от системы намерений, знания и мотивации.

Этот пример, продемонстрированный Ребеккой Сакс, служит доказательством концепции, которая выходит за пределы теории разума, морали и суждений. Он показывает, что наш механизм принятия решений представляет собой сочетание частей, отвечающих за конкретные функции. Когда биологическая поддержка этих функций заторможена, наши убеждения, мнения и суждения радикально изменяются.

В более общем смысле наше представление о справедливости не основано на чистой формальной логике, а зарождается в особом состоянии мозга[38].

В сущности, для доказательства этой концепции нет необходимости в изощренных устройствах для стимуляции мозга. Расхожая пословица, что «правосудие зависит от того, что судья ел на завтрак», на самом деле довольно близка к истине. Процент оправдательных приговоров в США заметно снижается в утренние часы, затем резко возрастает после перерыва на ланч, и снова снижается к концу дня. Разумеется, в этом исследовании невозможно постоянно контролировать другие переменные, такие как уровень глюкозы, усталость или накопившийся стресс. Но оно показывает, что простые внешние факторы, определяющие состояние мозга судьи, оказывают сильное влияние на итог судебных решений.