Мое тайное соглашение - Катерина Шумахер

моментом. Больше, чем могу себе позволить. Зря я все это затеяла. О чем я только думала?

— Не лучшее начало трудовых отношений, — удрученно бормочу я.

— Ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь? — уточняет он.

— Если я сначала думаю, то нахожу тысячи причин этого не делать.

— Это всего лишь танец, Элизабет — усмехается он, снова произнося мое имя так, как никто до этого — но раз уж мы здесь, будем получать удовольствие.

«Удовольствие» загорается неоновой вывеской перед моими глазами. Его руки сжимающие мою талию, мои руки цепляющиеся за его плечи. Мысли путаются. Майк, несомненно, будет безмерно рад.

— На что вы поспорили?

Эта фраза резко возвращает меня к реальности. Неоновая вывеска над головой тухнет. Трибуны хором делают «оооооох» и напряженно замолкают. Мы танцуем только потому, что он пожалел меня и согласился. Просто танец. Способ победить в игре. Но почему я чувствую, что проигрываю?

— На желание, — отвечаю я тихо.

— Теперь оно мое.

Я вскидываю голову и встречаюсь с его глазами.

Многозначительность этой фразы тяжёлым электрическим импульсом пробегает по моему телу. Телу, которое каждым миллиметром отчаянно ощущает его близость. Я смутно осознаю, что мы остановились. Его глаза гипнотизируют, и он продолжает говорить своим низким бархатным голосом:

— А теперь ты перестанешь так на меня смотреть, соберешь свои вещи и поедешь домой.

— Как смотреть? — непонимающе хлопая ресницами, как истинная героиня немого кино, переспрашиваю я.

— Сейчас же, — строго обрывает Стоун.

С этими словами он разжимает объятия и, развернувшись, уходит с танцпола, оставив меня одну. Как громом пораженная, стою на месте и смотрю в спину удаляющегося мужчины. Чувствую себя самой круглой дурой на свете. Ловлю на себе взгляд брюнетки, которая с победоносным видом выпячивает вперед свои пухлые губы. Да кто вообще так себя ведет? Я возвращаюсь к своему столу, и взглядом пригвоздив Маринн к месту, залпом выпиваю бокал шампанского.

— Не надо так на меня смотреть! — взвизгивает рыжеволосая подруга. — Как будто тебя кто-то заставлял!

— Ты заставляла! — безапелляционно заявляет Джесс. — «Губа не дура, Лиззи», — изображая голос Маринн, пищит она, — «не твоего поля ягода», «ТЫ ДОЛЖНА С НИМ ПОТАНЦЕВАТЬ»!

— Большая девочка! Могла и отказаться, — презрительно фыркает Маринн.

— А ты могла заткнуться и вести себя прилично! Хотя бы раз! — шипит Джесс в ответ.

— Да пошли вы! — вскрикивает Маринн, поднимаясь из-за стола. — Совсем чокнутые!

— Скатертью дорожка, — кричит ей в спину Джесс и с самодовольным видом складывает руки на груди.

Я переглядываюсь с испуганной Николь забираю бокал у нее из рук и осушаю его тоже. Перед глазами все немного плывет.

— Надоело все, пошли танцевать! — громогласно заявляет Джесс и, схватив Николь за руку, тащит нас на танцпол.

Я уворачиваюсь и качаю головой. Хватит с меня танцев. Весь зал как будто немного кружится и покачивается под ногами. Хочется домой. Еще минуту в этом темном помещении я не вынесу, этот ужасный вечер должен, наконец, закончиться.

Хватаю с дивана сумочку и нетвердой походкой направляюсь в сторону выхода. Нужен воздух. По дороге вынимаю телефон из сумки и печатаю сообщение Джесс: «Поехала домой, не теряйте». На экране светится несколько непрочитанных сообщений от Майка. Максимально сухие и холодные.

«Веселишься?»

«Видимо, очень занята чтобы ответить»

«Ясно»

И как это вечер умудряется стать ещё более тошнотворным? Отвечать не хочется совершенно. И одно сообщение от Маринн.

«Привет Майку»

Меня прошибает ледяной пот. Открываю уведомление и перед глазами появляется фотография. Я прямо по среди танцпола в объятиях другого мужчины. Чертовски красивого мужчины. Еще и в ЭТОМ платье. Ну конечно, Маринн не могла просто так уйти. Последнее слово всегда за ней. А теперь и эта фотография, которая наверняка уже в телефоне у Майка. Он меня убьет. Голыми руками. И мой холодный труп никто не найдет. Ведь таких дурных людей никто не ищет. Я в этом почти уверена.

Телефон вдруг мигает, и экран становится непроницаемо-черным. Да чтоб вас! Когда я научусь заряжать батарею полностью?

Морозный ночной воздух резко пробирается под кожу. Я на улице, даже толком не заметив, как тут оказалась. Тут же понимаю, что забыла в баре свое пальто и выбежала в одном топе. И о чем я только думала! Разворачиваюсь ко входу в бар, убирая севший телефон в сумку, и сходу налетаю на человека перед собой. Исключительно мой стиль.

— Господи, простите пожалуйста! — вскрикиваю я, делая шаг назад, и застываю на месте, понимая, на кого налетела.

— Я же сказал тебе ехать домой!

Не знаю, что на это ответить. Стоун смотрит на меня, и взгляд этот совсем не добрый, я невольно ежусь от холода. Пальто по-прежнему внутри.

— Я и еду, — не совсем четко выговариваю я.

— Где твоя одежда, черт возьми? — сверкает глазами он.

— Там, — указываю пальцем ему за спину, не в закусочной же через дорогу, что за вопросы?

— Ну конечно, — говорит он сквозь сжатые зубы, — пошли.

Разворачивается, направляясь на парковку. Серьезно? Не двигаюсь с места и жду, когда он поймет, что я за ним не иду. Стоун останавливается и раздраженно поднимает брови. Опять. «Если я говорю идти — ты идешь». Видно, что он начинает терять терпение, делает два широких шага в мою сторону и берет меня за руку, направляя в сторону парковки. Я близка к истерике, куда он меня тащит?

— Я никуда с вами не поеду!

— Еще как поедешь, — тон, который явно не предполагает споров, — я буду дураком, если поверю, что ты зайдешь за пальто и выйдешь оттуда, не вляпавшись еще в пару дурацких историй. Хватит на сегодня, домой!

Но он, очевидно, не знает Элизабет Эттвуд. Приказной тон действует на меня как красная тряпка. Да за кого он меня принимает!

— И не подумаю!

Он резко останавливается. Взгляд красноречивее слов.

— Будешь силой меня тащить? — я тоже могу высокомерно поднимать брови.

— А вот мы и перешли на ты, — его рот растягивается в ухмылке, опасной,