Дамский выстрел - Сергей Бакшеев

Коршунов наблюдал за моей реакцией, как врач за пациенткой, спокойно и снисходительно. Его умудренный жизнью взгляд красноречиво свидетельствовал, что государственная тайна в нашей стране всегда перевешивала человеческие жизни. Я взяла себя в руки и попыталась рассуждать взвешенно.

— Назаров и Истомин отдыхали вместе три недели. За этот период девушки в округе пропадали?

— Ни одного заявления. Я же говорил, точная дата убийства «замурованной» не установлена.

— Что-нибудь еще тогда произошло?

— Ничего серьезного. То было другое время, другие нравы, другая страна.

— И тем не менее. Они же знакомились с девушками. Может, у кого-нибудь возникла долгая связь.

— Вряд ли. Оба женились позже, на женщинах, никогда не посещавших Калининградскую область. Истомин через два года развелся, а у Назарова брак удачный. Кстати, с его жены и детей Контора в тот момент не спускала глаз в Турции. И не зря.

— Что случилось?

— То самое и случилось. — Коршунов собрался пояснить, но передумал. — Мы же договорились двигаться последовательно. Надо понять психологию противника в тех обстоятельствах, когда он еще не ведает, что произойдет в будущем.

— Ну, хорошо, — смирилась я. — Вы опрашивали сотрудников санатория того периода, когда они отдыхали?

— Прошло шестнадцать лет. Зачем нам это? Мы искали документы, которые предатель Назаров украл буквально накануне и собирался передать врагам. Он опорочил честь офицера! Да что там офицера. Он поставил под удар интересы страны!

— Но как-то он у вас выслужился. Стал полковником, занимал высокую должность.

— Как-как. Да очень просто. В свое время Назаров завербовал американского дипломата, и его карьера стремительно пошла в гору. А все оказалось с точностью до наоборот. Это была игра ЦРУ.

— Успокойся. Четвертого июля вы еще не знали, что Олег Назаров увез с собой документы.

— Да, верно. Но это ключевая задача, поэтому я тебя с ней познакомил сразу. И в период следствия мы рылись в тех местах, которые Назаров посетил в последний свой приезд, а не когда-то давно.

— Когда-то давно какой-то негодяй убил девушку, и он до сих пор не понес наказания. Это справедливо?

— Светлая, ты опять за свое, — уныло отозвался Коршунов.

— Я хочу поговорить с сотрудниками санатория тех лет, когда там отдыхали молодые офицеры.

— Ладно. Я наведу справки.

— И еще. Достань фотографии молодых Назарова и Истомина. Это освежит память сотрудников.

— Они есть в деле. Хочешь посмотреть?

Он тронул несколько раз мягкий экран и протянул смартфон. Обычные фото на документы. Чернявый крепкий разведчик никак не походил на русоволосого поджарого моряка. И в то же время обоих что-то объединяло. Неулыбчивые лица и не пускающие внутрь себя глаза.

Директор по разведке Бред Коннорс в десятый раз перевел взор с оригинала на подстрочный перевод нового послания Механика. Начальник «русского» отдела Фрэнк Рассел следил за выражением лица шефа. Сегодня директор лишь потирал переносицу, но делал это с большим усердием.

— У Механика имеются оригиналы досье еще на четырнадцать нелегалов, — тактично прервал затянувшееся молчание Рассел. Он знал, что любой начальник лучше воспринимает информацию со слов. — Механик просит за них деньги.

— Немалые.

— Пять миллионов долларов. Там есть приписка, что торговаться бессмысленно.

— Вижу. Раньше мы ему диктовали условия. А где сейчас его жена и дочь?

— Первое время мы их опекали, но потом… Механик считался мертвым, и мы сняли контроль. Три года назад они поехали отдыхать в Мексику и там исчезли.

— Механик и об этом позаботился, спрятал семью!

— Бывает, что красивые женщины в Мексике исчезают не по своей воле.

— Это его рук дело. Поэтому так спокойно требует от нас пять миллионов.

— Можно смотреть на это как на коммерческую сделку. Мы часто покупаем информацию.

— Но не за такие деньги! — воскликнул Коннорс.

— Все имеет свою цену, сэр. Первым письмом Механик доказал, что не блефует. А если Денисенко-Монтеро был самым мелким из русских агентов? Тогда эта сумма смотрится совсем по-другому. Пять миллионов — и безопасность страны. Наверное, это его пенсионный фонд.

— Мне бы такой, — директор постепенно успокаивался.

— Досье стоит этих денег, сэр. Представляете, какая будет шумиха, когда мы разоблачим четырнадцать агентов?

— Мы заткнем глотки конгрессменам в их попытках уменьшить финансирование. А то по любому поводу тычут в нас пальцем. Я им сам покажу палец. Вот так! — Директор выпятил средний палец, повитал в облаках победных фантазий и вернулся в служебное кресло. — Черт с ним, торговаться не будем. Я не совсем понял, как мы сообщим Механику о согласии на сделку?

— Через Интернет. Он указал форум и ник с паролем. Это общество любителей рыбок. Мы напишем от имени Vovan, что готовы купить четырнадцать красных пираний. Механик там же ответит, где и когда состоится сделка.

— Красные пираньи… А если нас завалят предложениями, как мы поймем, где его?

— Красных пираний не существует, сэр.

— Вот как. В образности выражений Механику не откажешь. Прощупайте этот форум и все такое.

— Специалисты уже занимаются этим вопросом.

— А что за сим-карта вложена в конверт? — директор поднял прозрачный пакетик.

— Пока он о ней ничего не пишет.

— Но вы ее проверили?

— Конечно, сэр. Это обычная российская сим-карта для мобильного телефона. Ее мог приобрести кто угодно. Тратить время на поиск покупателя бессмысленно. Механик опытный волк, от него подарков ждать не приходится. Внутри конверта и на сим-карте отпечатки пальцев не зафиксированы.

— Он будет на нее звонить, — убежденно произнес директор.

«Какая светлая мысль», — хотел съязвить Рассел, но субординация требовала иного ответа.

— После долгих размышлений я тоже пришел к такому выводу.

— Значит, сделка по обмену произойдет в России.

— Не факт. — На этот раз подчиненный не стал лебезить. — Вы забываете о роуминге.

— И в каких странах работает эта штучка?

— Почти на всей планете.

— Успокоил. — Директор по разведке отодвинул конверт. Его губы выпятились «уточкой». — А если мы не согласимся?

Фрэнк Рассел тяжело вздохнул. Пустая трата времени начинала его тяготить.

— Тогда сделка не состоится. Но я уверен, это не тот случай, когда скупость оправданна.