Война - Денис Юрин

– Убиты четверо, раненых девять, но пятеро из них на ногах и оружием владеть могут, – кратко отрапортовал сержант, выполнив одно из распоряжений Дарка еще до того, как тот закончил отдачу приказов. – Итак, вместе с нами пятнадцать осталось в строю, только на пополнение надежда, – с грустью подытожил сержант, кивнув в сторону пленных, – но с них, похоже, толку мало будет…

Дарк оглянулся и посмотрел на колонну притихших пленников, не знавших, кто их освободители и чего от них ожидать. В глазах узников не было страха, его уже давно выбили палками, в них была лишь апатия… На такое воинство не стоило рассчитывать. К тому же среди заключенных также имелись потери, около дюжины узников так и не смогли подняться с земли, они умерли от побоев.

Сколько Аламез ни вглядывался в осунувшиеся, заросшие бородами лица соотечественников, но так и не смог приметить знакомых черт фон Кервица. Не было рыцаря и среди трупов.

– Из Кенерварда? Кто знает, что с фон Кервицем сталось? – обратился моррон, вплотную подойдя к группе молчаливых и никак не выражавших восторг от освобождения пленных.

Молчание продлилось с четверть минуты, но затем один из герканцев все-таки подал голос.

– Рад тебя видеть, Дитрих, – прошамкал беззубым ртом оборванец в красно-желтых лохмотьях, бывших когда-то офицерским мундиром, – чертовски рад!

Еще один плюс «войны» перед «миром» в том, что важная работа свершается в кратчайшие сроки и максимально эффективно. Сколь непосильным и неблагодарным ни казался бы труд, а у его вершителей не возникает желания полениться, ведь от его выполнения зависит не благополучие господина, зависят их жизни. Когда Корбис Огарон и едва поспевавший за ним Мартин Гентар вышли из чащи и вновь очутились на месте тайного захоронения, округу было не узнать, как, впрочем, и гробовщиков.

Глазам старейших морронов предстала поляна, обычная лесная поляна с растущими посреди нее милыми кустиками и душистой зеленой травой. Нельзя было и заподозрить, что срезанный перед началом работ дерн был заново уложен, растения только-только посажены, а вся эта умиротворяющая картина скрывала под собой несколько дюжин обезображенных трупов. Даже остатки земли, обрубки кореньев и прочие отходы гробового дела куда-то исчезли, хоть было понятно, что они припрятаны где-то недалеко, например, в ближайшем овраге под грудой сухих веток да ворохом мха.

Каких-то полчаса назад с ног до головы перепачканные грязью могильщики разительно изменились. Во-первых, они отмылись, хоть следы земли еще виднелись кое у кого под ногтями, а во-вторых, переоделись, превратившись из разношерстной массы крестьян, более-менее обеспеченных горожан да городской нищеты – подмастерьев и ремесленников – в настоящий боевой отряд. Мародеры славно потрудились, обирая тела шеварийских наемников. На ладно сидевших на морронах доспехах да нательных одеждах не было заметно ни выемок, ни царапин, ни дыр от арбалетных болтов, не говоря уже о разводах крови, одним словом, ничто не указывало на то, что обмундирование недавно поменяло хозяев и было снято с бездыханных тел.

Большая часть отряда отдыхала, то есть развалилась на только что возвращенной на место траве и, нежа уставшие от работы конечности, о чем-то непринужденно болтала. Бодрствовали лишь трое: часовой на дереве, следивший за узкой лесной дорогой, по которой они сюда приехали и по которой минут двадцать назад уехал караван пустых телег, а также еще двое, Милена и Марк. Шеварийские доспехи хорошо смотрелись на рыжеволосой красавице, однако поскольку были совсем не подогнаны, да и мастерились не на стройную женскую фигуру, а на коренастый мужской костяк, то с непривычки сильно стесняли движения девушки и, как следствие, крайне ее раздражали. Однако ни неприталенная кираса, ни побрякивающие поножи, ни порой задевающие за наручи края налокотников не могли отвлечь Милену от важного дела. Упорство и ответственность определенно имелись у девушки-моррона в крови. Стоя на коленях возле широкого пня, красавица терпеливо перекладывала содержимое двух пострадавших в бою котомок во вместительный, но явно недостаточный для большого скарба походный заплечный мешок.

Корбис тихо высказал удивление такому поразительному трудолюбию, Мартин же лишь беззвучно усмехнулся в ответ. Некромант знал, чем вызван энтузиазм помощницы, тратящей выпавшие минуты отдыха на перекладывание обмотанных тряпками сосудов, склянок да шкатулок с инструментами, ингредиентами, реагентами да готовыми зельями, ведь это именно он поручил Милене нести большую часть своего походного арсенала, целебных и отчасти волшебных средств. Маленькому отряду морронов, отважно углубившемуся в тыл противника и собиравшемуся вскоре отправиться прямиком «волку в пасть», то есть напасть на главное логово шеварийских вампиров, не обойтись без помощи его знаний, зачастую дилетантами называемых «чарами». Сам Гентар ни волшебником, ни чародеем себя не считал, но стоически переносил, когда соклановцы уважительно именовали его магом и даже некромантом.

Возле занятой работой девушки крутился балагур Марк, без умолку болтавший, несмотря на то что Милена его вовсе не слушала и на его каверзные вопросики не отвечала. У паренька было явно игривое настроение. Он осыпал девушку шуточными комплиментами, провоцируя на конфликт, и терпеливо ждал, когда же чаша ее терпения переполнится. Чем плотнее сжимались губы красавицы, чем бледнее становилось ее застывшее, как маска, лицо, тем настырней вел речи седовласый юнец и тем больше «перчиков» докладывал в пикантные, порой изысканные, а порой и вовсе вульгарные остроты.

У всего на свете есть конец и предел. Заскучавший паренек непременно добился бы вскоре внимания девушки и получил бы в награду пару желанных затрещин, но появление из леса двух старших морронов отвлекло его внимание. Прервав свои пакостные затейки, шутник «надел» самую доброжелательную из своего арсенала улыбок и быстрым шагом направился навстречу морронам. Не стоило и гадать, что Марк собирался, как рыба-прилипала, приклеиться к командирам и умучить обоих бесконечными расспросами. Сил и терпения у него бы точно хватило…

– О нет, только не это! – прошептал Огарон на ухо поравнявшемуся с ним Мартину, а затем, резко развернувшись, направился снова к лесу. – Твой любимчик, вот и майся, только помни, о чем говорили…

– Не беспокойся, наш любознательный дружок ничего не пронюхает, – заверил некромант, имевший богатейший опыт не только в переговорах, но и в держании языка за зубами.

– Пару минут даю, а там за дело беремся… – кивнул Огарон, демонстративно, перед всеми расстегивая ремень и удаляясь в лес по делам, требующим уединения и душевного спокойствия.

Доброжелательная улыбка не исчезла с лица чужака в отряде морронов, хоть первые слова, которые слетели с его губ, были совсем не добрыми:

– Напрасно он так! Боком как бы не вышло! Как будто я дурак, как будто не понимаю, что разговаривать со мной не хочет… Ишь ты, изысканный приемчик какой, якобы по нужде срочно приспичило… Как только понял, что поболтать хочу… Вот уж «мудрый» ход: дипломатичный маневр, достойный пятилетнего карапуза!