Преступления глубинного государства. От 11 сентября до Дональда Трампа - Тьерри Мейсан

Количество производимого «Лафаржем» для ИГИЛ цемента — по меньшей мере 6 миллионов тонн — сопоставимо с количеством, использованным в 1916–1917 годах немецким рейхом для строительства Линии Зигфрида. С июля 2012 года речь уже шла не о войне четырех поколений, закамуфлированной под революцию, но о классической позиционной войне. Это производство прекратилось после вмешательства российской авиации — только ей оказалось под силу уничтожить такие бункеры. В этот момент завод в Джалабийехе был переоборудован в центральный участок Спецсил НАТО (Соединенные Штаты, Франция, Норвегия, Соединенное Королевство).

7 января 2015 года два типа в одежде военных коммандос, назвавшиеся бойцами «Аль-Каиды», расстреляли в Париже сотрудников редакции журнала «Шарли Эбдо», а третий, выкрикивая, что он из ИГИЛ, убил женщину-полицейского и взял в заложники посетителей кошерного магазинчика. Террористы оставили следы, — после 11 сентября это уже стало привычным, — позволяющие идентифицировать их личности; в данном случае это были документы. Реакция правительства была преувеличена, и страна сперва была потрясена, а затем охвачена ужасом. Президент Олланд и государственные чиновники присоединились к полуторамиллионной демонстрации, скандирующей: «Мы все Шарли!» С ними были главные союзники Франции против Сирии: Беньямин Нетаньяху (Израиль) и Ахмед Давутоглу (Турция), публично поддерживавшие джихадистов. Поскольку я в телепередаче выступил против такого постановочного хода, а многие отказались «быть шарли», директриса информационной службы France-2 Натали Сен-Крик прервала трансляцию, клеймя сторонников заговора, которых следует «отыскать, вылечить, интегрировать и реинтегрировать в национальное сообщество». Впоследствии выяснилось, что террористы купили оружие у бывшего наемника, работающего на полицию, и следствие было прекращено «негласным запретом»; что двоих из них инструктировал агент Генерального управления внешней безопасности и что высшие государственные чины просто вышли попозировать фотографам, но не шли по Парижу вместе с демонстрацией. Но это не имело значения — правительство ввело чрезвычайное положение, что немедленно было одобрено парламентом. Оно распространялось не только на собственно Францию, но и на департаменты в заморских территориях, четырежды продлевалось и действует до сих пор по образцу американского «Патриотического акта».

После того как вступил в силу тайный договор Жюппе — Давутоглу, Франсуа Олланд рассматривал возможность создания «Курдистана» за пределами территорий исторического проживания курдов, и 31 октября 2014 года устроил в Елисейском дворце секретную встречу своего турецкого коллеги Реджепа Тайипа Эрдогана с сопрезидентом сирийских курдов Салихом Муслимом, которому пообещал президентство будущего государства. Однако когда в начале 2015 года другой сопрезидент сирийских курдов, Азия Абдулла, победила в Кобани, и ее похвалили Соединенные Штаты, Олланд 8 февраля 2015 года принял ее официально, прибывшую в сопровождении еще одной женщины-офицера в униформе.

Столь резкая перемена вызвала гнев Эрдогана, который профинансировал парижские теракты 13 ноября. На втором этаже «Батаклана» пытали и калечили заложников; были и обезглавленные. Смущенный Франсуа Олланд запретил публиковать эту информацию, но полицейские подтвердили ее парламентской комиссии по расследованию. Ей же генеральный директор контрразведки Патрик Кальвар подтвердил и то, что государством был отдан такой приказ. Уходя от ответственности, президент организовывал слезливые церемонии поминовения и убеждал сограждан в том, что терроризм — неизбежное зло. Он учредил медаль «признательности жертвам терроризма» и возместил ущерб «за страх неизбежной смерти» и даже за «страх ожидания». Но он ничегошеньки не предпринял против Турции. Турция же еще через пять месяцев профинансировала новое преступление — против Бельгии в аэропорту Завентем и перед офисом Европейской Комиссии, точно в том самом месте, где только что митинговала Курдская рабочая партия.

А вот Реджеп Тайип Эрдоган и не думал скрывать своей ответственности — во время церемонии 101-й годовщины битвы при Чанаккале («битвы за Дарданеллы»), то есть за четыре дня до терактов в Бельгии, он выступил с громкой речью. В ней он обвинил европейцев в поддержке Курдской рабочей партии и предупредил о том, что вот-вот случится в Брюсселе. Накануне теракта пресса AKP (Star, Akit, Internethaber) вопила, что европейцы получают то, что заслуживают.

Франция, чтобы создать ощущение, что она в первых рядах борьбы с ИГИЛ, в феврале — марте, а потом в ноябре — декабре 2015 года поставила на боевые позиции авианосцы «Шарль де Голль». Их сопровождала впечатляющая армада из 32 летательных аппаратов (дроны, вертолеты, самолеты). Во время второй миссии Франсуа Олланд сам взошел на борт и подчеркнул, что корабль будет командовать крупными международными силами. В действительности французов включили в «Таск Форс 50» «НавСент» США, то есть во флот центральноамериканского командования. Правда шестьдесят кораблей поступили под начало контр-адмирала Рене-Жана Криньола, но он был распределен под командование V флота и вице-адмирала Кевина Донегана, а тот, в свою очередь, подчинялся приказам генерала Ллойда Дж. Остина III, командующего Сент Ком. Сработало поистине неукоснительное правило империи: командование союзническими операциями всегда достается американским военным, европейцы — силы лишь вспомогательные.

В 2015 году Франция отправила своего премьер-министра Мануэля Вальса на сбор урожая легких денег в Саудовскую Аравию. Снова заговорили о 3 миллиардах заказов для ливанской армии и других контрактах еще на 10 миллиардов. Но саудиты были разъярены соглашением по иранской ядерной программе — которое французы хотели сорвать — и хмуро следили за колебаниями парижской политики относительно Сирии. Французы оказались дорогостоящими и неэффективными вассалами. Так что и жатва была не такой обильной, как ожидалось, равно как и «подарки».

В начале 2016 года французы и бровью не повели, когда Франсуа Олланд назначил Лорана Фабиуса президентом Конституционного совета. Это означало для них разрыв с иранцами. Те принимали его у себя после подписания договора о ядерной программе в формате 5+1. Он рассчитывал завязать деловые отношения, хотя много лет до того пытался сорвать соглашение, а на обеде признался в шпионаже в пользу Израиля, которому по мере возможности передавал сведения о ходе переговоров. Все же он был принят правящими кругами с официальными почестями, приличествующими его рангу, а в это время революционные группировки не прекращали митинговать даже в аэропорту — и по его прибытии, и во время отъезда. На плакатах, которыми они размахивали, было напоминание не только о его ответственности за гибель более 2000 зараженных СПИДом в 1985–1986 годах, но и о поддержке им «Аль-Каиды», которая «делает полезное дело», убивая десятки тысяч сирийцев.

Жан-Марк Эйро сменил его в кресле министра иностранных дел. Всецело занятый расширяющейся пропастью между Францией и Германией, он со всей своей энергией старался предотвратить разрыв. Из-за этого он пожертвовал сирийским досье и после нескольких недель колебаний встал на позиции своих предшественников — Жюппе и Фабиуса.

Эйро был ничем не связан с новым премьер-министром Мануэлем Вальсом — он договаривался напрямую с Франсуа Олландом, который лично занимался сирийской проблемой.