Не думай обо мне - Алёна Снатёнкова

И я это понимаю, но почему-то все равно взбесился, когда Яр предложил сводить ее куда-нибудь.

То же самое было и с тем гуманоидом, который пялился на Владу, будто никогда не видел девушку в купальнике.

Она любимица моих родителей. Сколько помню, они всегда тряслись над ней, как над своим собственным ребенком. Да и я всегда воспринимал ее как младшую и пронырливую сестру, о которой никогда не мечтал. Поэтому мне и пришлось вправить ей мозг и объяснить, что малолетки должны играть в куклы, а про несуществующую любовь – забыть.

А потом она свалилась на мою голову.

Заявилась в квартиру, и все резко изменилось. И это выводило из равновесия. Бесила реакция на ее присутствие рядом. Комиссаровой было слишком много, еще больше было моего раздражения от того, что я не знаю, что делать с ней дальше. В конце концов она уедет, а до этого времени?

– Не буду доставать тебя вопросами, спрошу напрямую: есть ли у тебя планы на вечер субботы? У меня день рождения. Порадуешь своим присутствием?

– Посмотрим.

Если доживу.

Не думаю, что Влада забудет о том, что я заставил ее отказать Яру.

У нее хорошая память и нет проблем с фантазией.

Хотя интересно узнать, на что она способна.

– Яр, прости за эмоциональность, но скажу как есть: хоть я тебя толком и не знаю, но сейчас полюбила всей душой.

Во-первых, мне не пришлось заморачиваться, чтобы связаться с Власовым и пригласить его в гости. Ярик приперся сам.

Во-вторых, пришел он не один, а с двумя пакетами вкусняшек, отчего мой желудок сделал двойной кувырок, а после заплакал от радости.

– Я в курсе вкусовых предпочтений моего помешанного на здоровой пище друга, поэтому проявил предусмотрительность и заехал в магазин. Оскверним эту квартиру нормальной едой?

Вот почему я в него не влюбилась? Хороший парень, с чувством юмора и здоровым аппетитом. Гуляли бы с ним под луной, спали бы возле холодильника и вместе бы превратились в толстяков, кормящих друг друга майонезом. Романтика же, но вселенная решила подкинуть в мою голову хмурого Козловского.

За что?

– Ты опоздал. Я уже этим ножом колбасу резала.

Внимательно смотрю на улыбающегося парня, и ничего. Не екает, как бы ни прислушивалась. Ровно все, будто с подружкой на одной кухне сижу.

Где справедливость?

– А-а-а, так ты у нас плохая девчонка?

А может, у меня с головой проблемы?

В бассейне купалась, хлорки слишком много, она до мозга дошла, и он соображать нормально перестал.

Сидит напротив меня обалденный парень, улыбается мне, смеется, а я что? А я сыр режу и думаю, когда же Козловский домой вернется.

Так, сердце, или какой там орган за симпатию отвечает, прекращайте вредить.

Надо попытаться.

– Ярик, чай будешь или кофе?

– Чай.

Не судьба.

Но я уверена, если бы он попросил кофе, я бы вмиг растаяла.

– Точно? Ты уверен? Может, еще раз подумаешь?

– С чаем какие-то проблемы? Слабительное или ты в нем посуду мыла?

– Нет, – пожимаю плечами. – Все нормально. Чай так чай.

Отворачиваюсь, хозяйничая на чужой кухне, и, когда слышу, как открывается входная дверь, подпрыгиваю от радости так, что кружка отлетает в сторону и со звоном падает на пол.

Уверена, так появлению Козловского еще никто не радовался.

Я даже думаю забыть про чашку и выйти его встретить, но вовремя отбрасываю эту идею. Пусть Артёмка не знает, как сильно я его здесь ждала. И тем более мне на помощь Власов пришел. Конечно, меня бы совесть не замучила, если бы Яр сам все убрал, но… Как я тогда узнаю, ревнует Козловский или нет?

– Артём, где у тебя совок? – спрашивает Яр спустя минуту. Я не оборачиваюсь, знаю, что Артём стоит за нашими спинами, но все равно продолжаю собирать осколки.

Ух, тут главное – не пораниться.

Проливать кровь, чтобы доказать Маринке, что ее теория не верна, – это уже слишком.

– Что здесь происходит? – рычит Козловский.

И что? Он всегда рычит. Это еще не доказательство.

Но признаюсь, в этот раз мне его рык понравился.

Было в нем что-то такое….– А мы чай пьем, – непринужденно бросаю я, поднимаясь на ноги.

– С пола?

– Это запрещено? В твоей квартире нельзя с пола пить? Прости, не знала.

Кровь закипает. Руки дрожат. Нет шансов стереть улыбку с лица.

Вот! Почему я так на Власова не могу реагировать?

Может, я бракованная какая-то?

Другого объяснения нет.

– Да ладно, Влада шутит, – встревает Яр. – Она кружку уронила, и… Так, где веник и совок?

– В кладовке! – в один голос рявкаем мы с Артёмом.

Парень уходит, а Козловский оценивающе смотрит на меня.

– Что ты задумала?

– Я? Ничего. Приехал твой друг, и я решила угостить его чаем. Кстати, ты знал, что он кофе не пьет?

– Знал. Суть вопроса не меняется: что ты задумала?

Позади него слышатся шаги, а через секунду появляется Власов.

– Чувак, что с лицом? – интересуется он, активно работая веником. – Не переживай. Я не выставлю счет за уборку. Разорять тебя не планирую.

Я улыбаюсь и отхожу к столу.

– Тём, тебе кофе сделать?

Надо чем-то занять себя, чтобы не пялиться на него.

– Только если тебя это не затруднит, – процедил он сквозь зубы. – Без сахара.

Я знаю. Он пьет крепкий и без сахара.

Ставлю перед ним чашку и сажусь напротив.

– Яр, ты по делу или мимо проезжал?

– Мимо по делу, – хмыкает он. – Был уверен, что Влада здесь голодает, и решил ее накормить. А ты чего дома? Разве ты не с Кузьминой сейчас должен быть?

Что?

О ком он?

– С кем? – спрашиваю, смотря на Артёма.

– Есть там у нашего друга одна знакомая Настя, – поясняет Яр, подсаживаясь ко мне. – В лифте сегодня с ней столкнулись. Слово за слово, она и проболталась, что ваша встреча затянется надолго. У вас планы изменились?

Стоп! Настя – это же… та ведьма с подарком.

Я не могу отвести взгляд от лица Артёма. С одной стороны, я понимала, что у него есть своя личная жизнь за пределами этой квартиры. Совсем другое – понимать и услышать об этом от кого-то.

Власов не шутит. Да и выражение лица Артёма дает понять, что Яр говорит правду. Он точно встречался с ведьмой.