Желая страстного возмездия - Мейси Ейтс

- Лошадей?

- Здесь небольшое пастбище, но до переезда этого должно хватить.

- Ты не говорил, что тебе нужны строения для лошадей.

- Разве это не входит в стандартный заказ?

- Нет. Ты сам говоришь, что будет в твоем доме.

- Тогда я попрошу тебя сделать набросок и этого.

- Я могу посмотреть лошадей? - Она вся засветилась от этой идеи.

- Конечно. Любишь ездить верхом?

- Братьям повезло больше в этом плане; я немного каталась в школе, а они вели настоящую фермерскую жизнь. Но у нас всегда была пара лошадей, так что я умею ездить верхом - просто давно этого не делала. Мы вернулись в том числе и поэтому: одному из моих братьев важно иметь возможность покататься на лошади.

- А как выглядит твой дом?

Внезапно он осознал, что, хотя эта женщина проектировала дома для других, про ее собственное пространство он не знает ничего.

Она рассмеялась.

- Ты знаешь эти байки про сапожников без сапог? Так вот я архитектор, у которого нет собственного дома.

- Да ладно.

- Серьезно. Проектировать что‑то для себя - это еще большее давление, так что я этого не делала. В Сиэтле у меня было прекрасное современное стеклянное пространство, и в целом мне нравилось. Но я знала, что это временно, поэтому не вносила дополнительных изменений. А когда мы вернулись… я не знала, что хочу сделать здесь, поэтому не стала разрабатывать дизайн. И когда нашлось местечко в кирпичном доме в центре, мне показалось это отличным местом для вдохновения. Я была права, оно прекрасно.

- Это расстраивает. Я думал, ты живешь в архитектурном изыске, какой‑нибудь раковине из бетона.

- Ужас какой.

- Правда?

- Ну, не настолько, видела и более странные дома. Как ты научился ездить верхом?

Кажется, они переходят к личным темам. Леви не был уверен, что хочет их затрагивать, но после некоторого колебания решил попробовать.

- Я получил работу на ранчо еще ребенком, в двенадцать или тринадцать лет. И ни пока я учился, ни пока занимался производством, ни когда сколотил состояние, лошади из моей жизни больше не уходили. Меня нанял Бад, он владел большим ранчо на окраинах Коппер‑Риджа. Несколько лет назад он умер, а тогда уже был в возрасте и ему становилось сложно справляться со всем. Отказываться от ранчо совсем он тоже не хотел, поэтому… это было лучше, чем болтаться на улице, а из дома я все равно сбегал. Так я зарабатывал немного денег. Мои оценки страдали, но я был счастлив. С тех пор и навсегда работа на ранчо для меня - это свобода. Одна из вещей, которую я сильнее всего ненавидел в тюрьме - постоянно быть в четырех стенах. И… только на ранчо так пахнет. Лошади. Опилки. Даже навоз. Это что‑то особенное, оно словно меняет состав твоей крови. И лишиться этого - все равно что оказаться в сенсорной депривации. Хорошо хоть, мои счета не были заморожены - к радости Алисы. Впрочем, ей это на руку не сыграло.

- Да.

- Так что деньги от продажи лошадей положили на счет. Двоих я смогу выкупить, и сегодня они приезжают.

- Леви… То есть… не могу поверить, ты потерял свое ранчо? Своих животных?

- Это не важно.

- Важно. Она забрала… забрала все. - Фейв нахмурилась. - Ты думаешь, она сделала это специально?

- Думаю, да. - В его голосе звенел металл.

- Но почему? В смысле - я не думаю, что ты сделал ей что‑то. Но я…

- Я не мог дать ей жизнь, которую она хотела.

- А чего она хотела?

- Она была как я - ненавидела свою бедность, каждую ее минуту. Мне было двадцать один, ей восемнадцать. Она думала, что у меня впереди какое‑то будущее, и я поклялся, что так и есть. Мне казалось, что ее глаза светятся от любви, но в них светились денежные знаки. Я любил ее и думал, что мы пройдем этот путь вместе. Путь к будущему, когда сможем оба посмотреть сверху вниз на тех, кто когда‑то смотрел так на нас.

