Мальчик глотает Вселенную - Трент Далтон
Шрифт:
Интервал:
Черные дни в Черном Питере
В декабре 1953 года, после очередной неудавшейся попытки побега, Холлидей был брошен в «Черный Питер», печально известную подземную одиночную камеру тюрьмы Богго-Роуд, пережиток варварского и кровавого прошлого Брисбенской каторжной колонии. Холлидей пережил там 14 дней палящего декабрьского зноя, вызвав ожесточенные общественные дебаты по поводу современных методов перевоспитания заключенных.
«Итак, Холлидея поместили в карцер, – писал Л. В. Аткинсон из Гайторна в «Курьер мейл» 11 декабря 1953 года. – Несчастный узник, инстинктивно стремящийся к свободе, получил наказание в самой полной, мрачнейшей степени нашей средневековой тюремной системы? Принцип современного гуманного юридического наказания не может допускать применения пыток».
Холлидей вернулся из Черного Питера городской легендой. В Брисбене в 1950-х годах школьники за утренним чаем с печеньем шептались не о Неде Келли и Аль Капоне, а пересказывали друг другу байки о Гудини из Богго-Роуд.
«Его знание зданий, крыш и инструментов, в сочетании со злостью и бесстрашием – сделали его заключенным, находящимся под самым пристальным надзором, – писала «Санди мейл». – Детективы, которые знали его по годам деятельности взломщика, утверждают, что он может взбираться по стенам, как муха. Вероятно, Холлидей никогда не перестанет пытаться сбежать. Полицейские, которые его знают, говорят, что будут наблюдать за ним каждую минуту его пожизненного заключения, что означает, если он доживет до старости, по меньшей мере еще 40 лет сводящего с ума существования за красными кирпичными стенами Богго-Роуд».
В течение следующих 11 лет заключения Холлидея трижды в день обыскивали с раздеванием. В камере ему разрешалось носить только пижаму и тапочки. Два офицера сопровождали его повсюду. Его занятия были отменены. На его камере Д-9 были установлены дополнительные замки, также дополнительные замки установили и на всем крыле «Д». Прогулочный двор номер пять превратили в максимально охраняемый двор, где Холлидей мог передвигаться днем в пределах стальной клетки. Только по выходным дням одному из заключенных позволялось играть с ним в шахматы внутри клетки. Холлидею не разрешалось разговаривать с другими заключенными из опасения, что он поделится с ними своими бесконечными планами побега.
8 сентября 1968 года брисбенская газета «Правда» сообщила, что Холлидею недавно исполнилось 60 лет, в статье под заголовком: «СЛОМЛЕННЫЙ УБИЙЦА НИ С КЕМ НЕ ОБЩАЕТСЯ». «Из глаз квинслендского убийцы и беглеца из тюрьмы Артура Эрнеста Холлидея по прозвищу Гудини исчез блеск, – говорилось в статье. – После нахождения в течение многих лет под постоянной двойной охраной и самых строгих мер безопасности, принятых когда-либо по отношению к какому-либо заключенному в нашем штате, 60-летний Дрищ Холидей превратился в ходячий овощ внутри мрачных стен Богго-Роуд».
Но Холлидей обладал «неукротимым духом», как выразился тогдашний начальник тюрьмы в интервью для прессы, «которого строгое наказание не смогло сломить, и он никогда не жаловался на условия содержания, какими бы суровыми и стесненными они ни были».
Чем дольше продолжалось его заключение, тем меньше Холлидей становился одержим идеей побега. К концу шестидесятых он был уже слишком стар, чтобы карабкаться по красным кирпичным стенам Богго-Роуд. После нескольких лет хорошего поведения он получил должность тюремного библиотекаря, что позволило ему поделиться своей любовью к литературе и поэзии с наиболее заинтересованными заключенными. Они регулярно собирались в прогулочном дворе, чтобы послушать, как Гудини Холлидей читает стихи своего любимого персидского поэта-философа Омара Хайяма, чьи работы он обнаружил в тюремной библиотеке еще в 1940-х годах.
Его любимой поэмой была «Рубайят» Хайяма, которую он часто декламировал над шахматной доской с металлическими фигурами, тщательно выточенными им собственноручно на станке в тюремной мастерской.
Репортерская удача
В итоге величайшим трюком Гудини Холлидея стало выживание в тюрьме Богго-Роуд. В конечном счете он покинул тюрьму через парадные ворота после отбытия двадцатичетырехлетнего срока за убийство Атола Маккоуэна, провожаемый поздравительными улыбками как заключенных, так и тюремных служащих.
В апреле 1981 года репортер «Брисбен телеграф» Питер Хансен нашел Дрища Холлидея, моющего золото в ручье неподалеку от Килкоя, где тот долгое время проживал отшельником, заплатив пять долларов Департаменту лесного хозяйства, чтобы законно находиться на лесных землях в качестве золотодобытчика.
«Я никогда не признавал вины, – сказал Холлидей по поводу своего спорного обвинения в убийстве. – Бишоф просто выдумал то мое признание, которое озвучил в суде. Знаете ли, Бишоф был жестоким человеком. Именно мое дело помогло ему стать комиссаром полиции. Я покинул Брисбен за два дня до убийства… Меня осудили просто потому, что мое имя Артур Холлидей».
