Зона личной безопасности. Испытательный срок - Андрей Кивинов

— Мои права и полномочия, между прочим, ничем не отличаются от твоих, — нарочито спокойно произнес Константин Эдуардович, — у нас равные доли.

— Пошел на хер отсюда со своей долей! — по-жириновски рявкнул Якубовский и, смяв договор, швырнул его в лицо заместителю: — А этим подотрись!

— Тебе, Андрюша, к врачу надо, — по-прежнему спокойно отреагировал тот, поднимаясь с места.

— Это тебе надо! С самого рождения!

Новичок играл на уровне пионерского лагеря. Может, когда-то в детстве он и занимался пинг-понгом, однако с тех пор прошло много времени, и навыки утратились. Реакция вроде есть, но ракеткой не владеет абсолютно. Лупит по шарику, словно лопатой по снеговику. Ленька на подаче элементарной подкруткой у него пять из пяти берет. Это не игра — это избиение младенца. Правда, этот младенец — майор Слепнев из городского убойного отдела и курирует отдел, где работает Туманов. Поэтому и взяли. Но на этом поблажки закончились. В спортзале, как в бане, — чинов нет… Он же пояснил, что пришел в секцию не ради побед, а чтобы скинуть пару-тройку килограммов и по возможности уменьшить окружность талии.

Ромка вытер вспотевший после разминки лоб полотенцем, испил водички, посмотрел на часы. Ого! Почти половина. Где же Глеб? Он никогда не опаздывал, особенно на турниры.

Он поднялся с лавочки, отошел в сторонку и набрал номер.

— Привет! Чего опаздываешь? Все уже собрались… Здрасте! Сегодня же турнир на интерес… Да? А где ты умудрился?.. А-а-а… Ну давай лечись! Будут нужны лекарства, звони… Хорошо, выздоравливай! Пока…

Спрятав мобильник, Роман вернулся к мастерам малой ракетки.

— Сегодня Глеба не будет. Спину прихватило. Застудил.

— Дешевые отговорки! — откликнулся Леня, мощным накатом справа выигрывая у Слепнева очередное очко. — Сказал бы просто — сдрейфил.

— Он не сдрейфил, даже если бы подавал гранатой, — вступился за честь друга Ромка, — как играть будем?

— Становись с Серегой.

— Да вы что, мужики? — смутился представитель убойного отдела. — Я вам всю игру сломаю. Мне еще до вашего уровня пыхтеть и пыхтеть.

— Вот и начинай пыхтеть! Чтобы стать мастером, надо играть с мастерами. Другого пути нет. А зачем ты сюда пришел? Курировать?

Ритуал был давно отработан. Из дверей офиса выплывали два здоровяка телохранителя, не очень вежливо расчищая проход от любой помехи, будь то пенсионер или ребенок. Один из бодигардов давно забыл свое настоящее имя, так как последний десяток лет находился во всероссийском розыске и вынужден был менять установочные данные. Сейчас он звался Толяном. По рации передавалась команда «Выход чист!», и только тогда на сцене появлялся главный герой.

Все его движения были словно отрепетированы. Якубовский спускался по лестнице быстро, но не суетливо, как человек дела, привыкший дорожить своим временем. Но при этом деловой человек никогда и никуда не торопится. Те, кто в нем заинтересован, — подождут. Столько, сколько потребуется. Это было частью игры, в которую он играл с того самого момента, когда взял в руки первую в своей жизни, еще пахнувшую краской визитную карточку с надписью «Якубовский Андрей Николаевич. Генеральный директор».

Третий телохранитель двигался следом за боссом и прикрывал спину. Только перед самым автомобилем он выскакивал чуть вперед и услужливо распахивал дверцу.

Так было и в этот раз. Дверца машины отворилась, и Якубовский чуть пригнулся, забираясь в салон. И вдруг странно дернулся и завалился на асфальт, словно внезапно уснувший медведь. Стоявший рядом Толян не сразу сообразил, что произошло, но, увидев кровавый сгусток на внутренней обшивке двери джипа, догадался, что дело пахнет поминками, выхватил из-под пиджака пистолет, грохнулся возле колеса и прикрыл оружием макушку, как подсказывал богатый жизненный опыт. Шефу уже не помочь, а самому пожить еще хотелось.

— Шухер! — крикнул третий и тут же прошмыгнул в здание, тоже прислушиваясь к инстинкту самосохранения.

«Скорую» можно уже и не вызывать. Разве что для констатации смерти казненного. Лицо Андрея Николаевича побледнело, черты заострились, взгляд остекленел, а кровь уже начинала густеть вокруг страшной раны, зияющей в затылке. В каком-нибудь малобюджетном криминальном сериале все выглядело бы еще кровавей. А сериал «Кровь и песок» из жизни гладиаторов лучше вообще не поминать.

Убедившись, что контрольного выстрела не последовало, Толян осторожно выглянул из-за колеса и оглядел окрестности. Стрелять могли только из одного места — новой высотки, сданной в эксплуатацию полгода назад. Но бежать на поиски киллера он не бросался. В его контракте такого пункта не имелось. Только охрана живых тел.

И еще раз вспомнил аксиому, что для хорошего снайпера количество охранников у цели значения не имеет.

А со снайпером, судя по затылку, Андрею Николаевичу сегодня повезло. Хорош, чертяка! Даже очень. И стрелял из дорогого и красивого оружия, что могло бы служить хоть каким-то утешением для жертвы.

Вечером Бориса Дмитриевича Царева, о бескомпромиссности и неподкупности которого в народе слагались красивые легенды, ждал сюрприз от оборотня. От семейного, мать вашу, оборотня. Женишка единственной дочери Антоши Шатунова. Однофамильца солиста «Ласкового мая». Сюрприз состоял из нескольких пунктов. Первый пункт — паровые батареи. Старые чугунные, грозящие прорывом, были заменены на современные секционные. В обеих комнатах, на кухне и в ванной. У хозяина все не доходили руки заменить их самому. А теперь получается, он уже не совсем и хозяин. Нет, ничего против новых батарей он не имел и даже предложил заплатить за установку, но осадочек остался. Учитывая, что денег Антоша категорически не взял.

— Ну какие деньги, Борис Дмитриевич? Я ж от чистого сердца.

Хорошо, не папа…

Пункт второй — ужин. Сегодня на столе возлежали свежая заливная осетринка, карпаччо из телятины, икорка красная, картофель айдахо с укропчиком, салатик греческий и отбивные из отборной свининки. Сопровождали указанную снедь пара бутылочек белого сухого вина французского разлива и апельсиново-грейпфрутовый фреш. И естественно — все тоже от чистого сердца.

«Доченька, разуй глазки!»

Царица Тамара не скрывала радости, раскладывая приборы. Просто светилась, словно ядерный реактор на закате, чего не замечалось за ней последние лет десять.

— Ты посмотри! Посмотри! Как Вере повезло! Какой парень! Самостоятельный, не жадный! Обещал балкон застеклить. И телевизор новый.

— Мне и со старым неплохо… Машина, съемная квартира, деликатесы, — Борис Дмитриевич с открытой неприязнью посмотрел на карпаччо, — ты понимаешь, что на зарплату опера этого не купить?

— Ну и плохо, что не купить… Почему мы не имеем права на нормальную жизнь? Ты отдал этой службе почти двадцать лет, а не можешь позволить себе даже «жигули»! Это справедливо?.. И потом, он же не каждый день будет это покупать.