📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыПламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 139
Перейти на страницу:

Вот каким стал мой разум! Всем сердцем желая смерти, я по-прежнему хочу жить! Эти два моих желания будто схлестнулись в извечной битве в моей душе. Вот побеждает жажда смерти, она уже приставляет меч к горлу жизни, но вдруг все меняется, жизнь отбрасывает своего противника, отражает удар и переходит в наступление. И все меняется снова и снова, так что моя казавшаяся только что непоколебимой уверенность может пошатнуться в любую секунду. Я никогда не знаю, чего хочу больше на самом деле. Я схожу с ума, рассудок отказывается мне повиноваться! Как же я боюсь окончательно утратить разум!

Я поднимаюсь с колен и оставляю монаха наедине со своими молитвами. Но сначала я протягиваю к нему руку – хоть и не решаюсь дотронуться – и чувствую ледяное покалывание в своих дрожащих пальцах, когда они замирают прямо возле его полупрозрачного серого рукава.

– Прости меня, – говорю я ему, – я была неправа, когда боялась тебя. Живых мне стоит страшиться гораздо больше, чем мертвых.

Затем я осеняю себя крестным знамением – все равно никто не увидит. Старинные католические обычаи всегда успокаивали меня, хоть я и не уверена, что знаю теперь, какая религия правильная, да простит меня Бог. Поднимаясь, я мысленно молюсь о том, чтобы Господь простил призрачному монаху его грехи и подарил вечный покой, освободив его душу от бесконечных блужданий в сырых стенах Камнора.

Из золоченой рамы, украшенной желудями, дубовыми листьями и, по углам, гербами Дадли с изображением медведя, на меня смотрит гордое и надменное лицо мужа, пронзительный взгляд его ледяных черных глаз полон нетерпения. Роскошное убранство портрета неизменно бросается в глаза каждому, кто решает на него взглянуть, – вероятно, так было задумано, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что они смотрят на потомка великого рода Дадли. Вот как я вижусь со своим мужем – только лишь взирая на портреты.

Прекрасный и честолюбивый, как Люцифер, он принял царственную позу, словно король перед восхождением на престол. Высокомерный и заносчивый, он стоит в своем желтом парчовом камзоле, украшенном золотом и жемчугами. На его шее висит инкрустированная самоцветами цепь с овальным медальоном с миниатюрным изображением королевы – той, к кому на самом деле лежало его сердце. Но мне эта цепь кажется коротким поводком, на котором ее величество держит свою избалованную любимую комнатную собачку, способную изловчиться и укусить руку, что ее кормит, либо удушиться собственной цепью.

Вспоминая, каким он был, когда мы впервые увиделись с ним и когда я его полюбила, я еще сильнее ненавижу того, кем он стал, мое сердце обливается кровавыми слезами, когда я думаю о нашей былой любви и его душе, которую он проиграл в карты и продал дьяволу в лице своего тщеславия и честолюбия. Здесь он выглядит таким гордым и благородным, держа руки на бедрах и касаясь изукрашенного драгоценными камнями эфеса своего меча, будто предупреждая, что он не колеблясь сразится с тем, кто осмелится вызвать его на бой. Буйные черные кудри выбиваются из-под черного же бархатного берета с роскошным пером. Нет больше того дикого, необузданного искателя приключений – теперь он стал уважаемым, степенным и благочестивым лордом. Нет больше той обходительности, которая осталась теперь лишь в моей памяти, – он выглядит на портрете жестким, непреклонным и чужим; плечи его горделиво расправлены, голова высоко поднята, шею скрывает высокий воротник-раф с небольшой белой плиссировкой, тесный, словно лубок, наложенный на сломанную конечность. Черты его лица настолько ожесточились, что я не узнаю больше своего мужа в этом человеке; даже руки его, бывшие когда-то столь мягкими и нежными, теперь скорее ударят меня или задушат, чем приласкают.