Холлидей сказал, что не побоялся бы вновь вернуться в Богго-Роуд стариком.
«Я практически хозяин этого места, – заявил он. – Под конец они даже использовали меня в качестве консультанта по безопасности».
Два года спустя Артур «Дрищ» Холлидей, кажется, исчез с лица земли. В последний раз его видели живым в кузове грузовика в Редклиффе, на северной стороне Брисбена. Но легенда о Дрище Холлидее жива внутри красных кирпичных стен тюрьмы Богго-Роуд, где камера Гудини под номером девять в крыле «Д» остается пустой. Просто из хозяйственных соображений, утверждают тюремные чиновники. Однако заключенные убеждены, что им еще предстоит найти узника, достойного в ней содержаться.
– Дрищ.
– Да, малыш?
– Тут говорится, что Ирен пообещала поддерживать своего мужа.
– Ага.
– Но ведь она этого не сделала, не так ли?
– Сделала, малыш.
Дрищ возвращает мне газету, протянув длинные загорелые руки через кухонный стол.
– Не всегда нужно быть рядом с кем-то, чтобы поддерживать его, – говорит он. – Как продвигается твое письмо?
– Почти закончил.
Дорогой Алекс!
Как ты думаешь, Боб Хоук хорошо справляется с работой премьер-министра? Дрищ говорит, что у него достаточно хитрости и воли, чтобы быть хорошим лидером для Австралии. Дрищ говорит, что он напоминает Рафи Реджини, старого немецкого еврея, который в середине 1960-х годов вместе с Дрищом заправлял тотализатором во втором отряде. Рафи Реджини был и дипломатом, и настойчивым человеком одновременно. Он принимал ставки на что угодно: на скачки, футбол, бокс, драки во дворе, шахматные матчи. Однажды он принял ставки на то, что именно парни получат на пасхальный обед в 1965 году. Дрищ говорит, что Рафи Реджини разработал систему курьерской доставки тараканами. Вы все еще пользуетесь системой доставки тараканами? Выигрыши выплачивались в основном табаком для самокруток, но братва начала поднимать вонь из-за задержек с получением законного выигрыша в вечернее время, когда сигарета как раз ценнее всего на свете. Чтобы выделить себя из других потенциальных букмекеров, Рафи Реджини и придумал тараканью почтовую службу. Он держал целую коллекцию жирных откормленных тараканов в жестянке из-под ананасов у себя под кроватью. Чертовски сильные были те тараканы, надо сказать. Используя нитки, выдернутые из одеяла и простыни, Рафи наловчился привязывать к спине таракана три тонких самокрутки и просовывать его под дверь камеры, наставляя на путь к своему предполагаемому клиенту. Но как убедиться, что таракан пойдет туда, куда нужно? Рафи начал экспериментировать со своими маленькими курьерами. Вскоре он понял, что тараканы идут в определенных направлениях, в зависимости от того, какая нога из шести у них оторвана. Если оторвать переднюю ногу, то таракан начнет двигаться в северо-восточном или северо-западном направлении. Удалите среднюю левую, и таракан будет отклоняться влево так сильно, что станет описывать круги против часовой стрелки. Уберите среднюю правую, и он начнет кружить по часовой. Посадите такого таракана вплотную к стене, и он побежит вдоль нее по прямой линии и будет благодарен за это. Если Рафи требовалось доставить посылку Бену Банагану, сидящему через семь камер по коридору по левую сторону, то он отрывал таракану среднюю левую ногу и отправлял в великое путешествие с сигаретой, на которой были нацарапаны номер камеры предназначения и имя «Банаган». Храбрый таракан сворачивал под каждую дверь на своем пути, а братва, связанная кодексом чести, исправно отправляла его снова и снова в славную одиссею вдоль стены. Я все думаю о том, какими же нежными должны были быть их руки. Все эти убийцы, грабители и мошенники. Думаю, у них было время быть нежными. Все время мира. В последнее время я думаю, Алекс, что каждая проблема в мире, каждое преступление, когда-либо совершенное, может быть прослежено до чьего-либо отца. Грабежи, изнасилования, терроризм, Каин против Авеля, Джек Потрошитель – все это восходит к отцам. Возможно, и к матерям тоже, я допускаю, но в этом мире нет ни одной дерьмовой матери, которая не была бы в первую очередь дочерью дерьмового отца. Не рассказывай мне, если не хочешь, но я был бы рад узнать о твоем отце, Алекс. Он был хорошим? Он был порядочным? Был ли он в тюрьме? Благодарю за твои мысли по поводу моего отца. Ты справедливо подметил. В каждой истории есть две стороны, я считаю. Я спрашивал маму про новые серии «Дней нашей жизни». Она сказала передать тебе, что у Марии наблюдаются признаки улучшения в больнице. Лиз приходила в отделение интенсивной терапии, чтобы признаться, но когда Мария очнулась, то сказала, что там было слишком темно, чтобы узнать нападавшего, поэтому Лиз держит рот на замке и, кажется, вполне способна жить с чувством вины. Первое слово, которое Мария произнесла, когда очнулась, было «Нил». Но, хотя Нил являлся ее настоящей любовью, она сказала, что никогда не сможет стать его женой, и дала ему согласие, чтобы он остался с Лиз и их ребенком.
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!