Кобун - Олег Борисов

— Очень неожиданный вопрос, молодой человек...

— Тэкеши Исии, господин. Первый класс старшей школы Мэйхо. Возможно, владею стихией огня, тестирование в эту субботу по направлению директора.

— Исии?.. Как интересно.

Еще бы. Я бы даже сказал, что это символично. Сусуму Исии за двадцать лет правления кланом Инагава-кай вывел его в лидеры среди других синдикатов. Относительно небольшой по численности клан держит третье место в стране и как бы не первое среди японцев по всему миру. Сейчас во главе стоит сын Сусуму, Той Инагава. Но я проверил — хотя фамилии у нас одинаковые, мы никаким образом не родственники.

— Значит, ты хочешь войти в семью... Роль сятэй тебя не прельщает.

— Совершенно верно. Надеюсь найти применение своим талантам как кобун.

— И понимаешь, что в этом случае официальная дорога абэноши для тебя будет закрыта... Ты ведь знаешь, что правительство не одобряет участие одаренных в делах борекудан? Даже просто как сочувствующих? Для таких существует процедура “тинкон” — изгнание духов. Пробуждать дар так и не научились, а вот разрушать внутренний источник и превращать абэноши в простого человека — это властями уже доступно... Не жалко? Терять карьеру, обеспеченную жизнь и прекрасные перспективы для семьи.

Поднимаю глаза, безмятежно смотрю в упор и спрашиваю:

— Карьера, деньги и перспективы обещает правительство. Не так ли? Не император, не старые кланы у подножия трона. А всего лишь правительство.

— Так, — соглашается старик.

— Извините, Гото-доно, но я не верю правительству. — Вот так, уже и аксакалом называю. Но мне надо его заинтересовать. Про доверие и речи нет, такие акулы никому и никогда не доверяют. А вот интерес... — Что они сделали, когда в Намамуги надругались на честью самураев? Выплатили штраф англичанам и вылизывали им пятки?.. Хорошо, это было сто пятьдесят лет назад. А чем закончилась история с американцами семь лет назад, когда их подлодка протаранила рыбацкую шхуну, отрабатывая срочное всплытие? Семьям погибших моряков даже компенсацию толком не заплатили.

Взгляд живой мумии становится колючим:

— Про подлодку в газетах не писали.

— Мой отец был матросом на Ёри-мару. Пропал без вести два года назад в море. Он и рассказывал про аварию.

Снова появившаяся из ниоткуда женщина долила свежего горячего чаю, поклонилась и исчезла. Вышколенная прислуга у оябуна, ничего не скажешь.

— Сочувствую твоему горю, Тэкеши-кун. Но мне все же интересно, почему ты хочешь променять благополучную жизнь на служение Инагава-кай?

Поднимаю левую руку:

— Вот это правительство.

Затем правую:

— Это вы.

Изображаю чаши весов, левую сжимаю в кулак и опускаю на колени.

— Если выбирать власти или Инагава-кай, я выберу вас. Кто помогал в Кобэ после землятресения в девяносто пятом? Чиновники? Они лишь мелькали по телевизору и заламывали руки. А ваши люди везли продовольствие, медикаменты, помогали с врачебной помощью и восстанавливали разрушенное. Что такое “нинкье”? Это помощь семей и кланов борекудан обычным людям. Представляете, даже слово специальное есть. А есть ли такое слово для чиновников?.. Хотя, да. Я его знаю. Коррупция. Правда, оно не имеет никакого отношения к чести и верности данному слову.

Молчит. Думает. Я тоже молчу и даже не трогаю чай. Сейчас старик примет решение. И вряд ли в моих силах будет его изменить.

— Я тебя услышал, молодой абэноши. И вот что скажу... После того, как ты сдашь тесты, получишь официальный диплом. Тебе расскажут, что ждет владеющего даром, если он будет работать на презираемое тобой правительство. Подумаешь хорошенько.

— Или?

— Или заглянешь в порт. В Бэйсад Марине появилась группа китайцев, кто начал продавать стимуляторы для своих. “Москиты”, помогают “Бамбуковому союзу” с транспортировкой дряни и провозом через таможню запрещенных веществ. Старшим у них Чжа Хон. Поговаривают, будто он тоже одаренный. Все, что проходит через его руки, становится сильнодействующими препаратами. Так вот, если ты в самом деле хочешь получить кубок и стать кобуном, то разрушишь бизнес Чжа Хона.

Получить кубок — это вступить в борекудан через ритуал установления семейных отношений. Слово сказано. Не думаю, что оябун откажется от данного обещания.

— Сроки? Должен ли я сохранить жизнь кому-нибудь из “москитов”?

— Сроки выбирай сам. Ты же стремишься стать одним из нас, тебе и решать насчет срочности. О чужих жизнях... Они мне не интересны. Единственное условие — это твое задание. Личное. Если китайцев арестует по наводке полиция, я оценю это как глупую шутку.

Понятно. Проверка на вшивость. Особенно, если учесть мои возможные таланты как абэноши в стихии огня. Что же, имя цели у меня есть. Место тоже. Остальное нужно будет узнать уже на месте.

Кланяюсь. Медленно встаю, снова сгибаюсь в поклоне:

— Благодарю вас, Гото-сама, что уделили мне время. Как я смогу встретиться с вами, чтобы сообщить новости?

— Симидзу-кохай даст тебе свой номер. Когда ты хорошенько все обдумаешь и выберешь путь, перезвони. Как человек, проживший долгую жизнь, я все же рекомендую тебе стать абэноши. Не придется жалеть в старости.

Вежливо улыбаюсь:

— Я могу ошибаться, но если Инагава-кай получит своего одаренного, хуже клану не будет.

У дверей делаю последний церемониальный поклон и выхожу в коридор. Там меня уже ждет охрана и Кэйташи Симидзу. Двигаюсь обратно за сятэйгасира‑хоса до лифта, затем устраиваюсь на пассажирском сиденье. Молчавший всю дорогу сятэй роняет:

— У меня еще дела, поэтому домой тебя не повезу.

— Не нужно из-за меня волноваться, Симидзу-сама. Любое место в нашем районе или рядом со станцией метро. Я доберусь.

— Тогда у метро.

— Последняя просьба, если можно. Я хочу как можно лучше выполнить задание для Гото-сама. Поэтому, если у вас найдется любая информация по “москитам” в Бэйсад Марине и Чжа Хону — буду признателен.

Через десять минут тишины Кэйташи паркуется у тротуара рядом со станцией подземки. Достает кожаное портмоне, протягивает визитку с телефоном.

— Позвони завтра вечером, я посмотрю, что у меня есть на китайцев.

Отлично. Я получил первое задание, которое покажет, чего стою в новом мире и новом теле. Конечно, Тэкеши до моей лучше формы еще лет пять пахать, как проклятому. Но я же не собираюсь башкой стену пробивать. Я головой — думаю. И если у меня еще будет подспорье в виде информации, то это резко повышает шансы на успех.

Прощаюсь и топаю ко входу в метро. Как раз по дороге домой заскочу на плазу и прикуплю чего-нибудь к ужину. Шиковать уже не получится, в кармане теперь жалкие остатки былой роскоши. Но общими результатами я доволен. Кто сказал, что я обязан идти проторенной дорогой под жестким контролем руководящих и направляющих органов? Да и черт с ним, непонятным пока даром. Даже “тинкон” не так страшен — жил без клоунады с огненными шарами и дальше проживу.