Путешествие Гектора, или Поиски счастья - Франсуа Лелор

В этот момент снизу, из салона, где билеты дешевле, поднялась стюардесса и что-то сказала своим коллегам. Они выглядели обеспокоенно. Гектор подумал, не из-за проблем ли с самолетом, и приготовился снова поразмышлять о смерти. На этот раз в гораздо более комфортных, чем в кладовке, условиях.

Одна из стюардесс пошла между рядами, спрашивая, нет ли среди пассажиров врача. Гектор пребывал в затруднении: если ты психиатр, ты — настоящий врач, однако из года в год подолгу выслушивая людей, понемногу теряешь привычку лечить нормальные болезни. И главное, он опасался, как бы не оказалось, что какая-нибудь женщина вот-вот родит ребенка и врача ищут для этого. Гектор всегда этого боялся во время путешествий на поезде или самолете. В бытность студентом он ни разу не проходил практику в больницах, где дети появляются на свет. Он, конечно, изучал эту дисциплину, но в очень быстром темпе, за одну ночь перед экзаменом, и теперь многое подзабыл. К тому же учеба и реальность — разные вещи. Поэтому он испытывал замешательство, но все-таки подал знак стюардессе и сказал, что он настоящий доктор.

Стюардесса выглядела довольной, потому что, как она объяснила, во всем самолете не нашлось ни одного медика или, по крайней мере, человека, готового в этом сознаться. (Причину Гектор понял позже, вы еще об этом узнаете.)

И Гектор покинул свой маленький рай, чтобы проследовать за стюардессой в эконом-класс. Пассажиры в креслах провожали его взглядом, и это его немного обеспокоило: а вдруг, узнав, что он врач, все они захотят получить консультацию?

Стюардесса подвела его к женщине, которой, по виду, было очень плохо.

Гектор заговорил с ней, но получалось скверно, потому что у нее сильно болела голова и она не знала языка Гектора. А ее английский и Гектор и стюардесса из-за акцента понимали с трудом.

Несмотря на слегка отекшее лицо, какое бывает у тех, кто злоупотребляет алкоголем, не похоже было, чтобы она выпила. В конце концов она достала из сумки лист бумаги и протянула Гектору. Это был медицинское заключение, гораздо более понятное врачу. Полгода назад женщине сделали операцию в голове, потому что кусочек ее мозга начал неправильно расти, и ей удалили этот плохой отросток. Тогда Гектор увидел, что у нее не настоящие волосы, а парик. Но поскольку за шесть месяцев волосы отрастают, Гектор догадался, что женщине дают лекарство, от которого отекает лицо и выпадают волосы, и значит, отросток действительно оказался очень плохим. Все время, пока он изучал отчет, женщина всматривалась в него, словно пытаясь прочесть у него на лице, что он обо всем этом думает. Но Гектор умел сохранять ободряющий вид и, дойдя до конца текста, произнес:

— Не волнуйтесь, я только задам вам несколько вопросов.

И заговорил с ней как врач, выясняя, как долго у нее болит голова и стучит ли боль подобно сердцу или же ноет, как зуб, и какая часть головы болит сильнее всего. С помощью маленькой лампочки, которую дала стюардесса, он проверил ее глаза, попросил женщину сжать его руки в своих и еще проделал разные вещи, которым учат будущих докторов. И женщина теперь выглядела не такой обеспокоенной, как когда он подошел к ней.

Все эти вопросы и разные манипуляции немного отвлекали Гектора, мешая ему задумываться о том, что женщина, возможно, скоро умрет, но когда он закончил осмотр, такие мысли снова вернулись.

Тут стюардесса протянула ему паспорт пассажирки, и он увидел на фотографии менее чем годичной давности красивую молодую женщину с теми же глазами, которые сейчас смотрели на него, и понял, что болезнь похитила у нее еще и красоту.

Тогда он вспомнил

урок 14: Счастье — это когда тебя любят таким, какой ты есть.

И он ей улыбнулся, потому что она, наверное, сильно соскучилась по мужским улыбкам.

Ее звали Джамиля, что означает «красавица», и она была родом из очень красивой страны, куда в молодости люди постарше Гектора ездили, чтобы курить травку, любуясь великолепными горами. Девушки привозили оттуда роскошные ткани для платьев или занавесок. (В те времена платья и занавески были очень похожи.)

С тех пор эта страна постоянно пребывала в состоянии войны. Сначала из-за того, что ее захватила соседняя большая страна, желавшая построить рай на Земле, а жителей очень красивой страны не устраивал этот вариант рая. И поэтому они годами воевали с солдатами соседней большой страны, для которой этот конфликт был словно огромный гнойный нарыв, из-за чего она серьезно болела. А потом все пошло еще хуже, причем для всех, множество мам рыдало, большая страна стала такой же слабой, как какая-нибудь маленькая, а страна Джамили все воевала и воевала, потому что среди ее жителей тоже нашлись желающие создать рай на Земле. (Будьте осторожны: люди, которые объявляют, что намерены создать рай на Земле, почти всегда приносят с собой ад.) Красивая страна стала беднее, чем во времена юности Гектора. Сейчас дела пошли лучше, порядок там начала наводить большая армия из всех стран мира (правда, в шортах они не ходили, потому что в тех краях холодно), и у людей снова появилась маленькая надежда.

Только не у Джамили: у нее надежды почти не осталось, и она хотела вернуть ее, вглядываясь в лицо Гектора, читающего отчет об операции. Его составил другой доктор, и ничего хорошего там не было, как вы уже догадались.

Гектор сказал, что будет заниматься ею до конца путешествия.

Он напустил на себя докторскую строгость и сказал стюардессе, что Джамиле нужно лечь, чтобы немного облегчить головную боль, и поэтому ее следует перевести в кресло по соседству с Гектором, который сможет проследить за ней. Стюардесса позвала очень симпатичного стюарда. Втроем они помогли Джамиле встать и перейти в другой салон. Джамиля оказалась высокой, но очень легкой.

Когда она устроилась рядом с Гектором в удобном кресле, которое раскладывалось почти как кровать, она впервые улыбнулась, и Гектор узнал Джамилю с фотографии на паспорте. Он спросил, продолжает ли у нее болеть голова, и она сказала, да, болит, но здесь ей гораздо комфортнее и Гектор такой добрый.

Они продолжили беседу. Гектор подумал, что это поможет ей забыть о головной боли, и, разговаривая с ней, изучал ее зрачки, как это делают врачи.

Оба они летели в большую страну, где больше всего психиатров в мире. Обратите внимание, мы говорим «больше всего психиатров в мире», но с тем же успехом могли сказать «больше всего бассейнов», «больше всего лауреатов Нобелевской премии», «больше всего стратегических бомбардировщиков», «больше всего яблочных пирогов», «больше всего компьютеров», «больше всего природных заповедников», «больше всего библиотек», «больше всего мажореток», «больше всего серийных убийц», «больше всего газет», «больше всего енотов-полоскунов», «больше всего еще множества всяких-разных вещей», потому что это была страна «Больше Всего», причем с давних пор. Наверняка потому, что ее населяли люди, покинувшие собственные страны из-за того, что хотели «больше всего», и в особенности больше свободы. (Единственные, кто не получил больше свободы, — индейцы, которые жили там еще раньше, но, как мы уже говорили, это происходило во времена, когда люди из стран, подобных Гекторовой, полагали, что им принадлежит всё.)