Такая-сякая - Елена Аркадьевна Шалкова

душу тосковать по целостности, гармонии и красоте утраченного Рая, хотя сам человек этого и не подозревает до поры до времени.

Елена Леопольдовна уже давно заметила, что если совершать восхождение к замыслу произведения, постепенно снимая, как капустные листы, один за другим, привычное многословие и антураж, воспроизводящий приметы реальной жизни человека, то на каком-то этапе начинаешь понимать, что в основе лежит или библейский сюжет или библейская, точнее – Евангельская, истина. Художник-автор либо намеренно ее глубоко прячет, предлагая самостоятельно отыскать клад, либо образно или явно подсказывает, либо сам не ведает об этом, – что всего поразительнее!

В письмах двоюродной сестре, О. Фрейденберг, Б. Пастернак писал о том, что атмосфера романа «Доктор Живаго» – его христианство, писал о служении Художника, о том, что несовершенный человек создает совершенное произведение, потому что Художник – тот же пророк, избранный Богом.

В гениальном стихотворении Пастернака есть такие строки:

Море тронул ветерок с Марокко.

Шел самум. Храпел в снегах Архангельск.

Плыли свечи. Черновик «Пророка»

Просыхал, и брезжил день на Ганге.

Пушкинского «Пророка» Пастернак выводит на вселенские орбиты, показывая значимость Художника в самом существовании планеты.

Чтобы «глаголом жечь сердца людей», Художник сначала должен быть призван, одарен талантом. Талант это не случайное образование нейро-психических и других физиологических связей в организме. Это дар. Дар творчества. Пусковой механизм таланта – вдохновение. Но кто запускает этот механизм? Таблица умножения может дать на это ответ? Честный физиолог И.П. Павлов расписался в своей беспомощности ученого объяснить причины появления мысли в мозгу человека.

Откуда взялось понятие «идеал»? Из возникшей на определенном этапе развития человечества и отдельного человека неосознанной потребности к нему стремиться. Но чтобы стремиться к нему осознанно, надо видеть, в какую грязь заводит людей выбранный ими после изгнания из Рая путь материального прогресса и материального благосостояния как цели.

Как-то летом на даче Елена Леопольдовна лежала на диване и слушала в темноте Баха по старому приемнику «Рекорд». Много лет этот приемник «жил» в углу комнаты городской квартиры. Как сладостно вспоминать те давние романтические ощущения наступающей ночи, предвкушение будущей таинственной жизни! В открытое окно с прохладными дуновениями ветра залетали запахи сначала черемухи, потом сирени, жасмина. Периодически, будя воображение, простукивали женские каблучки. В темноте уютно светилась шкала приемника. Тихо-тихо, чтоб никто больше не слышал, он извлекал из ночного эфира для мечтательной школьницы музыку. Где-то далеко слушал эту же музыку воображаемый Ленин избранник.

Нет времени, и нет пространства, -

Одна лишь точка на шкале,

Где Перселл на волне британской

Перенесет тебя ко мне.

Но теперь мысли Елены Леопольдовны были не о воображаемом избраннике:

– Сколько прошло времени, композитор давно умер, а его музыку все слушают и слушают. Она наполняется многими смыслами разных эпох. Не так давно музыканты пришли к выводу, что Бах зашифровал в музыке все Евангелие. А что останется после меня?

Стало страшно, пугала не близость смерти, а то, что за ней. Как же так – душа стремится, а ум боится: где мне уготовано место, чего я заслужила, воплотила ли я замысел о себе, что я еще могу успеть сделать? В чем лично мой путь? «My way»?

Впервые любимая музыка вызвала такое направление мыслей.

Тайна рождения несовершенным человеком совершенного художественного образа, который потом самостоятельно живет в веках и будоражит души «жаждущих правды», может быть подвластна одному лишь Творцу.

Подтверждение своим мыслям Елена Леопольдовна нашла на каком-то странном сайте в статье Олеси Николаевой «Православие и творчество» с цитатой архимандрита Киприана (Керна):

«…образ Божий принял значение порыва человека куда-то ввысь, из рамок детерминированных законов природы, стремления к Творцу, давшего и ему быть творцом. В человеке, в его духовной сущности, открываются те черты, которые его наиболее роднят с Творцом, то есть творческие способности и дарования».

Ну, что ж! Вот и ответ. Несовершенный Станислав Громов! Простим тебе человеческие слабости и будем слушать твое совершенное пение, будоражащее душу!

***

Каждый раз, когда уходили из жизни близкие люди, Елене Леопольдовне казалось, что из нее вынули огромную часть, без которой невозможно существовать. Но проходило время, и пустоты заполнялись тем значительным, непременно светлым, что оставили после себя эти люди в душе и мыслях Елены Леопольдовны и что теперь целостно составляет ее личность.

Настало время выписки. У Елены Леопольдовны заныло сердце. И этот кусок жизни остается в прошлом…. Потом он в снятом виде перейдет в воспоминания.

Накануне вечером обменялись телефонами, договорились через год лечь в больницу в том же составе: сумбурным утром было уже не до прощаний.

Последний взгляд на палату, залитую весенним солнцем, не дающим грустить…. У двери Зиночка обняла Елену Леопольдовну и на ухо шепнула:

– Я люблю тебя!

Крыльцо

Наработавшись в земле до изнеможения, я вымылась в душе, поужинала и плюхнулась в шезлонг, предвкушая любимое дачное занятие – чтение на пленэре. В этот раз пленэр скукожился до крыльца: во-первых, не было сил тащить шезлонг на привычную смотровую площадку, а во-вторых, внизу гулял опасный для разгоряченного тела весенний ветер. Чтобы заходящее солнце успело обсушить волосы, пришлось поставить шезлонг поперек крыльца, так что лишившийся простора взгляд уперся в облезлую дверь. Зато откидной столик удобно оказался справа, и на нем уютно расположились мобильный телефон, крем, расческа, очки и пожелтевший от времени, потрепанный от чтения в разных положениях «Новый мир» с недочитанным «Дневником К.Чуковского».

Облезлая дверь, бессовестно пользуясь пятиминутным вбиванием крема в лицо и шею, навела на мысль, что она, дверь, – как впрочем, и любой другой непрезентабельный уголок дачных шести соток, – подразумевает образ гармоничного целого, частью которого она является.

Про гармоничное целое в одном предложении не скажешь. Пространство и время создали необходимую для жизни субстанцию, попадая в которую, оказываешься как бы на далекой планете, со своими законами и измерениями, где всем существом ощущаешь связь с природой, так необходимую каждому репатриированному в городскую квартиру человеку.

Когда-то, готовясь к поступлению в аспирантуру МГУ, я собирала материалы для реферата по теме «Роль труда в эстетическом воспитании». В Ленинской библиотеке я прочитала уйму работ, но вот одна из них, докторская диссертация не-помню-кого-с-украинской-фамилией, совершила в моих мозгах переворот.

Таинственная и концентрирующая внимание тишина вечернего читального зала со вспыхивающими и гаснущими светлячками-лампами и с бюстами философов, наблюдающих за рождением нового знания, шепот библиотекарей, обслуживающих «посвященных» и стерегущих несметные книжные богатства, манящий свет рубиновых звезд сказочно-фиолетового кремлевского неба, – создавали атмосферу предвкушения и вхождения в мою жизнь чего-то значительного. Сим-Сим, откройся…