Радость моих серых дней - Екатерина Дибривская

Мои нервы скручены в напряжённый узел, и я хочу почувствовать его руки, его пальцы на себе. Я откидываю голову назад, на его плечо, когда это наконец происходит, и закрываю глаза. Но Тихон делает лишь пару скользящих движений и мягко смеётся прямо мне в ухо.

– Нет, Севиндж, я не сделаю этого здесь, – говорит он, и с моих губ срывается вздох разочарования. – Пока я просто купаю тебя, милая. Оставь немного энергии на потом. Обещаю, это того стоит!

Он включает душ и быстро ополаскивает меня, после чего несколькими размашистыми движениями рук намыливает своё тело и волосы и смывает пену. Он выходит из ванны и повязывает вокруг крепких бёдер полотенце, после чего поворачивается ко мне. В его руках небольшая коробочка. И я знаю, что это такое.

Смотрю с ужасом. Он же не может сделать это?

– Надеюсь, у тебя нет аллергии? – спрашивает мужчина.

О, нет! Я топчусь в пустой ванне. Мне стыдно.

– Я никогда не…

– Не волнуйся, милая. – мягко прерывает он. – Я всего лишь хочу хорошенько позаботиться о тебе. Меня не смущает… наличие волос… где-либо на твоём теле. Просто позволь мне, и я обещаю, что всё будет ощущаться гораздо ярче.

Он хитро улыбается, словно знает какую-то большую тайну, и добавляет:

– Или ты можешь сделать это сама.

Я смотрю на него во все глаза, но не вижу на лице ни намёка на издёвку. Только заботу. И это успокаивает меня. Он действительно не хотел меня унизить! Я дышу ровнее и думаю. С одной стороны, я должна сделать это сама, но с другой – я абсолютно не имею ни малейшего представления, как делать депиляцию при помощи крема. Я вообще не знаю, как делать депиляцию, потому что, ну… я никогда не думала о подобном.

– Да, Тихон, – решившись говорю я. – Я хочу, чтобы ты помог мне.

Мужчина деловито читает инструкцию и уверенно наносит крем на мои ноги, а потом – я закрываю глаза – скребок скользит по моему лобку и слегка касается внешних половых губ.

– Не бойся, Севиндж, – шепчет Тихон, – миллионы девушек делают это каждый день. Подними руки.

Я подчиняюсь, не рискуя открыть глаза.

Когда наконец эта долгая процедура заканчивается, он снова намыливает меня везде, где был крем, хорошенько смывая остатки тёплой водой.

Тихон накидывает на меня большое полотенце и аккуратно берёт на руки.

– Готова? – шепчет он, накрывая мои губы поцелуем.

Не знаю, что меня ждёт за дверями ванной, но я готова. И меня почти не смущает огромная кровать и наша нагота.

Он.

Бережно сжимаю свой ценный груз, обрывая поцелуй.

– Да, Тихон, – еле слышно говорит она. – Я готова.

Улыбаюсь. Снова целую. Откидываю одеяло и кладу девушку на белые простыни. Полотенце распахивается, и пару секунд она раздумывает – прикрыть тело или оставить как есть? Облегчаю ей задачу.

– Оно нам больше не понадобится, – говорю ей и отбрасываю полотенце в сторону.

Её соски напрягаются от холодного воздуха в номере. Хочу, чтобы напрягались в предвкушении ласк! Но они заостряются независимо от моих желаний, и я хочу скорее уделить им как можно больше своего времени. Отогреть поцелуями.

Укладываю девушку на подушки. Нежно целую, ощущая волну дрожи. Касаюсь хрупкого тела. Прокладываю дорожку поцелуев от шеи до тугих вершин груди и смакую их во рту. И мне кажется, что теперь я тоже люблю малину.

Целую живот. Обвожу языком по кругу аккуратный пупок. И раздвигаю её ноги.

Севиндж обеспокоено смотрит на меня.

