Первая женщина моего мужа - Адриана Чейз

посмотрела на меня с раздражением. — За сердце прекрасной дамы?

— А если даже и так? — фыркнула мама и, отойдя от Сычева, сложила руки на груди. — Ты приехала поговорить, давай сразу к делу.

Власта Викторовна в своем репертуаре. Ни минуты на то, что она считает лишним. И говорит сразу так, что становится понятно с первого слова — ее нутро буквально сочится холодом… Впрочем, сейчас меня это уже не особо и трогало.

— Аль, мы подождем снаружи, — сказал Гончаров, тронув меня за плечо. — Денис, пошли. Алине не нужны лишние уши.

Сычев вышел из комнаты быстро — дважды просить его было не нужно. Олег же посмотрел на меня выразительно и тоже покинул комнату. Мы с матерью остались наедине.

— Я надеялась, что после всего ты на моих глазах больше не покажешься, Аля, — начала говорить Власта, подпустив в голос ледяных ноток. Хотя казалось, куда уж больше? — У нас с Денисом в планах совместная жизнь. Он сделает тест ДНК, признает Катю, переедет ко мне. Свою часть квартиры продаст, так что вы больше не будете вместе…

Судя по тем крохотным, но все же опасливым ноткам, что зазвучали в ее голосе, мама считала, что я могу захотеть вернуть Дениса. И что у меня это получится.

— Скажи, а каково это — не любить собственного ребенка? — задала я вопрос, смотря ей в глаза.

Этот взор она выдержала, не стала отводить взгляда, да и слово «тушеваться» — тоже было не про маму. А я стояла напротив и понимала, что в моем появлении здесь не было никакого смысла. Вообще. Я сейчас буду беседовать со стеной из непонимания, холода и… нелюбви. С той самой, о которую билась раз за разом с самого детства. Ничего нельзя было изменить. У мамы был четкий план, в котором мне не имелось места. Конечно, я и сама совершенно не нуждалась в наличии рядом такого человека, как Власта, но мне хотелось просто услышать из уст матери, почему все так сложилось.

— Это нормально, Алина. Да, я тебя не люблю и у меня никогда не было к тебе никаких чувств. Но считаю, что я выполнила свой долг! И если бы ты так не тупила, Денис остался бы с тобой! Но сейчас все… Я буду биться за своего мужчину, если вдруг ты решишь объявить мне войну. Слышишь?

Она за мгновение превратилась в фурию, и это было так неожиданно, что я не удержалась и расхохоталась от души.

— Власта Викторовна, успокойтесь. Мне не нужны ваши объедки… И если бы ты или Денис сразу сказали про то, что переспали, это бы сохранило всем нервы. Мне, Дэну, да и тебе, в конце концов. Так что не стоит угрожать мне войной… мама… Ты можешь считать, что мы расстаемся врагами, а я предпочту думать, что наконец-то мы стали чужими людьми официально.

Направляясь к выходу из комнаты, я понимала, что останавливать меня никто не станет. И, обернувшись, проговорила:

— Когда я ехала сюда, так много всего хотела тебе сказать… А встретились — и поговорить не о чем. Поэтому просто прощай. Катюше привет.

Дениса и Олега я обнаружила в прихожей. Гончаров просветлел лицом, когда меня увидел, спросил тихо:

— Все? Едем?

Я кивнула и, не глядя на мужа, взялась за ручку на двери, после чего покинула мамину квартиру. И показалось, что мне в спину направлен тот взгляд, в котором сквозила хоть капля любви и тепла. Но даже в отношении моей сестры будет к лучшему, если все останется так, как есть сейчас.

На этом часть истории, касающаяся мамы и ее любимой дочери, как я надеялась, была завершена.

8.1

— Ты как? — осторожно спросил у меня Олег, когда мы ехали в сторону отеля.

Я как раз вертела в руках телефон, пытаясь дозвониться до отца, который не брал трубку.

— Нормально, — ни капли не приврав Гончарову ответила я. — Только за папу волнуюсь, но думаю, что он большой мальчик, который со всем справится, — добавила, пытаясь убедить в этом прежде всего саму себя.

Какое-то время мы ехали в тишине, потом я начала откровенничать, понимая, что не смогу сдержаться и промолчать. Да и Олег был весьма внимательным собеседником, так что я могла не волноваться за то, что он слушает меня только из вежливости.

— Знаешь, я очень быстро осознала, что совершенно зря затеяла эту поездку, — призналась Гончарову. — Она не нужна ни мне, ни кому бы то ни было.

Олег припарковался возле отельчика и повернул голову ко мне.

— Ну, кое-что все же ты поняла, я думаю. С этими людьми тебе больше точно не по пути.

Кивнув, я пожала плечами.

— Вообще-то, это должно было стать мне понятным уже давно.

Я растянула губы в невеселой улыбке и посмотрела на Гончарова, в глазах которого пылало что-то огромное, всеобъемлющее, но еще мною не познанное. И хоть сейчас для того, чтобы познавать это, было не время и не место, я не удержалась, чтобы хоть немного не коснуться чувств Олега. Примерить их на себя и понять, каково это — быть с ним в парадигме совсем не дружеских отношений.

Гончаров отстегнул ремень, потянулся ко мне. Медленно, давая возможность выбрать и ответить. Или просто выйти из машины.

Что я и сделала, но прежде сказала:

— Прошу… не сейчас… И не в этом городе.

На что Олег понимающе кивнул.

Когда мы вернулись домой, отец, слава всем святым, уже нашелся. Судя по его голосу, он был очень даже доволен собой. Только просил подходить к телефону, когда мне будут звонить, но зачем мне нужно это делать, не говорил.

Я постепенно стала выстраивать свою жизнь так, как то было нужно мне. Ждала развода, который совсем не должен был растянуться во времени, занималась собой, от чего стала получать какое-то вдохновляющее удовольствие. Да и просто дышала полной грудью, словно скинула с плеч огромный рюкзак, набитый камнями. Даже провела ритуал, который пришел мне в голову совершенно случайно — сначала отправила в черный список контакты мамы и Кати, оставив лишь Дениса на случай, если придется решать какие-то вопросы с разводом. А потом написала на бумажках их номера телефонов и сожгла их, после чего пепел смыла в унитаз.

Может, глупо, зато действенно. После этого мероприятия почувствовала себя невесомой, словно из легких ушел тот смрад, который их наполнял и отравлял.

Я поняла, что затевалось, когда мне позвонили из полиции и попросили приехать и дать показания относительно драки,