Проблема майора Багирова - Кристина Майер

Рюкзак собран, лежит на кровати. Стою у окна и делаю снимки ребят. Камеру специально не приближаю, ни на одном фото нет лица, но я точно буду знать, кто находится на фотографиях. За короткий период времени они стали моей второй семьей, а первая семья ждет денег, которые я не смогу пересылать в нужном объеме.

Во двор въезжает черный бронированный джип, останавливается. Оттуда выходят люди в «больших» погонах…

Ярослав

Присматривался долго, понять не мог, что меня так настораживает в медике. Чуйка требовала приглядеться. В командировках, даже когда мы глубоко в тылу, привык держать руку на пульсе. Ребятам доверяю, как себе, иначе бы их не было в моем отряде, но чувство ответственности гонит проверить посты, машины, оружие…

Увидев из окна, как Пыж обнимает медика, выругался под нос, внутри будто кипятком ошпарило. Но тут же отмел сомнения. Мои парни не обнимали бы так мужика. Точно знаю: Пыж по девочкам, сколько лет его знаю, никогда тени сомнения не было в его ориентации. Да и Стас бы с мужиком в душ не пошел, руку на отсечение готов был отдать. Может, транс? Да нет! Что только в голову ни придет.

Стоял у окна, наблюдал. Вспоминал, как себя ведет наш медик Серега: движения, голос…

Кто-то меня водит за нос. Как раз вовремя этот непонятный Серега решил принять душ. Для того, чтобы точно убедиться, решил увидеть все своими глазами. В душе не спрячешься.

Бесшумно двигаться нас учат чуть ли не с первого дня специальной подготовки в элитных войсках. Серега… или как его там, даже не понял, что он не один.

Чесались руки, хотелось придушить ее! Никаких шрамов от операций на теле нет. Грудь маленькая, красивая, на вид упругая. Уверен, идеально ляжет в ладонь. Округлая попка…

В штанах тяжесть, но радости, что не на мужика дернулся, нет. Ощущаю только плохо контролируемую злость. Друзья, с которыми мы столько лет вместе, из-за девчонки устроили цирк. Знали ведь о правилах! Но из-за одной смазливой мордашки в отряде тихий бунт. По жопе бы ей дать армейским ремнем и пешком отправить отсюда!

О том, что требовала с ней сделать природа, лучше было не думать. Стояла такая красивая, обнаженная… фигурка загляденье…

Как только представится возможность, наведаюсь на базу. Никуда она оттуда не денется…

Когда с мужиками разбирался, не на них злился – на себя. Лицо девчонки, не скрытое тенью душевой кабинки, впервые видел без маски: на переносице немногочисленные веснушки от палящего солнца, но они ей идут. Большие глаза – темного, медового оттенка. Нос аккуратный, прямой, губки пухлые, как я люблю. Вот это я слепошара… девку не разглядеть в этих чертах лица…

За нос водила, зараза! Парни дружно на ее сторону встали. Батя – и тот поддержал аферу. Ладно бы разыграть хотели, так они ее на передовую забрать собирались.

Приказы выполняют, но держатся отстраненно. Злюсь, но в душе пониманию, что нездоровая тема происходит в команде, при этом своего решения я не изменю.

Пусть Стас с Лехой ее увозят отсюда.

— Але деньги нужны, все, что скидывали на спор, предлагаю ей отдать, — слышу предложение Бати. Обсуждают, не таясь.

Ребята дружно отказываются от ставок. Неприятно осознавать, что спорили они на мой промах. Каждый из них выиграл, потому что я конкретно лажанулся. Из обсуждения становится понятно, что деньги планируют передать Але, ей они нужны на лечение маленькой девочки, поэтому она и отправилась служить. Не по воле сердца, а потому что медикам в нашей стране платят смешные деньги.

Услышанное не может оставить равнодушным, глубоко царапает душу.

— Сколько надо? — подхожу к Бате, когда парни расходятся.