- С дома на холме?

- Да, с дома на холме. Но Алиса хотела большего - приемы и все такое. А мне это чуждо. Дизайнерская одежда, крохотные порции каких‑то непонятных блюд, внимание к тому, что говорят какие‑то люди - это все не про меня. Но я, правда, думал, что мы сможем разобраться со всеми нашими различиями.

Он покачал головой.

- Ночь, когда она пропала, была худшей в моей жизни. Про деньги я не знал и был уверен, что она ничего с собой не взяла - ушла с одной сумочкой. Думал, с ней что‑то случилось - может, ее похитили или что‑то в этом роде. Я не мог спать и представлял, как ее мучают, насилуют, пугают. В жизни я никогда не испытывал такого страха. Может, наши отношения оставляли желать лучшего, но я не хотел, чтобы с моей женой что‑то случилось. Я даже не думал, что все настолько плохо, чтобы доводить дело до развода. Был уверен, что мы со всем справимся.

Фейв закусила губу.

- Не могу представить. Не могу представить, через что ты прошел.

- Это было ужасно. А потом они пришли и арестовали меня. Сказали, у них есть основания думать, что я что‑то с ней сделал. А потом… что у них есть доказательства моей причастности к ее убийству и что я приложил все усилия, чтобы не было найдено тело. Тело. Моя жена к тому времени стала телом. И они обвиняли меня в ответственности за это. - Он покачал головой. - А я, как последний осел, горевал по ней.

- А ты… ты веришь, что она любила тебя хоть когда‑нибудь? Не могу представить, что я бы сделала подобное по отношению к человеку, которого ненавижу, не говоря уже…

- Думаю, в начале любила. Но все сложно. Она думала, что для меня богатство и успех значат то же, что и для нее, но нет. Я хотел ранчо, хотел меньше выходить на всякие торжества. Не возражал, когда она выбиралась туда одна. Ей это не нравилось, она хотела, чтобы я был рядом. Хотела красивой жизни, но не говорила мне об этом. А я…

- Ты не хотел ей этого давать.

От этих слов было физически больно.

Фейв пожала плечами.

- Но это не повод обвинять тебя в убийстве. Ну или в чем она хотела тебя обвинить. Но я имею в виду… Наверняка же ты мог хотя бы как‑то сделать ее счастливее. Если, конечно, она не психопатка.

Он хмыкнул.

- Думаю, ты права. Если она не психопатка. Но именно поэтому я и не хочу больше жениться.

- Могу тебя понять. - Фейв опустила голову так, что кудрявые волосы полностью скрыли ее лицо.

- Хочешь чуть позже покататься верхом?

Она вновь засветилась от радости.

- Да.

- Ну тогда, надеюсь, что у тебя есть с собой джинсы, наездница.

Фейв сидела на ограде и наблюдала за лошадьми - казалось, они всегда паслись здесь. Может быть, их успокаивало присутствие Леви. Она смотрела, как он здоровался с ними, гладил по бархатистым мордам, давал себя обнюхивать… Невозможно было все это уместить в сознании. В нем столько жесткости, грубости, и в то же время… Моменты мягкости среди этой жесткости были видны особенно ярко. С чего вообще она обо всем этом думает, почему ее так волнуют эти моменты? Фейв не понимала. Но было так больно смотреть на него сейчас, когда вокруг его черной фигуры вертелись лошади, а она опять оказалась в стороне. Единственный человек без пары на семейном ужине. Слишком молодой профессионал, с которым сложно общаться на равных. Бедная девочка в частной школе, живущая на стипендию. Умный ребенок, который предпочитал закрыться в комнате с книгой вместо того, чтобы пойти на праздник. И это устраивало ее. Устраивало очень долго. До последних дней. Но сейчас она хотела быть с ним, быть частью его жизни. Что это означает? Она и сама не знала, но ей хотелось этого все сильнее - так сильно, что даже дышать становилось сложно. Фейв спрыгнула с ограды, взметнув вверх столб пыли, и направилась к нему.