Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 1 - Макс Фрай

Начальник Граничного отдела полиции города Вильнюса сидит под еще не убранным с лета темно-зеленым тентом за деревянным столом с бокалом светлого пива. Именно так он представляет себе беспредельную роскошь, разврат, декаданс: уйти пить пиво не ради деловой или дружеской (и поди еще отличи одно от другого) встречи, а в одиночку, без хотя бы завалящего повода, наяву, посреди рабочего дня.

Дело, конечно, не в самом пиве, не в одиночестве, тем более, не в работе, а в том, что каждому человеку надо время от времени каким-нибудь предельно понятным способом демонстрировать себе, что жизнь удалась и легка. Стефан делает это так – позволяет себе оставаться праздным и бесполезным аж двадцать минут кряду. А то и целые полчаса.

И в самый сладкий момент, когда бокал наполовину пуст, но наполовину все еще полон, в голове не осталось ни одной мало-мальски разумной мысли, ни единого соображения о текущих делах, а нависшая над городом дождевая туча всем своим видом показывает, что ей не печет, готова ждать, сколько понадобится, сиди спокойно, уважаемый пан начальник, прольюсь, когда сам отсюда уйдешь – как назло именно в этот момент, а не хотя бы пятью минутами позже, когда пик наслаждения праздностью останется позади, Стефан вдруг понимает: что-то случилось. И даже СЛУЧИЛОСЬ, каждая буква в этом слове до неба и полыхает адским огнем. Больше всего ощущение Стефана похоже на пробуждение от удара, только с той разницей, что он-то не спал, и никто его вроде не бил.

Необязательно, кстати, случилось (СЛУЧИЛОСЬ, СЛУЧИЛОСЬ) непременно что-то ужасное. Пока просто непонятно какое оно. Но столь сокрушительной силы событие, что без таких, положа руку на сердце, распрекрасно бы мы обошлись.

Стефан отставляет в сторону кружку, поднимается и идет, сам не зная куда. Знать в его случае и не надо. Хорошо уметь правильно выбирать направление, но настоящее мастерство заключается в том, чтобы нужное направление выбирало тебя само.

Стефан идет по городу особым Хозяйским шагом. Это его коронный номер, сам когда-то его изобрел. Собственно, практически все, что Стефан умеет, он изобрел сам. Тому, кого интересует исключительно невозможное, обычно не у кого учиться. Или, если посмотреть на это дело иначе, ему достаются лучшие учителя – случай, необходимость и весь мир. Поэтому вряд ли правильно утверждать, будто Стефан именно изобрел все, что он изобрел, в частности, эту походку. Просто однажды, когда-то очень давно ему впервые понадобилось пройти по городу Хозяйским шагом, показать, кто здесь главный, за все отвечает и решает, как будет. И он пошел. А уже потом объяснил, как это делается – себе самому же и объяснил, больше некому, в смысле, никому про Хозяйский шаг знать не надо. Нужно очень долго жить в городе и очень много здесь сделать, чтобы город тебе разрешил по улицам Хозяйским шагом ходить.

В основе Хозяйского шага лежит обычный Зрячий шаг, знакомый всем, кто умеет договариваться с реальностью на равных, один на один. Зрячим шагом ходят, перенося внимание в пятки, глядя ступнями, словно глазами, не только на землю, которой они касаются, но и по сторонам, и вверх, и обязательно вглубь – себя и всего остального, потому что когда смотришь вглубь, границ между тобой и всем остальным больше нет.

Ну, это просто, на самом деле. И не только полезно, но и очень приятно. Кто первые пару сотен раз попробует, потом уже не захочет по земле иначе ходить. Потому что ответом на каждый твой Зрячий шаг сперва становится радостное удивление, от людей земля обычно ничего такого не ждет, а на смену удивлению постепенно приходит нежность: какой ты у меня, оказывается, хороший! Оставайся со мной подольше, ходи еще!

