Любимая ученица. Книга 3. Осколок - Диана Морьентес

Поцеловал ее нежно-нежно, и тут же, прикрывглаза, - крепко-крепко... Наташа всхлипнула и задержала дыхание, чтобы нерасплакаться. Обвила руками его шею и, обмениваясь с Максимом глубокимфранцузским поцелуем, только и слышала: "...пассажиры, будьте внимательны,с первой платформы отправляется...".

- Де-ву-шка! - раздраженно позвала проводница. -У нас расписание! Поезд ждать не будет...

По щекам полились слезы.

- Не реви, - улыбнулся Максим. - Ты же знаешь -если не понравится, ты всегда можешь вернуться назад!

Наташа спешно кинулась - обняла маму, потом ещераз чмокнула любимого и нырнула в тамбур, крикнув еще раз им обоим:

- Я позвоню!

Проводница уже держала флажок наготове, и поездтронулся в ту же секунду.

Нет, нет, нет! Я никуда не поеду! - клокотало вголове, билось пульсом в висках и душило в груди, не позволяя сделать вдох. Яне могу без тебя! Я уже не могу! Зачем я это делаю? Стояла в тамбуре и глаз несводила с закрытой двери, провожая прозрачным взглядом все, что проползало застеклом, неумолимо набирая ход... Последняя пара слезинок сорвалась с ресничеки рухнула на щечки. Еще немного - и Наташа поймет, что происходит.

Как только поезд пересек с соответствующимгрохотом железнодорожный мост через Сочинку - побрела к себе в купе. Забраласьна верхнюю полку и мучилась часа два. Потом попутчики, семья с ребенком летдесяти, стали спрашивать ее, в чем дело, и она начала понемногууспокаиваться... Женщина ее очень внимательно слушала и с улыбкойсочувствовала. А Наталья выговорилась и, правда, боль стала меньше. Осталасьпросто тоска.

- Ну, вот и все, - вздохнул Максим, когдапоследний вагон поезда скрылся из виду.

В мыслях так и вертелось, смешиваясь с обидой:"Бросила меня. Оставила меня одного. Что теперь делать? Как житьдальше?" Вслух больше ничего не говорил: слишком тяжело пока.

Через пару минут остолбенелого стояния наопустевшей платформе в разум прорвался ласковый Женин голос:

- Максим, можно я приглашу Вас куда-нибудьпообедать?

Макс просканировал Женино лицо - показалось, чтоона кокетничает. Нет, не показалось. Улыбнулся, задумался на секунду и, глядяей в глаза, медленно отрицательно покачал головой. Женщина растерялась, видимо,почувствовала себя неловко от его отказа, но вновь расцвела, когда он добавилхитро:

- Это я Вас приглашу!

- М-м! - восторженно протянула Женя. - Как скажете!Люблю инициативных мужчин!

По-джентльменски предложил взять его под руку, иони с Евгенией отправились через здание вокзала к стоянке - вниз по широкойзакругленной каменной лестнице. Женщина ужасно гордо чувствовала себя рядом сэтим красавцем-мужчиной и поймала себя на ревнивой мысли: Наташка же такаямелкая, глупая, ей бы кого-нибудь попримитивнее... А она ишь какого парня себеотхватила!

Максим привез Евгению в "Призрак". Нев ночной клуб, конечно, а во второй зал, который работает как раз днем и додвенадцати ночи. Это единственное кафе, в качестве которого он не сомневается.Хотя сам с легкостью согласился бы и на чебуречную, но Евгения же важныйначальник в Администрации города, и что-то попроще может оказаться не еекласса. Не просчитался: Женя была в восторге. Официантка, по знакомству сМаксимом, обслуживала их столик в десять раз тщательнее, хотя и без того в"Призраке" у персонала отшлифованные манеры. Жене понравился иинтерьер, и меню, а когда принесли заказанные салаты и солянки, восторгаласьеще и вкусом.

Флиртовала с ним напропалую. Макс понимал этосовершенно отчетливо. И терялся. Не знал, как реагировать. Так же поначалу, ещев двадцать пять лет, не знал, как реагировать на кокетство школьниц. Грубоответить - нельзя. А прозрачных намеков, что все эти улыбки на него неподействуют, - недостаточно. Ни ученицы, ни Евгения не воспринимают этовсерьез.

- Максим, а можно я задам Вам вопрос сильноличного характера? - улыбнулась женщина, и Макс насторожился: этого еще нехватало! - Вы спите с Натальей? Точнее, я понимаю, что да. А давно?

- С начала этого года, - ответил он смело и,немного помолчав, перехватил инициативу: - Теперь я Вам задам личный вопрос.Она Вам родная дочь?

Евгения изменилась в лице, ее взгляд сталхолодным, острым и металлическим, как вилка возле ее тарелки. Она даже неуспела опомниться после его столь конкретного ответа - а тут еще эта тема...Все кокетство словно рукой сняло. Растерянно пробормотала:

- По-моему, Вы вмешиваетесь не в свое дело!

Максиму показалось, что это уже достаточно ясныйответ.

- По-моему, Вы тоже вмешивались не в свое, -улыбнулся он ей дружелюбно, и Евгения, вроде, поддалась его обаянию... Напомнилспокойным, приятным голосом: - Я на Ваш вопрос ответил честно. Хотя когда-то Высобирались под суд меня отдать, если я пересплю с Вашей дочерью... Ну, так что?Родная?

Евгения опустила голову и несколько секундбессмысленно вертела в руках вилку. Потом, обдумав что-то, покачала головой:

- Нет. А как Вы догадались?

- Просто сопоставил все, что знаю, - пожалМаксим плечами, - обдумал. У меня же тоже есть дочь. Правда, родная. Сравнил. Ктому же, знаете, Наташа же на Вас не похожа. Сначала я думал, что она похожа наотца, но когда познакомился с Алексеем... У него такая заметная, нестандартнаявнешность, что трудно было бы не обнаружить у Наташи хоть какие-то черты Вашегомужа, если бы они были.

Женщина вздохнула и тихо рассказала:

- У нас два года не было детей. Обратились кврачу и узнали, что у меня очень маленькие шансы. Я пробовала лечиться, но всебесполезно. Решили усыновлять. Хотели мальчика, младенца, чтобы разыграть передсоседями историю про беременность и роды... Но мальчики все были с какими-тоболезнями. А тут как раз молодая мамаша принесла трехнедельную малышку -абсолютно здоровенькую и ужасно миленькую! А я как раз тогда "месяце наседьмом" находилась... У нас к тому времени уже разрешение органов опекибыло, и мы сразу сделали вид, что у меня начались преждевременные роды. Так изабрали Наташку. Правда, эта юная особа, которая ее родила, успела назвать ееЭвелиной. Но мы подумали, что это слишком заметное имя - вдруг эта проституткаодумается и решит найти и вернуть себе свою дочь...

- Она была проституткой? - уточнил Максим.

- Да нет, девчонка шестнадцати лет. Я ее невидела, воспитатели в Доме ребенка рассказали, что эта школьница влюбилась вкакого-то иногороднего спортсмена, залетела, а он спокойно вернулся к себе вгород, и больше о нем ничего не слышно. А она родила, принесла ребенка домой, нородители не разрешили ей оставить малышку. Выгнали ее из дома. Они, видимо,люди строгого воспитания, и не позволили дочери позорить их семью. А она самабез жилья и без денег с малюткой бы просто не справилась. Отдала ребенка, чтобывернуться домой. Вот так.