Тяжелый свет Куртейна. Зеленый. Том 1 - Макс Фрай

– У меня тоже так получилось, – кивнул Блетти Блис. – Совсем по другой причине, но итог ровно тот же: нет у меня больше дома, и одновременно обе реальности – дом.

– А что за причина?

Сам понимал, что это довольно бестактный вопрос. Не беда, не захочет, так не ответит. Но может, ему тоже хочется с кем-нибудь об этом поговорить?

– Ну так девчонка же, – улыбнулся Блетти Блис. – Та самая, из-за которой я в Вильнюс вернулся. А когда оказался дома и вспомнил себя настоящего, оказалось, это ничего не меняет. То есть на самом деле все меняет, конечно, но кроме девчонки. Ее любит не только человек Другой Стороны, которого больше нет, а весь я. Целиком.

«Вот, кстати, в частности, этим, – подумал Эдо, – мы базово отличаемся друг от друга, уроженцы Этой и Другой Стороны. Мы легко говорим о любви с посторонними, не делаем из нее великую тайну… вернее, они легко говорят о любви. Я-то как раз разучился. И не факт, что когда-нибудь снова привыкну. В этом смысле, как и во многих других вопросах, я пока – настоящий человек Другой Стороны. Хотя, по свидетельствам очевидцев, я всегда был скрытный. Заранее подготовился, молодец».

– Так что я тоже мотаюсь туда-обратно, – заключил Блетти Блис. – Мне же здесь теперь спать нельзя. Вообще никому из наших не стоит здесь спать, если только ты не великий мастер, освоивший сотню специальных приемов, но мне после всего, что случилось, строго-настрого запрещено. Мне все это твердили с первого дня, даже к начальнице Граничной полиции вызывали. Я тогда всерьез испугался, думал, мне крышка, вышлет из города, и привет. А она просто решила лично меня предостеречь, чтобы проняло. Често говоря, я думал, наши полицейские сильно преувеличивают, работа у них такая – перестраховываться на ровном месте, но ладно, пусть, я и сам осторожный. Но знаешь, ни хрена они не преувеличивали. Я буквально на днях расслабился, задремал всего на минуту и сразу же, первым делом увидел эти хреновы желтые фонари. Горели над баром, как бы для украшения. Правда, не так уж сильно меня тянуло туда войти. С прошлым опытом вообще несравнимо. Но сам факт!..

– То есть бар с желтыми фонарями тебе приснился? – удивился Эдо. – Ну надо же. А я тебя видел там наяву.

– Ты меня видел?

– И бежал к тебе через улицу с криком «Не заходи».

– Так это ты был? Ничего себе совпадение!

– Ага, прикинь. Не знаю, кстати, зачем я к тебе помчался. От чего собирался спасать? Наяву Маяк желтым светом не светит. А я-то не спал. В итоге решил, что спятил. Ну ладно, спятил и спятил, имею право. Но разобраться все равно хочется. Я сегодня туда ходил.

– Куда – туда?

– К этому бару. Оказалось, самый обычный бар на улице Басанавичюс, возле мальчишки с калошей. Называется «Amy Winehouse». Хочешь, сам сходи посмотри.

Чуть было не добавил: «И тебя я тут не просто так встретил, а потому что очень хотел расспросить», – но не стал. Телега о том, как у него теперь принято организовывать случайные встречи, даже на фоне всего остального прозвучит, как полная ерунда.

Вместо этого сказал:

– Круто, что я тебя здесь встретил. Вот это называется действительно повезло! Причем, что интересно, обычно я не гуляю по этой набережной. А тут ноги сами принесли.

– Я тоже здесь никогда не гуляю, – растерянно кивнул Блетти Блис. – У меня обычно и времени особо нет на прогулки. И вдруг почти полдня оказалось свободно. И я сюда почему-то пришел, хотя было не надо. Как будто за шиворот взяли и привели.

