Королевство грез - Джудит Макнот

— Не смейте! — и всей тяжестью рухнула на пол. Он зажал ееноги между своими лодыжками и замахнулся.

— Вот это, — начал он, звонко шлепая ее по мягкому месту, —за моего коня…

Дженни подсчитывала болезненные удары, прикусив губу докрови, силясь сдержать слезы, а рука его взлетала и падала, причиняянескончаемые страдания снова, снова и снова.

— Вот это за вред, который ты нанесла… за дурацкий побег… заизрезанные одеяла…

Намереваясь тупить ее, пока не заплачет и не взмолится опощаде, Ройс шлепал и шлепал; наконец у него заныла рука, но и тогда она всеравно лихорадочно вырывалась, пытаясь извернуться, и не издала ни единогозвука.

Ройс вновь занес руку и заколебался. Ягодицы ее напряглись,ожидая удара, тело сжалось, но она не кричала. Недовольный собой и лишенныйудовольствия слышать плач и просьбы о милости, он сбросил ее с колена и встал,глядя на нее сверху вниз и тяжело дыша.

Даже сейчас непреклонная, неумолимая гордыня не позволила ейлежать распростертою у его ног. Опершись руками о землю, она медленно подняласьна нетвердых ногах и предстала пред ним, придерживая рейтузы на поясе. Головаее была опущена, он не видел лица, но под его взглядом она передернулась ипопыталась расправить вздрагивающие плечи. Она выглядела такой маленькой и беззащитной,что Ройс почувствовал укол совести.

— Дженнифер… — резко сказал он.

Она вскинула голову, и Ройс застыл в немом изумлении иневольном восхищении открывшейся его взору поразительной картиной. Она стоялакак дикая, обезумевшая цыганка — рассыпавшиеся волосы окутывали ее золотымпламенем, огромные синие глаза горели от ненависти и невыплаканных слез — имедленно поднимала руку… руку, сжимающую кинжал, который, видно, сумелавытащить из его сапога во время порки.

И в тот невероятный момент, когда она высоко занесла егособственное смертоносное оружие, Ройс Уэстморленд подумал, что это самоевеликолепное создание, какое он когда-либо видывал, неистовый, прекрасный,яростный ангел возмездия; грудь ее вздымалась и опадала в гневном, отважномпротивостоянии врагу, возвышающемуся над ней, словно башня. Ройс понял: онпричинил ей боль, унизил ее, но не сломил неукротимый дух — и внезапно утратилуверенность, что хочет его сломить. Мягко и просительно он протянул руку:

— Отдайте мне кинжал, Дженнифер.

Она подняла нож еще выше, целясь, как понял Ройс, прямо всердце.

— Я больше не причиню вам зла, — спокойно продолжал он, аюный Гэвин украдкой подбирался к ней сзади, готовясь защищать жизнь хозяина. —Равно как, — многозначительно, словно отдавая приказ Гэвину, добавил Ройс, — несделает этого и мой ревностный оруженосец, что в данный момент стоит позадивас. готовый — стоит вам только замахнуться — перерезать вам горло.

В гневе Дженни забыла, что в палатке оруженосец, что этотмальчишка был свидетелем ее позора. Мысль эта обрушилась на нее подобно лаве,извергающейся из вулкана.

— Отдайте кинжал, — повторил Ройс, вновь протягивая руку вуверенности, что теперь она ни за что не отступится. И он не ошибся. Кинжал,нацеленный в самое сердце, молнией сверкнул в воздухе. Только быстрая реакцияпозволила ему перехватить руку, выпростать клинок из смертельной хватки, и дажетогда, когда он рванул ее к себе, крепко обхватив тело, яркая красная кровь ужесочилась из царапины, которую она умудрилась нанести ему на щеке возле уха.

— Вот кровожадная маленькая ведьма! — взбешенно прошипел он,и все прежнее восхищение ее отвагою испарилось в тот миг, как только он ощутилна лице кровь. — Если бы ты была мужчиной, я убил бы тебя за такое!

Гэвин поглядел на рану хозяина с гневом, превосходившим гневсамого Ройса, перевел взгляд на Дженни, и в глазах юноши сверкнула жажда мести.

— Я кликну стражу, — вызвался он, бросив на нее последнийненавидящий взгляд.

— Не будь дураком! — бросил Ройс. — Хочешь, чтоб по лагерюразнеслась молва, что меня ранила монашка? Ведь это страх перед легендою обомне поражает наших врагов, прежде чем они поднимут против меня оружие!

— Прошу прощения, милорд, — проговорил Гэвин. — Но как вызапретите ей разболтать об этом сразу же после того, как отпустите?

— Отпустите? — переспросила Дженни, оправляясь отполуобморока, вызванного видом пущенной ею крови. — Вы собираетесь нас отпустить?

— В свое время, если я прежде тебя не убью, — рыкнул Волк,отшвыривая ее прочь с такой силой, что она рухнула на четвереньки на груду шкурв углу палатки. Он снова взял графин с вином, не спуская с нее грозноговзгляда, сделал долгий глоток, потом взглянул на огромную иглу на столе рядом снитками и приказал оруженосцу:

— Поищи иголку поменьше.

Дженни сидела, потрясенная его словами и поступками. Теперь,когда она вновь обрела способность рассуждать, ей с трудом верилось, что он неприкончил ее на месте за попытку убить его. Где-то в темных глубинах сознанияона уже пришла к заключению, что Волк совсем не так страшен, как рисует еголегенда, — будь он таковым хотя бы наполовину, Дженни уже подвергли бы пыткам идопросам. Вместо этого он явно намеревается отпустить их с Бренной.

К тому моменту, как Гэвин вернулся с иголкой поменьше,Дженни испытывала почти сострадание к человеку, которого несколько минут назадсобиралась убить. Она не могла простить и не простила ему физического насилия,но считала, что они честно сквитались теперь, когда она тоже ранила и тело егои гордость. Наблюдая, как он пьет из графина, она решила, что умнее и лучшевсего отныне не вынуждать его изменить решение вернуть их в аббатство.

— Я должен сбрить вашу бороду, сир, — заявил Гэвин, — иначене смогу осмотреть и зашить рану.

— Ну так сбрей, — буркнул Ройс. — Ты не очень-то ловок сиголкой, даже когда видишь, что делаешь. У меня полным-полно шрамов вподтверждение этого.

— Очень жаль, что она поразила вас именно в лицо, —посетовал Гэвин, и Дженни на миг попрощалась с жизнью. — Оно и так сплошь вшрамах, — добавил оруженосец, принеся острый нож и чашку с водой для бритья.

Юноша, трудясь над своим хозяином, загораживал Волка отДженни; минуты текли медленно, и она обнаружила, что легонько клонится то водну сторону, то в другую, раздираемая любопытством и желанием взглянуть, чтоза жуткая физиономия скрывается под пышной черной бородой. У него непременноокажется слабый подбородок, решила она, пытаясь заглянуть за спину оруженосца икренясь вправо так сильно, что чуть не потеряла равновесие.

Ройс не забывал о ее присутствии и не доверял ей теперь,когда она продемонстрировала, что ей достанет храбрости на попытку лишить егожизни. Следя краешком глаза, он заметил, как она вертится в разные стороны, инасмешливо велел оруженосцу: