Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте - Андрей Васильченко

Если Карл Винерт, являвшийся ассистентом известного путешественника и геофизика Вильгельма Фильхнера, был зачислен в члены экспедиции едва ли не с момента начала ее планирования, а потому вместе с Шефером не раз принимал участие в переговорах с представителями Немецкого исследовательского общества, то антрополог и расовед Бруно Бегер был введен в ее состав в самый последний момент. Буквально накануне отбытия экспедиции он составил рабочую программу антропологических исследований, которая была в не пример обширнее той, что в 1937 году Шефер представил в Немецкое исследовательское общество. В проекте Бегера речь шла не только о расовых иантропологических замерах, но и об изучении обычаев, ритуалов, равно как и всех культурных и общественных традициях народов и племен, проживавших в Тибете. Он расширил сугубо расовые изыскания, дополнив их этнографическими исследованиями.

Остановимся на этой фигуре поподробнее, так как именно Бруно Бегеру предстояло выполнить самые ответственные задания для рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Именно он должен был найти остатки нордической расы в Тибете. У самого Шефера с Бегером складывались не очень ровные отношения. Далеко не случайно в своем письменном отчете «Тайны Тибета» Эрнест Шефер упомянет всего лишь пару раз Бруно Бегера, хотя всем остальным участникам экспедиции посвятитпо несколько страниц. Возможно, эта была некая научная ревность, а возможно, определенные меры предосторожности, так как в данном отчете, во многом предназначенном для научной общественности, ни слова не сказано о том, чем занимался в экспедиции эсэсовский антрополог.

Бруно Бегер родился в апреле 1911 года. Его первыми воспоминаниями были прогулки с отцом по озеру в окрестностях Гейдельберга. Отец мальчика, Фридрих Бегер, был неплохим пловцом. Тогда он заставил не на шутку перепугаться маленького Бруно. Фридрих прыгнул в воду с трамплина. Но под водой он находился слишком долго. Сынишка стал волноваться и заплакал, подумав, что отец утонул. Но тот вынырнул и помахал Бруно рукой. Отец эсэсовского антрополога был исследователем. Он даже получил научную степень после того, как написал и защитил работу, посвященную лесоводству. Мать мальчика, Гертруда, была певицей, которая так и не смогла сделать сольную карьеру. Два дяди Бегера были, подобно его отцу, прикладными исследователями. Карл Бегер был профессором химии, а Макс Бегер был талантливым инженером-изобретателем. В семействе Бегеров царили националистические настроения, что очень сильно сказалось на мальчике. Когда Бруно было чуть больше трех лет, его отец ушел на фронт — в Европе полыхала Первая миров вая война. Во вРемя этого безумного кровопролития погибли и отец мальчика, и его оба дяди. Гертруда Бегер стала одной из многочисленных германских вдов. На скромную пенсию ей приходилось растить пятерых детей (Бруно не был единственным ребенком в семье).

В итоге детство и юность Бруно Бегера прошли в нескончаемых бедности и финансовых проблемах. Во время обучения в школе Бруно никак не мог избавиться от чувства голода. Но юноша рос и стал обращать на себя внимание. Высокий, светловолосый, с аристократическим лицом, которое увенчивалось орлиным носом, он производил впечатление того, что позже назовут «истинным нордическим арийцем». Еще когда Бруно учился в школе, то попался на глаза глазу скульптору Гансу Лихтенэкеру. Эта встреча оказала сильное влияние на формирование идейного багажа Бегера. Еще на рубеже веков Лихтенэкер уехал в Африку, в Намибию, где хотел стать фермером-колонистом. Однако большую часть времени немцу приходилось проводитьв боях против местных племен. Подобные рассказы очень сильно впечатлили мальчика, который в мечтах путешествовалпо всему миру. Мечты о путешествиях были подкреплены политическими идеями, когда в руки юноши попала толстая книга Ганса Гримма «Народ без пространства». В этом произведении излагались основные идеи необходимого для Германии расширения жизненного пространства. Бруно потребовалось всего лишь два дня, чтобы «проглотить» почти полторы тысячи страниц. Надо отметить, что книга Г.Гримма разошлась в Веймарской республике огромным (даже для нынешнего времени) тиражом — 315 тысяч экземпляров.

Но с реализацией своих мечтаний Бегеру надо было подождать. В 1931 году он сначала в Иене, а затем в Гейдельберге начинает изучать математику. Однако постепенно его интересы склоняются все больше и больше в сторону естественных наук. Само обучение во многом не устраивало Бегера хотя бы тем, что большинство профессоров были «унылыми и реакционными». Как он вспоминал много позже: «Они могли день за днем говорить только что о восстановлении власти кайзера». Подобные раздраженные чувства были характерны для многих студентов. На фоне престарелых профессоров просто блистал молодой ученый-антрополог Ганс Гюнтер, которого судьба позже сделала едва ли не главным расоведом Третьего рейха. Новая наука — расология — сразу же очаровала Бруно Бегера. Он зачитывает едва ли не до дыр все вышедшие книги Понтера. Его судьба почти предрешена. Почти сразу же после прихода к власти Гитлера Бруно Бегер вступает в СС. Почти сразу же он находит свое место в Главном управлении СС по вопросам расы и поселений.

Стоит отметить, что Бруно Бегер был приверженцем особого направления в немецкой «расовой науке». Еще во время своей учебы он познакомился с Людвигом Фердинандом Клаусом, одной из ключевых фигур в сфере немецких расовых исследований 20—30-х годов XX столетия. Он придерживался точки зрения, что все представители одной и той же расовой группы обладают схожими духовными свойствами, а потому в областях, заселенных определенными расовыми группами, путем исследования можно было выявить специфические «расово-пси-хические элементы». Тибет был идеальным местом для проведения подобных изысканий. По мнению Бегера и Шефера, там имелось «изобилие разнообразных видов флоры и фауны, равно как и расовых типов человека». В своей рабочей программе экспедиции Бруно Бегер писал: «Если здесь граничат друг с другом столь богатые формы жизни… то возможно выделение в их жизненном пространстве четко обозначенных контактных зон. Для нас эти четко ограниченные ареалы обитания являются весьма благоприятной средой для проведения расовых исследований». Здесь отдавалась некая дань тезису Шефера о том, что Тибет надо было изучать не с точки зрения отдельной научной дисциплины, а исключительно в комплексе. Но тот момент Бегер был, наверное, самый перспективный расовый антрополог конца 30-х годов. Но Шеферу не стоило забывать, что к нему в команду попал человек, который мог слишком легко стать его соперником в сфере национал-социалистической науки.

В Тибете для осуществления антропологических исследований Бруно Бегер сделал большое количество лицевых масок. Подобный метод был во многом удобен тем, что ему не приходилось во время экспедиции использовать краниологические инструменты и толстотные циркули. Блестящие предметы, предназначение которых было во многом непонятно, могли испугать тибетцев. В данной ситуации на выручку пришла методика, разработанная еще в 1870 году Германом фон Шлагин-вайтом. Лицевая маска, сделанная из специального гипсового пластыря, значительно обогатила научный багаж антропологов. Но вместе с тем создание подобной маски было отнюдь не простым процессом. После нанесения гипса налицо она должна была застывать где-то в течение сорока минут. Бегер вспоминал, что первый подобный опыт чуть было не закончился трагедией, которая могла сорвать все экспедиционные планы. Нанеся на лицо тибетца гипсовую массу, Бегер забыл вставить в нос жителя высокогорной страны специальные соломинки, позволяющие дышать. Некоторое время спустя тибетец стал задыхаться.