Помолчал и добавил:

– Странные вещи в последнее время творятся здесь, на Другой Стороне. Или всегда творились, да я не замечал? Я же вроде бы этот город знаю, как хороший хозяин свой огород. Но только за это лето раза три заблудился. В Старом городе заблудился, прикинь! Когда на месте знакомой табачной лавки буквально за ночь появляется новый магазин с разноцветными носками, это ладно, вполне объяснимо: табак переехал, а новые арендаторы очень шустро вселились. Но когда на следующий день табачная лавка снова на месте, а про носки никто даже не слышал, начинаешь думать, что крыша уже поехала оттого, что слишком часто мотаюсь туда-сюда. И ладно бы только лавки, один раз мне вообще показалось, будто улицы поменялись местами. Я стоял на углу Стиклю и Швенто Казимеро, а ведь они не пересекаются, и даже не то чтобы рядом, от одной до другой еще надо дойти[7].

– Кстати, вполне могли поменяться, – невозмутимо кивнул Эдо. – Здесь такое порой случается. Потом улицы быстро возвращаются на места, мало кто успевает заметить. А ты успел. Повезло!

– Издеваешься?

– Да ну, брось. Просто здесь так бывает, не парься. Не поехала твоя крыша. Нормально все.

– Ну ладно, – растерянно сказал Блетти Блис. – Трудно в такое «нормально» поверить, однако в моих интересах, чтобы ты оказался прав. Но как может быть, что мне снился бар с желтыми фонарями, а ты там видел меня наяву? Я, если что, потом сразу же дома проснулся – в своем здешнем доме. Причем раздетым. А во сне вроде в одежде был. А для тебя это как выглядело?

– В одежде, – кивнул Эдо. – Сперва ты выглядел как совершенно обычный человек. А потом задрожал и исчез. Я даже грешным делом подумал, что ты призрак. Хотя всегда считал, что их здесь нет.

– Вот этого я совсем не понимаю. В голове не укладывается. Или скажешь, такое тоже нормально здесь?

Эдо неопределенно пожал плечами. Рассказывать, как гулял наяву по чужому сну, ему пока не хотелось. Перебор. Сам бы решил, что собеседник спятил, если бы ему кто-то такое принялся излагать. Поэтому честно сказал:

– Я пока тоже ни черта не понимаю. И очень хочу разобраться. Интересно, как это мы с тобой так.

– Если разберешься, расскажешь?

– И если не разберусь, все равно расскажу. Узнать, чего именно кто-то из нас не понял, гораздо лучше, чем вообще ничего не узнать.

Достал из кармана новенькую визитку, подарок одной из здешних подружек. На визитке было написано «Эдо Ланг», ниже на четырех языках – литовском, английском, немецком и русском: «Я могу все». Сказал:

– Насчет «могу все» не бери в голову. Это просто шутка была. Но номер телефона тут правильный. Звони, когда будет время и настроение. Только, пожалуйста, не с утра.

– Никогда не был человеком, живущим по строгим правилам, – торжественно сказал Блетти Блис. – Но два правила у меня все-таки есть, и они нерушимы. Не таскать домой дурь с Другой Стороны и никогда не звонить людям раньше полудня, если только это не вопрос жизни и смерти.

– Отлично, – кивнул Эдо. – Легко иметь с тобой дело, Блетти Блис.

– Ты и прежде всегда это говорил, – улыбнулся тот. – Слово в слово. Ну, может, вспомнишь еще потом.

– Это невероятное что-то было, – вздохнула Цвета. – Даже не могу сказать, что мне понравилось. «Понравилось» – неподходящее слово. Нравятся мне, к примеру, рыбный суп у Хромой Лореты, рыжий Томас, который недавно стал помощником мэра, и коричный табак. А твоя музыка мне не нравится. Трудно мне с ней. Я не знаю, что она со мной делает – отменяет? разрушает? разбирает на части, чтобы заново пересобрать? Нет, не так. Все не то! Нужных слов я тоже не знаю. Зато точно знаю, что очень хочу вместе с тобой играть.