Содержанки по своей воле не уходят - Эрл Стенли Гарднер

Я стал ждать, пока Хейзл выберет себе место, где сесть.

Она выбрала кушетку, поэтому я подошел к ней и сел рядом.

— Ну что ж, а теперь давайте поговорим, но только будьтеправдивы до конца.

— Поговорим о чем?

— О деньгах.

— Но о деньгах я рассказала вам всю правду.

— Не прикидывайтесь дурочкой, — заявил я, — я хочу знатьдействительно всю правду. Я не собираюсь ставить себя под удар.

— Но обо всем этом мы вчера уже переговорили.

— Нет, не переговорили, — возразил я, — то, что вы вчера мнерассказали о дяде, было сплошное увиливание от ответа на мой вопрос о деньгах.Сейчас я хочу знать всю подноготную.

— А что, Дональд, разве вы знаете, где находятся деньги?

— Думаю, что я смогу добиться того, чтобы вернуть их вам.

Она наклонилась вперед, ее глаза расширились, яркозаблестев, рот слегка приоткрылся.

— Всю сумму?

— Пятьдесят тысяч.

— Дональд, — от волнения она с трудом выговаривала слова, —Я… Дональд, вы — замечательный человек! Вы просто потрясли меня!

Она взглянула на меня снизу вверх, выставив подбородок, словноожидая, что я поцелую ее. Однако я сидел, не двигаясь, устремив взгляд на окно.

— Дональд, — вздохнула она, — я от вас сама не своя.

— Это прекрасно, — холодно сказал я, — но сейчас вы простотянете время, чтобы придумать очередную сказку. Очевидно, это единственныйприем, которым вы владеете, чтобы как-то потянуть время. Я-то был уверен, чтовы сполна используете время, имевшееся в вашем распоряжении со вчерашнего дня,чтобы придумать нечто восхитительное.

— А я и в самом деле неплохо его использовала, —засмеявшись, призналась она.

— В таком случае я готов выслушать вас.

— Деньги мне дал Стэндли.

— Зачем?

— А разве я должна разложить для вас все по полочкам?

— Когда речь идет о пятидесяти тысячах баксов, то да,должны.

— Стэндли — рисковый парень, причем по большому счету. Егоникогда не покидало предчувствие, что его могут на худой конец ограбить или,еще того хуже, прикончить, просто размазать по стене.

— Продолжайте.

— Он держал некоторую сумму денег в банке, но он хотел влюбое время дня или ночи иметь в своем распоряжении наличные.

— И что же?

— Поэтому время от времени он давал мне тысячедолларовыекупюры. Он говорил, что это мои деньги. Тем самым, если бы он обанкротился,никто не смог бы утверждать, что эти деньги принадлежали ему. Но зато потом ямогла бы ссужать ему деньги — если, конечно, я бы захотела этого.

— Понимаешь, — с сомнением в голосе сказал я, — они моглипросто утверждать, что эти деньги все же были его и…

— Нет, нет, Дональд, — перебила она меня, — всякий раз,когда он давал мне эти купюры, он брал мои маникюрные ножницы и срезал с ихугла почти незаметный кусочек бумаги.., в конце концов, у меня оказалосьпятьдесят таких купюр.., но потом он сбежал от меня.., и я предполагаю, что всеэти деньги находятся у его последней пассии.

— Но он же передал вам право собственности на эти деньги,поэтому… В дверь громко постучали.

— Посмотрите, кто это, — предложил я. Она раздраженномахнула рукой.

— Должно быть, это какой-нибудь торговец или кто-то из знакомыхмоей подруги, решивший навестить ее. Одну минутку.

Она вскочила с кушетки, одернула юбку и направилась к дверисвоей характерной элегантной походкой. Когда она открыла дверь, ее чуть не сбилс ног Фрэнк Селлерс, ворвавшийся в комнату и захлопнувший за собой дверь.

— Привет, Коротышка, — поздоровался со мной Селлерс.

— Вот это да! Как вам это нравится? — гневно воскликнулаХейзл Даунер. — У вас хватило наглости ворваться в чужую квартиру подобнымобразом. Вы…

— Эй вы, оба, — обратился к нам Селлерс, — не пора ли вампрекратить все ваши штучки!

— Я не потерплю, чтобы вы разговаривали со мной подобнымобразом, — возмутилась Хейзл Даунер, — вы…

Я поспешил вмешаться:

— Послушайте, Хейзл, среди ваших знакомых есть хорошийадвокат?

— А в чем дело? Да, есть. — ответила она.

— Позвоните ему и скажите, чтобы он немедленно приехал сюда,— предложил я.

— Это ничего вам не даст, — заявил Селлерс. — Дональд, я жепредупреждал тебя. Я намерен вздуть тебя и когда я буду делать это, ты небудешь получать обезболивающих уколов.

— Немедленно звоните вашему адвокату, — повторил я Хейзл, —и не теряйте времени Селлерс уселся в кресло, скрестил ноги, вытащил сигару изкармана, откусил ее кончик и выплюнул в пепельницу. Затем он зажег спичку,чиркнув ее о коробок.

Хейзл направилась к телефонному аппарату. Селлерс, опередивее, схватил ее за локоть.

— Она звонит адвокату, — напомнил я Селлерсу. — Каждыйгражданин в этой стране имеет на это право. Только попробуйте остановить ее итогда посмотрим, что из этого получится для вашей собственной персоны.

— А ну-ка уберите вашу руку, — потребовала Хейзл.

Селлерс, поколебавшись, отпустил Хейзл.

— Ладно, давайте, звоните своему адвокату. А тем временем якое-что покажу вам обоим.

Селлерс закурил сигару. Хейзл вполголоса поговорила потелефону и положила трубку. Когда Хейзл Даунер возвращалась на свое место накушетке, Селлерс вытащил сигару изо рта и внимательно наблюдал за походкоймолодой женщины.

— Итак, красотка с огненными глазами, — заявил он, — воттеперь-то ты вляпалась в неприятность уже по-настоящему.

— Вы намерены предъявить мне обвинение? — спросила она.

— Пока что в получении краденой собственности, — подтвердилСеллерс, — и в участии в преступном сговоре. Думаю, что мы получим возможностьобвинить тебя в соучастии в преступлении после его совершения, в попыткевымогательства, а также, может быть, еще кое в чем.

Селлерс повернулся ко мне. Его глаза гневно сверкали.

— Ты, продувная бестия!

— Что вы хотите этим сказать?

— Я же предупреждал тебя, чтобы ты не вмешивался в это дело,— напомнил он.

— Да, предупреждали, — согласился я, — но вы же непредставляете законодательный орган. Вы же не принимаете законы. Я не обманывалвас. Я не обещал вам, что не буду заниматься этим делом. Я занимаюсь законнымбизнесом.