Теневая линия - Глен Кук

Просто андроид, построенный для демонстрации красоты и для постели! Можно проникнуть в ее тело, но нельзя узнать, что кроется за ее фасадом.

Даже Люцифера она сбивала с толку. Кажется, смысл ее жизни лишь в том, чтобы ценили ее красоту, как классическую картину или поэму. Весьма любопытный феномен.

Раньше он о ней не думал. Она была для него не более, чем картиной. Ею или любуются, или просто ее не замечают. Но теперь настало время пошарить в окружавшей ее дурацкой тени.

Нужно было бы заставить ее открыться, нарушив обычный порядок вещей, но он не знал чем.

Разговор с Поллианной кое-что прояснил. В Черном Мире дело было серьезнее, чем он думал. Перспектива торговой войны за радиоактивные запасы, стоившие триллионы, не особенно волновала Майкла. Судя по словам Поллианны, он вряд ли собирался снимать репортажи с войны. Ему все это было важно по каким-то иным причинам.

Значит, Большая Игра.

Так Ди окрестил кровную вражду между Хоксбладом и Штормом, которую он сам и создал. Он не знал, что Шторму об этом известно. Конечная цель этой Игры – взаимное уничтожение. Игра эта ведется с самого возникновения обоих отрядов.

Шторм до сих пор не мог взять в толк почему.

Он выпытывал у Поллианны:

– С кем Майкл виделся на Большой Сахарной Горе? Зачем?

Ответ должен был быть важным. У Поллианны ответа не было.

– А, черт! Черт!

Шторм позволил поцеловать себя, потом осторожно высвободился из ее объятий и тут же ушел. Вернувшись в кабинет, он послал вызов Кассию и обратился к Экклезиасту. Но утешения в нем не нашел. Мысли в голове беспорядочно роились, мешая следить за фразой. Гней взялся за кларнет.

Настали дни душевных испытаний.

Незаметно вошедший Кассий молча слушал, а потом сказал:

– Никогда еще ты не играл так печально, Гней. Вздрогнув от неожиданности. Шторм пояснил:

– Это погребальная песня. Думаю, мы уже дошли до конца. Я допросил Поллианну. Она отличный наблюдатель. Никогда бы не догадался по ее пустоголовому поведению.

– Я сам иногда удивлялся.

– Ты тоже? Значит, я ничего не придумываю. Такая пустота в голове достигается только путем неустанного самосовершенствования.

– Возможно. А потом, поглощенность сексуальными контактами вырабатывает маску, которую мужчины, будучи эгоистами, в большинстве своем не хотят срывать. Ты меня вызывал?

Шторм отметил про себя – надо бы расспросить Фриду и свою дочь, что женщины думают о мисс Эйт.

– Мы с тобой стареем. Дни наши идут к закату. Жизнь проскальзывает мимо нас. Словно мы угодили в обратный временной поток…

Кассий удивленно приподнял бровь. Шторм не привык обнажать свои чувства.

– Наш Легион на краю заката. Может быть, как и все отряды. Думаю, мы станем одновременно причиной и следствием нашего разрушения, и выхода я не вижу.

– Пока существуют корпорации и богачи, которые нуждаются в нас и не боятся правительства, мы без работы не останемся.

– Время уже наступает нам на пятки. Конфедерация накачивает мускулы. Это исторический процесс. Неизбежный. Демократические режимы, регулирующая роль правительства – все это надвигается быстрее, чем отодвигаются границы. Очень скоро нас нагонят.

– Ты слишком пессимистичен.

– Вспомни историю. Кассий. Гадючники вроде Старой Земли своими голосами забьют любой разумный подход. Это старая история. Восходит еще к Риму. Зачем самому работать, если достаточно проголосовать за того парня, который ограбит других ради твоего блага?

Полковника поразила горечь в голосе Шторма. Тот сам не осознавал, насколько сильны его чувства.

Потом Шторм рассказал Кассию то, что узнал от Поллианны.

– И что ты предлагаешь?

– Во-первых, надежно изолировать Ди в крепости. Если мы свяжем ему руки, все пойдет медленнее. Пусть этим займется Терстон. У него не хватит воображения, чтобы поддаться на уговоры Майкла. Ты отправишься на Гору. Мауса возьми с собой. Ты не хочешь возвращать его в Академию, и ты мне говорил, что он мечтает о разведывательной работе. Вот пусть и выяснит с тобой на пару – с кем Майкл там встречался. И с Сета Беспредельного глаз не спускай.

– А ты мягкосердечнее, чем пытаешься выглядеть, друг мой.

Шторм пожал плечами.

– Если он начнет мешать, отправь его домой. А Вульфу и Гельмуту передай: пусть собираются на Черный Мир.

– Зачем?

– Похоже, что нам все равно придется туда лезть, хотим мы или не хотим. Надо быть готовыми. Да, и пусть сержанты, из тех что постарше, найдут работу Бенджамену и Гомеру. Чтобы от них не было хлопот. А Люцифер пусть поднимет архивы и проследит весь жизненный путь своей пустоголовой жены. Начиная с даты и места рождения. Ясно?

– Ясно. Насколько я понимаю, сам ты тоже здесь не останешься?

– Нет. Ты встретишься со мной на обратном пути с Горы. – Он осмотрелся по сторонам, будто рассчитывая увидеть притаившегося в тени Майкла. – А где мы держим Феарчайлда? У меня к нему есть вопрос.

– Куда ты собрался?

– В Фестунг Тодесангст, – тихо ответил Шторм. – Это единственный след в бумагах Майкла. Поллианна упоминала об этом. И Ричард тоже.

Кассий удивленно приподнял бровь – у него это было самым заметным проявлением чувств.

– В логово льва. Повидаться с Валери? А может быть, с самой Хельгой?

– С Валери. Майкл наверняка собирается использовать ее способности на полную катушку. А уж Хельга обеспечит, чтобы Валери взялась за дело. Валери может знать, что происходит.

– Я не стал бы предполагать… Хотя, с другой стороны… Гней, но ведь это слишком опасно, черт возьми. Если ты попадешь в лапы к ней…

– Опасность я осознаю. Но у меня есть одно преимущество – она меня не ждет. Есть одна посадочная площадка возле заброшенного шлюза, за которой не ведется слежение. К тому же я знаю ее коды. Когда их укрепления только начинали строить, я потратил целое состояние, чтобы обеспечить себе эту лазейку.

– Гней, я не думаю…

– Ты все равно меня не отговоришь, Кассий. Это необходимо. Так что давай не терять времени – отправимся в путь в один и тот же день и вернемся прежде, чем нас хватятся. Мы не можем вечно контролировать Майкла, даже если прикуем его к стене.

– Я отправляюсь.

И вновь Шторм уединился среди любимых вещей. Он расхаживал по кабинету, любовно прикасаясь то к одной из них, то к другой, что-то припоминая, пытаясь вызвать в себе давние чувства, наполовину стертые временем. В эмоциональном плане они с Кассием были не вполне нормальны. Слишком много суровых решений, слишком много жестоких потерь превратили их в людей заскорузлых и равнодушных.