Вперед к спасению души - Роза Звягина

Вошла и сразу представилась:

– Здравствуйте, Станислав Яковлевич. Я Ксения Мельниченко. Разрешите?

За столом сидел довольно приятный мужчина лет пятидесяти. Он поднял голову от документов и, увидев перед собой очаровательную, юную леди в красивом, дорогом костюме, очень удивился.

– Проходите, садитесь, Ксения. – Он с ухмылкой смотрел на нее, не веря своим глазам.

Неужели Горинов прислал эту девчонку к нему на переговоры? Смех! На что он надеется? Она, конечно, хороша, спору нет, но он давно вышел из того возраста, когда падал к ногам юных дев. И этот трюк Горинову не поможет.

Порохов все еще пытался понять, почему Горинов прислал эту девчонку?

– И что же вас привело ко мне, юное дитя? – спросил он с иронией, сделав акцент на молодом возрасте прелестницы. – С Гориновым мы давно не друзья, так что если вас прислали с целью наладить со мной контакт, то, боюсь, вам не повезло.

Она помолчала немного.

– Можно посмотреть? – показала она на окно, несколько дезориентировав хозяина кабинета.

– Пожалуйста, – показал он рукой, – отсюда открывается прекрасный вид на Пресненскую набережную.

Она встала, подошла к окну, чтобы немного успокоиться (сердце колотилось, как безумное!), потом повернулась и на полном серьезе спросила:

– А вы когда-нибудь пробовали пирожные «Птифюръ «Северное сияние» от «Метрополь»?

Он оторопел от неожиданного вопроса и отрицательно покачал головой, с интересом наблюдая, что будет дальше.

– А торт «Вишневый сад» той же фирмы?

Он снова помотал головой.

– Зря. Вы много потеряли.

– Будем говорить о сладостях? – скривился Порохов. – Вы серьезно?

– Да, вполне серьезно. Это безумно вкусно. Если бы мы сейчас были в Питере, я непременно пригласила вас в одну из лучших кондитерских. Или даже могла бы приготовить для вас вкуснейший торт лично, но у меня здесь более важные дела.

– Правда? – Станислав Яковлевич снова потешался, пытаясь скрыть свое замешательство, он абсолютно не понимал, что происходит.

– Да, правда. Вот, посмотрите. Это вам для ознакомления передал Борис Степанович, он также передавал огромный привет и свое уважение, – с милой улыбкой сказала Ксения и протянула наконец папку с договором, которую все это время держала в руках. – Кстати, хочу обратить ваше внимание на один интересный факт, самая знаменитая кондитерская фабрика Санкт-Петербурга «Метрополь» работает на этом оборудовании.

Он взял протянутый договор, прочитал внимательно и вдруг рассмеялся.

– Хороший подход. Я так и представил, как в этих пекарнях готовят торты и пирожные такие же милые, находчивые барышни, как вы. Я оценил ваш неординарный деловой подход… Ну что ж, ладно, – он тихонько хлопнул по столу, будто ставя точку. – Я готов встретиться с вашим боссом, чтобы обсудить условия договора, ну и прочее…

– Спасибо, вот и отлично, – обрадовалась Ксения. – Он ждет вас в своем офисе в Питере.

Она вдруг испугалась, а если он сейчас спросит адрес офиса? Что она будет говорить? В эту минуту она была готова придушить Стефана! Но все обошлось, видимо, Порохов был хорошо знаком с Гориновым.

Он только спросил:

– И кто же научил вас действовать столь нестандартно? Вы учились за рубежом? Маркетинг? Менеджмент?

Она хотела ответить честно, что училась в крошечном городке под Питером, но решила опустить эту скромную деталь.

– О, это чистая импровизация. Мое образование здесь ни при чем. Честно скажу, это мое первое задание, и я ужасно боялась провалить его, – откровенно призналась она, слегка покраснев и широко раскрыв глаза, от пережитого волнения.

– Вы справились, – констатировал он и снисходительно улыбнулся.

Ксению все еще немного потряхивало, от такого быстрого успеха и пережитого волнения. Стефан все-таки премерзкий тип! Так поступить с ней!

– Спасибо. Но имейте ввиду, про пирожные я не шутила и это не было уловкой.

– Хорошо. Надеюсь, увидеть вас в офисе у Горинова.

– Обязательно, – Ксения непроизвольно моргнула пару раз, врать она не умела. – Ну что ж, спасибо за теплый прием. – Она встала.

– Может, пообедаем? – решил он продолжить знакомство, девушка его все-таки заинтересовала.

– Простите, но мне пора, дела ждут, – отказалась она, торопясь покинуть кабинет.

– Но не забудьте, милая Ксения, вы обещали выпить со мной чаю в лучшей Питерской кондитерской! – крикнул он ей вслед.

– Обязательно! Я всегда сдерживаю обещания, – еще раз соврала она и закрыла за собой дверь, при этом все еще ругая про себя Стефана Ковальского на чем свет стоит.

***

Стефан стремительно ворвался в маленькое кафе на Тверской, сразу заметив нужного ему человека. За дальним столиком в самом углу сидел пожилой мужчина в очках и, увидев Стефана, помахал рукой.

– Здравствуй, Стефан, – сказал по-польски мужчина.

– Пол, что случилось? Где мама? И почему ты не в Польше?

– Я приехал на ее поиски. Она не приехала в Гданьск в условленное время и не появилась в Варшаве. Я не знаю, где она.

– Но как же так? И где она может быть?

– Я хочу попробовать проследить ее передвижение отсюда, – сообщил Пол о своих намерениях.

– Но я же сам посадил ее в Питере на поезд до Москвы, – недоумевал Стефан. – Она должна была вылететь вечером в Варшаву. Почему же она не улетела?

– Не знаю, – вздохнул Пол.

– И что теперь делать? Я ведь хотел проводить ее до Москвы, но она отказалась. Куда же она пропала? – терялся в догадках вконец расстроенный Стефан.

– Не переживай, я найду ее, – Пол нахмурился.

Стефан с подозрением посмотрел на Пола. Может, он что-то недоговаривает? Да ну, конечно, он говорит правду. Пол Василевски был лучшим другом Ирэны с детства, он не мог подвести. Стефан давно подозревал, что Пол любит его мать.

– Хорошо, – согласился Стефан. – А я завтра же возвращаюсь в Варшаву и буду искать ее там.

***

– Ну что? Справилась?

Они созвонились и встретились неподалеку от отеля в небольшом кафе за обедом.

– Да, – коротко сказала Ксения и насупилась.

– Я знал, что ты справишься. Я верил в тебя. Только почему ты такая хмурая, не пойму? – Он с тревогой посмотрел на нее. – Этот старый хрыч был несдержан?

– Да нет, он вполне приятный человек и вел себя очень прилично.

– Тогда что? – недовольно пробурчал Стефан.

Вот про него она так ни разу не говорила, с горечью отметил он. Хотя, что он хотел? Сам виноват. Он сделал все, чтобы быть для нее неприятным и, безусловно, неприличным. Впервые в жизни ему стало это небезразлично.