Адептка Эмили - Алиса Жданова

обычно не любит говорить о своих достижениях, поэтому сам он о таком ни за что не станет рассказывать.

– А в этом году… – Я было собралась рассказать, что ему уже прислали приглашение на королевские соревнования, как вдруг Генри, не выдержав, зажал мне рот ладонью. Я тут же протестующе замычала.

– Хватит меня хвалить, а не то я загоржусь и потребую себе свиту и красную дорожку, – он едва заметно улыбнулся на мой возмущенный взгляд и убрал руку. – Я, конечно, великолепен, но к тому же скромен, как и подобает воспитанному человеку.

– А вы хорошо знакомы, да? – вдруг невпопад спросил Хэйвуд.

Он сложил руки перед собой домиком, уперев локти в стол, и задумчиво разглядывал нас с Генри. В его взгляде было что-то такое, чему я сейчас не могла дать названия. Переглянувшись, мы с Генри хором ответили:

– Да!

– Очень хорошо, – дополнила я.

– Лучше не бывает, – уточнил он.

– Какая крепкая, тесная дружба, – с тем же выражением заметил Хэйвуд, особо выделив последнее слово.

Я недоуменно моргнула – вдруг показалось, что Хэйвуд имеет в виду нечто, не совсем мне понятное. Генри, видимо, тоже расслышал подтекст, потому что, усмехнувшись, посоветовал:

– Завидуй молча, – и, отодвинув свой стул, встал.

Я поднялась следом – обед уже закончился, а поговорить с Генри мы сможем и в другом месте, где нет всяких Хэйвудов. Однако, шагая по проходу, я, не удержавшись, обернулась – и наткнулась на пристальный взгляд Хэйвуда, смотревшего нам вслед без всякой улыбки.

За короткое время, которое осталось после обеда до начала занятий, я так и не успела выспросить у Генри, чем же он будет заниматься во второй половине дня. Вскоре прозвенел первый, предупредительный звонок. Вдруг вспомнив, что моя сумка так и осталась висеть на стуле в аудитории после занятия по «Защите», я быстро распрощалась с Генри и стремглав понеслась туда.

Однако, когда я нашла пустую аудиторию, оказалось, что столы и стулья в ней уже расставили, как положено. Никакой сумки видно не было, хотя я и обошла все стулья по очереди. Бессильно топнув, я помялась на месте и, в последний раз оглянувшись, пошла в комнату. Возьму хоть какой-нибудь лист и карандаш, чтобы было чем записывать на уроке, а потом уж разберусь, куда убежала моя сумка.

Впрочем, стоило мне толкнуть дверь в свою комнату, как сумка-беглянка обнаружилась сама. На моей кровати. Не веря своим глазам, я подошла, подозрительно глядя на нее.

– Чего ждешь, Вилар? Что оттуда выскочит фея и выполнит три желания? – с привычной издевкой поинтересовался Хэйвуд. Он стоял у окна и поправлял запонки на манжетах.

– Это ты принес мою сумку? – спросила я, подняв на него недоверчивый взгляд. Неужели этот высокомерный тип способен на настоящие хорошие поступки по отношению к окружающим?

– Я похож на мальчика на побегушках? – возмутился Хэйвуд, но слегка фальшиво, и я убедилась, что была права.

– Спасибо! – крикнула я в его удаляющуюся спину – он уже пошел на занятия. Не теряя больше времени, я подхватила сумку и направилась за ним. Интересно, что у нас за урок и над чем мы будем колдовать?

История. Это была скучнейшая история, которую вел профессор с таким монотонным голосом, что все адепты тихо клевали носами. Тайком порадовавшись, что мне не понадобится сдавать экзамен по этому предмету, я весь час таращилась в одну точку.

После столь «увлекательного» занятия больше всего хотелось пойти в комнату и поспать, но вместо этого пришлось плестись в театр профессора Ферро: на сегодня назначена первая репетиция. Я бы бежала туда вприпрыжку – поучаствовать в настоящей пьесе было ужасно интересно, – если бы не доверенная мне роль и не связанная с ней опасность разоблачения. К тому же моим партнером по сцене будет Хэйвуд! Что-то подсказывает мне, что играть с ним окажется отнюдь не просто.

Однако, когда я добралась до театра и дошла по пустому залу до сцены, все мысли о Хэйвуде мигом вылетели из головы, потому что мой взгляд упал на Генри. На Генри, который стоял рядом с профессором Ферро и, внимательно слушая его, листал сценарий. На Генри, который при моем появлении бросил на меня одновременно смущенный и независимый взгляд, как будто говоривший: «Да, я знаю, что не посоветовался с тобой, но считаю, что поступаю правильно».

– Генри? – удивленно произнесла я, подходя к ним. Что он тут делает?

– О, вот и Эмиль! – обрадовался профессор Ферро. – Знакомьтесь, это наш доброволец, он будет играть Париса! Сколько лет преподаю, в первый раз у нас доброволец: обычно никого на веревке в театральный кружок не затащишь, – пробормотал он под нос, пока я сверлила Генри возмущенным взглядом. Он что, пришел сюда, чтобы контролировать меня? Неужели он думает, что если не ходить за мной по пятам, то я обязательно найду неприятности на свою голову?

Наверное, будь у Генри такая возможность, он сопровождал бы меня даже на занятиях. «А ведь за прошедшие два дня я прекрасно справлялась», – подумала было я. Однако тут мне в голову пришла «драка» с Хэйвудом, когда Томас чуть не сжег нас, и сегодняшняя стычка с ним же. Ладно, может, мне действительно нужен присмотр. Вздохнув, я решила не обижаться на Генри – он ведь хочет как лучше. К тому же из-за этих репетиций он, видимо, сдвинул свои занятия по фехтованию…

Вспомнив о его занятиях и о том, сколько он вообще сделал для того, чтобы спрятать меня от Фиггинса, я ощутила одновременно муки совести и прилив благодарности. Если Генри когда-то придется скрываться от противной, склоняющей его к браку невесты, то я тоже буду помогать ему всеми силами! Хотя вряд ли, конечно, что-то подобное с ним произойдет. Все-таки Генри уже совершеннолетний, а его родители даже не собираются давить на него и навязывать выгодный брак.

Между тем профессор Ферро уже выспросил про фехтование и, в полнейшем восторге, недрогнувшей рукой принялся кроить сценарий.

– Сейчас самое главное в театре что? – спросил он, довольно черкая карандашом.

– Культурное просвещение? – наивно предположила я.

– Чтобы все обалдели! – радостно выкрикнул Томас, который раздобыл где-то старую декорацию кареты и пытался взгромоздиться на место возницы.

– Почти! – Профессор Ферро воздел палец к небу, а точнее, к теряющемуся во мраке потолку с огромной театральной люстрой, сейчас незажженной. – Зрелищность! Вот что привлекает публику. Поэтому мы добавим вот это вот сюда и сюда…

В общем, профессор впихивал сцены сражений Париса с Ромео и всеми подряд куда только можно. Он даже, с сомнением глянув на меня, предложил включить сцену сражения Джульетты со своей кормилицей, которая не пускает ее на свидание.