Я - Егор Мичурин

и важно. Просто я хочу чем-то занять измученный бесконечными планами побега мозг и приложить к чему-то бесполезные сейчас руки. Благо «бумаги» – ее заменяют свежевыбеленные стены – в камере более чем достаточно, а несколько огрызков карандашей, оставшихся после допросов, с успехом заменят самые дорогие перьевые ручки. Знатоки с уверенностью скажут, что «Паркер» – не более чем слишком раскрученный бренд, и что лучше… в общем, лучше ручки одной малоизвестной французской фирмы вы навряд ли найдете. Вспоминаю декоративный письменный прибор благородной, с прозеленью, бронзы, красующийся в дальнем правом углу мореного дуба письменного стола и горько усмехаюсь про себя. Довольно я покичился этими признаками обеспеченности, сейчас и мелкое крошево графита на белой стене сойдет.

Еще один вопрос, с которым сталкиваются авторы исповедей, чаще всего невольные, – с чего же все-таки начать? Не буду оригинальным и начну с самого начала, то есть вернусь лет на двадцать назад.

Жаркое тогда было лето. Юрка отрастил неслыханную курчавую бороду и очень ею гордился, не обращая внимания на умоляющие взгляды случайных подружек. Костик окончательно забросил учебу и подрабатывал на каком-то заводе кочегаром или кем-то вроде него – поддерживал в котле нужное давление пара и вечно ходил красным как рак. Витька, наконец, точно определился с датой свадьбы и кандидаткой на роль будущей жены, уверенной, что сможет сносить его замашки непризнанного гения. Так как это была не то седьмая, не то девятая дата и совершенно не поддающаяся исчислению кандидатка, мы не воспринимали очередную женитьбу всерьез. Я же серьезно увлекся танцами в местном клубе и посещал его вместо обычных пяти шесть раз в неделю. Впрочем, остальные от меня не отставали. После танцев все и произошло.

В тот вечер, или, вернее, ночь (тогда ночи пролетали быстро, но не так, конечно, как эта) мы вчетвером возвращались из клуба по обычному маршруту – проспект-переулок-парк-переулок-двор. Я говорю, что нас было четверо, потому что мы уже привыкли не считать за людей нескольких девушек, неизменно следовавших за Костиком, ведомых проснувшимся от хлипкого телосложения, очков, вечно неряшливой прически и великолепно небрежной одежды материнским инстинктом. Первые пару лет мы удивлялись, а потом девушки примелькались, тем более Костик не обращал на них ни малейшего внимания. Итак, находясь уже на стыке переулка с парком, мы остановились по очень простой причине: у Витьки как всегда перехватило дыхание при виде звездного неба и он замер, устремив отсутствующий взгляд вверх и поматывая при этом головой, что-то нечленораздельно мыча. По опыту было известно, что не помогут ни уговоры, ни даже грубая физическая сила, а потому мы покорно встали и сами начали пялиться в темный провал, испещренный маленькими яркими точками, терпеливо ожидая, когда приступ пройдет (обычно это происходило минут через пять, а повторения следовало ожидать минут через сорок). Именно из-за Витькиных отношений с небом мы пропустили сам момент Их появления. Просто кто-то, кажется, это был Юрка, опустил голову и вскрикнул. В следующую секунду одновременно раздались еще два вскрика – Костиков и мой. Виновник нашей остановки присоединился к извлечению громких звуков ненамного позже – ТАК его от созерцания небес еще никто не отрывал. «А что, неплохой способ…» – со скоростью света пронеслась в моей голове непрошенная мысль и исчезла еще быстрее, оставив позади странную пустоту. С этого момента я превратился лишь в безмолвного свидетеля, который, как хороший пес, все видит, слышит, понимает, но вот незадача – не говорит, собака.

Они не были похожи на нас. Они даже не были похожи ни на одного уродца, порожденного фантазией создателей фантастических фильмов про пришельцев. Их было четверо – столько же, сколько было и нас (девушки – о них речь впереди – как обычно, не в счет). Они были похожи на непропорциональные изломанные куски слишком застывшего студня, с огромным количеством непонятных выступов и углублений, с пучками длинных нитей разных цветов, враставших в тела под неестественными углами в самых неожиданных местах, с чем-то, напоминающим кочан капусты в нижней части… Ну, назовем это «телом». На кочане также были беспорядочно разбросаны углубления поменьше, заполненные, как казалось, какой-то вязкой светлой жидкостью. Пришельцы не касались земли, вися над ней сантиметрах в двадцати. Внутри студней с огромной быстротой беспорядочно перемещались правильные многоугольники серо-зеленого и бурого оттенков, сталкиваясь, сцепляясь, отлетая друг от друга. Ничего похожего на глаза, нос, уши, рот не наблюдалось.

Мне хватило времени рассмотреть их настолько подробно: после наших воплей ужаса воцарилась тишина, которую не нарушали две четверки существ, стоящие друг напротив друга. Первая здравая мысль появилась у меня спустя довольно продолжительное время. Я вспомнил о девушках, но, словно загипнотизированный, не мог даже обернуться посмотреть, что с ними, и лишь переводил взгляд с одного существа на другое. Уверен, что Юрка, Костик и Витька тоже не могли оторваться от этого ужасного зрелища. После первой мысли пришли и другие, постепенно превращаясь в буйный поток сознания, наполнявший мою бедную голову. Это точно инопланетяне, никакие инженеры или биологи не смогли бы такого создать. Это пришельцы из космоса, и они прилетели на Землю. Зачем, черт их знает, но сейчас я и три моих лучших друга тупо пялимся на четверых существ, представителей внеземной цивилизации. Я попытался успокоить себя тем, что мы им наверняка кажемся не менее ужасными, уродливыми и омерзительными, а, значит, не только нам противно смотреть на стоящую перед нами четверку. Затем я прикинул, чем же наши визави на нас смотрят, но после нескольких бесплодных попыток угадать, оставил это на долю ученых, которые, несомненно, придут к правильному выводу. В свое время, конечно. Еще я вспомнил пару советов писателей-фантастов, пытавшихся объяснить человечеству, что стоит говорить при виде инопланетян. Правда, ни одна заготовленная фраза как-то не очень подходила к данному случаю, поэтому мне пришлось просто подождать, что будет дальше. Правда, глаз от гостей из космоса я все-таки оторвать не мог. Долго мучаться затянувшейся паузой мне не пришлось.

– А… уммм… кха-кха… а мы… э-э-э… тут, в общем… – промычал Юрка и первый контакт состоялся.

Я этого оценить не смог, так как мне в голову пришло логичное продолжение высказанной фразы – «пописать вышли», после чего я сел на землю и безудержно, истерично захохотал, хлопая себя руками по ляжкам и даже не пытаясь утереть потекшие вдруг слезы. Мой смех произвел эффект разорвавшейся бомбы. Костик отпрянул в сторону и уронил очки, враз сделавшись по-детски беспомощным. Витька подпрыгнул и заорал не своим голосом, а Юрка быстро присел на корточки и закрыл голову руками.