Шотландцы не забывают - Барбара Картленд

— Лучше и то, и другое, дедушка, — заключила Жани.

Гости вновь принялись подтрунивать над герцогом, когда выходили из столовой и спускались по лестнице.

Герцогиня продолжала сидеть неподвижно на своем месте в конце стола, но выражение на ее бесцветном лице способно было напугать Пепиту, если б она его видела.

Утром у Жани были уроки, затем Пепита гуляла с ней до ленча за воротами парка, и они бродили вдоль края утесов, возвышавшихся над морем.

В скалах когда-то вытесали ступени.

По ним, как по извилистым тропинкам, легко можно было спуститься на пляж.

Но как раз выдалось время прилива, волны подступали к нижним ступеням у моря, разбиваясь о скалы, и Пепита не позволила Жани спуститься вниз.

— Мы пойдем туда, когда кончится прилив, — пообещала она, — и поищем раковины. Я помню, твой папа рассказывал: когда он был маленьким мальчиком, он находил очень красивые ракушки на этом берегу.

— Я тоже хочу найти ракушки, — сказала девочка.

— Мы найдем много ракушек, — заверила ее Пепита, — и тогда я сделаю тебе из них ожерелье.

— Оно будет красивое! — воскликнула Жани. Она приплясывала от радости на краю утеса;

Пепита схватила ее и увела.

— Не подходи слишком близко к краю, маленькая, — наказала она. — Обрывы очень опасны.

Приближалось время ленча, и они вернулись в замок.

В дальнейшем день также проходил спокойно.

К чаю собралось немало гостей, ночевавших в замке, а также новых приглашенных, и чаепитие было бы интересным для Пепиты, если б она постоянно не ощущала враждебность герцогини.

У нее было такое чувство, — хоть она пыталась уверить себя, что это ей только кажется, будто враждебность постоянно возрастает.

Когда герцогиня смотрела на нее, — пусть это было не часто, — у девушки возникало ощущение, что она желает ей смерти.

» У меня разыгрывается воображение «, — одергивала она себя.

И в то же время интуиция подсказывала ей: ненависть герцогини такая яростная и неистовая, что сопоставима разве лишь с инстинктами дикого зверя.

» Очень плохо для герцогини испытывать подобные чувства, вынашивая ребенка «, — подумала Пепита.

Она вспомнила, как ее сестра говорила: когда она готовилась к рождению Рори, а затем Жани, она всегда старалась думать о прекрасном и отгоняла всяческое недовольство и раздраженность, чтобы они не подействовали на неродившегося ребенка.

— Еще древние греки верили в это, — утверждала Дениза, — и я уверена, они были правы. Мы формируем характер наших детей задолго до их рождения, и я хочу, чтобы мои дети были такими же утонченными, деликатными и любящими, как их отец.

При этом сестра улыбалась Алистеру, а он заметил:

— Такими, как ты, моя дорогая. Кто более совершенен во всех отношениях, нежели ты?

Они смотрели друг на друга, забыв о присутствии Пепиты, и, когда сестра повернулась к мужу и прошептала ему что-то, она выскользнула из комнаты.

Ей трудно было представить более счастливую пару.

Их радость от пребывания вместе, казалось, освещала весь дом как солнечным светом, исходившим не с неба над ними, а от них самих.

» Я хочу чувствовать то же «, — мечтала Пепита.

Она знала теперь, существует лишь один человек, который может вызвать в ней такое же чувство, — тот, о ком она думала с первой минуты на шотландской земле.

Один лишь взгляд на Торквила, сидевшего за другим концом стола, заставлял ее сердце совершать странные кульбиты в груди.

Она не смотрела в его сторону, зная, что любовь безошибочно обнаруживается по глазам человека; если бы кто-нибудь перехватил взгляд между ними, то сразу догадался о их чувствах.

Вечером после ужина Пепита ощутила сильное желание вновь подняться на сторожевую башню, но понимала, что этого не следует делать.

» Я должна думать о Торквиле, — размышляла она. — Если герцог вышлет меня, я смогу как-то устроиться, но для него это означало бы крах всего жизненного уклада, без которого он не представляет своего существования.

Она узнала от миссис Сазэрленд, — которая слыла неисправимой сплетницей, что замок Торквила великолепнее и намного древнее замка герцога.

Он служил оплотом Мак-Нэирнов и не раз противостоял атакам викингов, а также выдерживал осады противоборствующего клана.

— Мистер Торквил живет там один? — поинтересовалась Пепита.

— После смерти матери мистер Торквил проводит больше времени здесь, чем дома, — ответила миссис Сазэрленд.

— Его светлость, не имея сына, который помогал бы ему в его возрасте, привык полагаться на него.

Пепита удержалась от замечания, что герцог сам повинен в этом, но, не в силах справиться с любопытством, спросила:

— И у мистера Торквила нет братьев или сестер?

Миссис Сазэрленд покачала головой.

— Его младший брат погиб, когда служил в армии, и это было ужасно, так как его отец не имел других сыновей. Я часто говорю мистеру Торквилу: «Женитесь-ка вы да заведите дюжину ребятишек, чтобы ваш замок наполнился жизнью и стал настоящим домом».

— И что же отвечает на это мистер Торквил?

Миссис Сазэрленд засмеялась.

— Как все мужчины, он ждет ту единственную, которая должна появиться, и когда-нибудь он найдет ее.

От этих слов Пепита ощутила боль в сердце.

Если Торквил и считает ее той единственной женщиной, то как сможет она наполнить замок детьми, если их станут с ненавистью изгонять из общества, как Алистера, изгнанного из дома и отторгнутого от всего привычного ему и родного?

— Я слишком люблю Торквила, чтобы стать причиной его несчастий, — неслышно прошептала Пепита.

Поэтому после ужина она не покинула гостиную.

Она была занята мирной беседой с леди Рогарт, пожилой гостьей, которая не играла в бридж и не читала, объясняя это слабостью зрения и не слишком ярким освещением гостиной по вечерам масляными лампами.

Она, как и миссис Сазэрленд, была не прочь посплетничать, но Пепита, соблюдая осторожность, не говорила о Торквиле.

Вместо этого она отвечала на ее вопросы об Алистере, рассказывала ей, как счастлив он был, несмотря на то что жестоко тосковал по Шотландии и по своим соотечественникам.

— Мы, Мак-Нэирны, очень хотели знать о нем, как вы сами понимаете, — доверительно сообщила леди Рогарт.

Поскольку герцогиня не представила ее никому, Пепите требовалось время, чтобы определить, кем является тот или иной из ее собеседников.

Она поняла наконец, что леди Рогарт принадлежала клану Мак-Нэирнов до замужества.