На этом портрете изображен тщеславный, жестокий и самовлюбленный человек, который не считается ни с чьим мнением, кроме своего, и не имеет ничего общего с тем добрым, пылким и страстным юношей, в которого я влюбилась десять лет тому назад. Если бы мужчина с портрета решил поухаживать за мной, я бы сбежала от него на край земли, потому как он внушал бы мне только страх и беспокойство. Ему ни за что не удалось бы покорить мое сердце и зажечь огонь, который заставлял меня таять, словно вешний снег, каждый раз, как он обращал на меня взгляд своих жгучих черных глаз. Если бы в Стэнфилд-холл приехал тогда он, а не тот очаровательный и обаятельный молодой человек, уверена, я заперлась бы в комнате и сидела там до тех пор, пока этот высокомерный и чванливый мужчина с холодным взглядом, обжигающим и в то же время леденящим, и небольшой ухоженной черной бородкой не уехал бы. Как рада была бы я его отъезду, какое облегчение испытала бы!

Я скучаю по тому Роберту, которого когда-то полюбила. Иногда я мечтаю, проснувшись в один прекрасный день, разрезать этот портрет, чтобы оттуда вышел он – чисто выбритый юноша с черными буйными кудрями и волшебной, очаровательной улыбкой. Чтобы он заключил меня в объятия, усыпал мое лицо поцелуями и отнес меня снова на нашу лютиковую поляну, и мы занялись бы любовью среди прекрасных цветов. Но я знаю, что если осмелюсь раскроить это полотно кинжалом, то под ним окажется лишь хладный камень. Того Роберта, которого я так любила и который, как мне казалось, любил меня, больше нет – в его теле теперь живет незнакомец, холодный и властный гордец, который предпочел милой простоте деревенского лютика царственную красно-белую розу Тюдоров.

Я так хотела, чтобы он любил меня и гордился мной, но теперь понимаю, что наш брак был обречен с самого начала.

Знаю, мне не стоит этого делать, но я не могу перестать грезить о том, чтобы мои мечты стали реальностью. Да, мне довелось испытать любовь, о которой мечтает каждая девушка, хоть и не каждой удается ее найти. Правда, я не смогла ее удержать. Я даже не знаю точно, когда именно нашему чувству пришел конец – оно просто ускользнуло от меня. Я так старалась воскресить нашу любовь, из последних сил хваталась за ее фалды, гналась за ней, стаптывая каблуки, но тот Роберт, которого я любила, и та жизнь, что у нас была, попросту выскользнули из рукавов и оставили мне лишь пустой камзол на память, из-за которого я весь остаток своей одинокой жизни провела, пытаясь скрыться, сбежать от правды, – а заключалась она в том, что наше чувство ушло навсегда и бесполезно пытаться вернуть его.

Портрет Роберта привел меня в уныние, и, отвернувшись от него, я уютно устроилась на кровати, чтобы сделать еще один глоток снадобья из бутылочки, после чего снова аккуратно поставила ее на столик подле себя. Иногда мне хочется снять этот портрет и перевесить его куда-нибудь, убрать с глаз долой. Временами я даже представляю, как сжигаю его или рву в клочья. И лишь понимая, что слуги непременно начнут судачить о моем поступке и слухи эти наверняка дойдут до самого Лондона, за чем сразу последует письмо от разъяренного Роберта, я держу язык за зубами и не отдаю приказа уничтожить это напоминание о нашей погибшей любви.

Я не могу больше выносить этого его испепеляющего тяжелого взгляда, полного ненависти, он как будто желает мне скорой смерти. Человек с портрета, несомненно, прямо сейчас выбирает подходящий момент для того, чтобы подослать ко мне убийцу. Он не станет скупиться на яды, не постыдится убедить лекаря подменить мои целебные снадобья смертельной отравой. На этом портрете я вижу человека, который любит только себя, и даже женщина, чей образ заключен в медальоне, висящем у его сердца, – лишь средство достижения заветной цели.

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 139
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?