– Не бойся, – говорю хрипло, – сейчас я поцелую тебя. Тебе понравится. Обещаю.

Покрываю медленными поцелуями внутреннюю сторону бедра. Щёлкаю языком по чувствительному бугорку, и тело девушки содрогается мне навстречу.

Моя маленькая соблазнительная игра окончена. Вжимаюсь жадным ртом в её нежную плоть и начинаю кружить языком по складкам. Тонкие пальцы сжимают простынь, и я издаю довольный рык. Знаю, что сейчас всё закончится быстро. Несдержанная она. Не понимает, что можно лишь немного потерпеть, чтобы продлить удовольствие. Но я её научу. Непременно.

Её тонкий, чистый девичий аромат сводит меня с ума, и я сильнее притягиваю её бёдра к губам. Скольжу языком внутрь, вкушая нектар. Она так обильно течёт, что у нас не возникнет проблем, когда я пойму, что пришло время. Следом за языком медленно ввожу палец, посасывая клитор, словно леденец, словно адскую конфету, созданную специально для меня.

Чувствую, как пульсируют вокруг тонкие стенки, и вот она поднимает таз навстречу каждому движению языка.

– Аааааах, Тииииихон! – мечется она, стискивая в руках простынь. – Даааа! Пожалуйста!

И я даю ей то, о чём она просит. Сгибаю палец, касаясь шершавой горячей стенки, и усиливаю давление языка.

– Аааах, Тииихон! – слышу в её стоне удивление. – Нет! Нет! Неееет! Ах. Дааааа!

Чувствую, как по пальцу струится тёплая влага, и смотрю на дрожащие ресницы девушки. Смотрю на её лицо. Смотрю на резко вздымающуюся и опадающую грудь. Слушаю хриплые стоны, срывающиеся с её губ. И понимаю – вот оно. Идеальный момент.

Внутри меня больше не сгущается мрак. Тучи рассеялись, и вышло солнце. И впервые за девятнадцать с половиной лет я спокоен. Я не хочу мстить. Я больше не вижу в этом смысла.

Она замирает, и я снимаю своё полотенце. Обтираю её ноги и разнеженную плоть. Ложусь рядом. Севиндж тянется ко мне руками и обнимает за шею. Целует неуверенно. Смущается своего вкуса, но углубляет поцелуй. Дрожащими пальцами касается набухшей головки и растирает небольшую каплю пальчиком.

Дрожу от её прикосновений. От желания. От страсти. Хочу большего. Ошалело. Отчаянно. Хочу ворваться в тугое лоно и покончить с этим страданием. Но пока не готов. Не уверен в себе.

– Позволь мне сделать ещё что-то новое? – смотрю ей в глаза, и она кивает.

Мягко переворачиваю её на другой бок. Спиной к себе. Целую изгиб шеи.

– Ничего не бойся, – шепчу в самое ухо, – не причиню боли.

Девчонка трясётся от страха. И я теряюсь. Не хочу её пугать. Но хочу исполнить задуманное.

– Я не стану проникать в тебя, – объясняю. – Не сегодня. Не бойся.

– Хорошо, – кивает она, судорожно выдыхая.

– Согни немного ноги и оттопырь попку мне навстречу.

Она выполняет, и я рукой поднимаю длинную ногу девушки, облегчая доступ. И скольжу членом вдоль её влажных складок. Она вздрагивает. И я ласкаю нежную кожу на шее поцелуями. Покусываю кожу, наращивая темп. Трусь об неё, представляя, что наполняю тугое лоно. Выскальзываю. И снова наполняю.

Смыкаю пальцы на сосках. Играю с ними. От этого и от трения по клитору дыхание Севиндж учащается. Опасная близость к её мокрой щели заводит нас обоих. Эта игра кружит голову и заставляет изнемогать от желания. Мой член болезненно жаждет разрядиться. Но я хочу снова подвести её к самому краю и нырнуть в пропасть вместе с ней.