Ощутив однажды нежность земли, невозможно оставить ее без ответа. Так к вниманию неизбежно добавляется любовь, и тогда Зрячий шаг становится Колдовским, исполненным бесконечной радости. Счастлива земля, по которой есть кому ходить Колдовским шагом; о самом идущем нечего и говорить. В первое время, когда только-только начало получаться, твой простой Зрячий шаг понемногу становится Колдовским, вообще больше ничем заниматься не можешь, только ходишь и ходишь, наматываешь какие-то сумасшедшие бессмысленные километры; Стефан когда-то почти полгода вот так ходил, ничего больше не делал и даже не понимал, зачем еще что-то, когда у него уже есть весь мир. Но потом, конечно, привык. Все привыкают. Любовь только начало всякой настоящей истории, а не ее финал.

А чтобы Колдовской шаг стал Хозяйским, надо вкладывать в него не только внимание и любовь, но и всего себя целиком, утверждать себя каждым шагом, натурально впечатывать с такой неистовой силой, как будто споришь сейчас со всем миром о чем-нибудь самом важном и любой ценой, обязательно должен его убедить.

Поэтому Стефан не очень-то любит ходить Хозяйским шагом. Как все существа, обладающие подлинной властью, он терпеть не может ее проявлять. Но иногда бывает надо. Вот, например, сейчас. Что бы там у нас ни случилось (СЛУЧИЛОСЬ, СЛУЧИЛОСЬ, СЛУЧИЛОСЬ), пусть оно заранее поймет, с кем связалось. Ну и земле, на которой построен город, не помешает лишний раз убедиться, что в обиду ее никто не даст.

Стефан кружит по городу этим своим заветным Хозяйским шагом уже добрых полчаса и начинает – не то чтобы по-настоящему закипать, но понимать, что в принципе такое может случиться. В какой-то момент он наверняка закипит. И уж тогда перестанет сдерживаться, стукнет кулаком по столу, в смысле, своим невидимым бубном по башке той части неведомого, которое пробралось в его город и не желает встречаться с хозяином. Даже если у этой долбаной части не найдется ничего похожего на башку.

– Да ладно тебе, – говорит где-то совсем рядом с ним – позади? слева? справа? Так удивительно, когда ты, чуткий и опытный, не можешь понять, откуда звучит чей-то голос, похожий на женский, если слушать человеческим ухом, а если всем собой, как привык Стефан, вообще не похожий на голос, скорее на свист в ушах, когда падаешь в пропасть. К счастью, у этой пропасти нет никакого дна. И это, с одной стороны, так круто, что хоть помирай на месте от восхищения, но с другой, а то я не знаю, зачем в мой город может заявиться Старшая Бездна. Задрали уже своими проверками. Могли бы больше мне доверять.

– Ладно тебе, – повторяет невыносимый сладостный голос, – не серчай. Я не для того пряталась, чтобы тебе досадить. Просто мне очень понравилось ощущать, как ты ко мне приближаешься. Красиво научился ходить!

– Ну ни хрена себе, какие гости, – наконец говорит Стефан, и сам не знает, с облегчением он говорит или нет. – Ты какого черта здесь делаешь? В смысле, добро пожаловать. Рад тебя видеть, но…

– Не ври, ты пока мне не рад, – отвечает Эна, бездна и справедливость, страшная гостья, лучшая из гостей. – Но позже наверняка обрадуешься. А пока не обрадовался, можешь с чистым сердцем хамить. Только не прямо на улице. Не люблю слушать грубости на ходу. Идем где-нибудь посидим, как нормальные люди. Я здесь уже почти сутки гуляю, и мне с непривычки очень понравилось быть одной из здешних людей.

– Почти сутки? – изумленно переспрашивает Стефан. И думает: это, конечно, полный провал. Бездну у себя под носом целые сутки не замечать это еще ухитриться надо. Это я молодец.