— Много, как я понял, — коротко рассказывает о том, что узнал от девчонки. Достаю телефон, оставляю себе на расходы до зарплаты, оставшуюся сумму за три месяца командировки скидываю Бате на карту.

— Оставил бы ты девочку в отряде, Яр, — мотает головой. Прислоняюсь к стене дома, закрываю глаза. Теплый камень, а мне хочется прохлады.

— Чтобы она там погибла? Мне потом с этим как жить? — доношу до него свою позицию.

— В другом месте погибнет, если это ее судьба. Алька рвется заработать, будет рисковать. А тут мы собой прикроем девчонку, не дадим погибнуть.

Есть в его словах большая доля правды. Есть, но…

— Нет, — отрываясь от стены, ухожу.

Красивая девка, молодая. Должна на гражданке сидеть, мужика с работы встречать, детей рожать да воспитывать. Не место ей на войне!

Леха со Стасом в сторонке стоят, что-то перетирают. Они больше всех расстроены. Трагедия… ля…

Плохого не думаю. Вела бы Аля себя доступно, не искали бы они ей отдельную кровать. Но все равно какое-то раздражение внутри присутствует, что спала она с ними в одной комнате… сколько ночей? Одну? Две?

Во двор вкатывается новехонький бронированный джип. Предчувствие нехорошее. Наши пожаловали, штабные. Рожу пока не вижу, иду встречать. Его только здесь не хватало! Вижу генерала Каручаева, сынка его две недели назад я чуть не грохнул…

Не к добру визит...

Ярослав

Матерясь под нос, подхожу, здороваюсь по форме. С Каручаевым два штабных офицера, которые еще при моем отце звездочки получали. Лужин нормальный мужик, хоть и ходит он сейчас под Каручаем, брат его уважает.

— Лично приехал, Ярослав, а то вдруг у тебя опять проблемы со связью возникнут, ты приказ не расслышишь, — Павел Олегович не упускает возможности поддеть. Значит, прибыл наказание озвучить.

Парни подходят, отдают честь. Мразотный тип, упивающийся своей властью. Не уважают его ребята, в сторонку отходят, хмурятся.

— Вадим, рад видеть, — протягивает руку Бате, когда тот приставляет свою к козырьку. — Я с хорошими новостями пожаловал.

В этом я сильно сомневаюсь, но послушаем, что скажет Каручай.

— Поговорить надо, Ярослав, — с насмешкой в глазах. — Можно без свидетелей.

— Пройдемте, — указываю в сторону дома. Каручаев рассматривает пробитый на втором этаже потолок, ограждение, побитое осколками, двор, где полным ходом идут сборы.

— Вадим, идем с нами, — машет Бате. — Для тебя у меня тоже новости есть. Там хоть безопасно? — прежде чем войти в дом, осматривает местами провисшие треснутые балки. Кое-где пришлось подпереть толстыми ветками, чтобы на голову ничего не упало.

— Мы живем, — бросаю равнодушно.

Генерал, который, даже находясь в тылу, боится за свою шкуру. Безопасное место ищет там, где идет война. Не было цели его поддеть, но именно так он воспринял мои слова. Поджал губы, нахмурился.

— Ты кто такой? — яростно начинает, как только входим в комнату, оборудованную под кабинет. — Кем себя возомнил?! Приказам не подчиняешься, мальчишка?! — тычет в мою грудь пальцем Каручай. — Твои заслуги – это удачное стечение обстоятельств! Нет повода для гордости, Багиров! — орет он. — Вы с братом слишком много на себя берете! Вы лишь солдаты! Невыполнение приказа – трибунал! По старой дружбе и только из уважения к твоему отцу под трибунал тебя не отправлю, — проходит к столу и садится в кресло. Показательная порка закончилась. Осталось дождаться дерьма, которое он мне приготовил. — Пока идет расследование, от командования тебя отстраняют. Напишешь рапорт на отпуск…