Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

Я припоминаю, как этот планер странной формы скользил надзелеными купами деревьев, поднимаясь и кренясь, пересекал парк с егоскамейками, мусорными урнами и задранными кверху лицами зевак. Я представил,как исказилось бы лицо моей матери и как она начала плакать, если бы я сказалей, что самолет Бобби, который по всем законам природы вообще не мог летать,внезапно перевернулся в воздушном вихре и Бобби завершил свою короткую, хотя иблестящую карьеру, вдребезги разбившись о мостовую улицы Д.

Если бы все случилось именно так, может быть, было бы лучшедля всего человечества, но так не случилось.

Вместо этого Бобби развернулся обратно в сторону холмаКарригана, небрежно держась за хвост собственного самолета, чтобы не свалитьсяс проклятого летательного аппарата, и направил его к маленькому пруду посредипарка Гранта. Вот он скользит над его поверхностью на высоте пяти футов,четырех.., и мчится, касаясь подошвами своих кроссовок воды. Поднимает двойныеволны и распугивает обычно самодовольных (и перекормленных) уток, разбегающихсяс возмущенным кряканьем перед ним, заливающимся радостным смехом. Он вылетел напротивоположный берег, точно между двумя скамейками, о которые обломилиськрылья его самолета. Бобби вывалился из седла, ударился головой о землю ирасплакался.

Вот каков был Бобби.

***

Далеко не все в нашей жизни было таким эффектным. Болеетого, насколько я помню, больше не было подобных случаев.., по крайней мере допоявления «калмэйтива». Но я рассказал вам об этом случае лишь потому, чтокрайности лучше всего иллюстрируют нормальные обстоятельства: жизнь вместе сБобби становилась настоящим безумием. К девяти годам он слушал лекции поквантовой физике и высшей математике в Джорджтаунском университете. Однажды онзаглушил все радиоприемники и телевизоры на нашей улице и четырех прилегающихкварталах – своим голосом. Дело в том, что он нашел, на чердаке старыйпортативный телевизор и превратил его в широковещательную радиостанцию. Старыйчерно-белый «Зенит», двенадцать футов провода, предназначенного для точноговоспроизведения звука, и металлическая вешалка на коньке крыши – вот и все!Примерно пару часов жители четырех кварталов Джорджтауна могли принимать толькоодну станцию WBOB.., то есть моего братца. Он читал мои рассказы, идиотскишутил и объяснял, что только значительное содержание серы в печеных бобахявляется причиной того, что наш отец выпускал такое количество злого духа вцеркви по утрам в воскресенье.

– Но вообще-то он старается пердеть как можно тише, –сообщил Бобби своим слушателям, которых было не менее трех тысяч, – причеминогда сдерживает особенно громкие звуки до тех пор, пока не наступит времягимнов. Отцу такие откровенности не слишком понравились, не говоря уже о том,что ему пришлось заплатить семьдесят пять долларов штрафа в Федеральнуюкомиссию по радиосвязи за незаконное использование эфира. Эту сумму он вычел изкарманных денег, выделяемых Бобби на следующий год.

Жизнь с Бобби… Вы только посмотрите, я плачу. Интересно, этонастоящие чувства или им приходит конец? Думаю, что первое. Боже мой, ведь ятак любил его – но все-таки мне кажется, что на всякий случай лучшепоторопиться.

***

Бобби закончил среднюю школу практически уже в десять лет,но так и не получил степени бакалавра гуманитарных или естественных наук, неговоря уж о большем. И все из-за этого огромного мощного компаса у него вголове, который поворачивался то в одну сторону, то в другую в поисках нужногоему полюса.

У него был период, когда он проявлял интерес к физике, иболее короткий период интереса к химии.., в конце концов Бобби оказался слишкомнетерпеливым и по отношению к математике, чтобы остановиться на одной из этихнаук. Он знал, что легко справится с ними, но и химия, и физика – как и всеточные науки – наскучили ему.

Когда Бобби исполнилось пятнадцать лет, он увлекся археологией.Прочесал вершины Белых гор вокруг нашего летнего коттеджа в Норт-Конуэй,воссоздал историю индейцев, которые жили здесь, на основе наконечников стрел,кремней, даже по структуре древесного угля давно погасших костров в древнихпещерах в центральной части Нью-Хэмпшира.

Но прошло и это увлечение, и Бобби занялся историей иантропологией. Когда ему исполнилось шестнадцать, отец и мать с неохотой далисогласие на просьбу Бобби отправиться с экспедицией антропологов из НовойАнглии в Южную Америку.

Через пять месяцев он вернулся впервые в жизни загоревшим.Он также подрос на дюйм, похудел на пятнадцать фунтов и стал гораздосдержаннее. Оставался веселым, но его прежняя детская радость, иногда такаязаразительная, иногда утомляющая окружающих, но которую он излучал всегда,теперь пропала. Бобби стал взрослым. И, насколько я припоминаю, впервыезаговорил о происходящем в мире.., о том, как все плохо. Это был 2003 год,когда группа «Сыновья Джихада», отколовшаяся от ООП (название этой группыпочему-то всегда напоминало мне католическую общественную организациюгде-нибудь на западе Пенсильвании), взорвала нейтронную бомбу в Лондоне.Радиацией было заражено шестьдесят процентов английской столицы, а ее остальнаячасть превратилась в исключительно вредное для проживания место, особенно длятех, кто собирался иметь детей или рассчитывал прожить дольше пятидесяти лет. Вэтом же году мы пытались установить блокаду Филиппин, после того какправительство Седеньо пригласило к себе «небольшую группу» китайских советников(примерно пятнадцать тысяч, по д??нным наших разведывательных спутников). Мыбыли вынуждены отступить лишь тогда, когда стало совершенно ясно, что: а)китайцы отнюдь не шутили относительно нанесения ракетно-ядерного удара из своихракетных шахт, если мы не откажемся от блокады, и б) американский народ непроявлял ни малейшего желания совершить массовое самоубийство из-за каких-тоФилиппинских островов. И в этом же году некие обезумевшие ублюдки – албанцы,по-моему, – сделали попытку рассеять с воздуха вирус СПИДа над Берлином.

Подобные новости наводили уныние на всех, но. Бобби былпотрясен больше других.

– Почему люди относятся друг к другу с такой злобой? –спросил он однажды меня.

Мы находились в нашем летнем коттедже в Нью-Хэмпшире.Подходил к концу август, и почти все вещи были упакованы в коробки и чемоданы.Коттедж выглядел печальным и покинутым – так бывает всегда, перед тем как мыразъезжаемся и покидаем семейное гнездо. Я уезжал обратно в Нью-Йорк, а Бобби –в Уэйко, Техас, – представляете себе?.. Он все лето читал материалы посоциологии и геологии – разве придумаешь безумнее комбинацию?

– и хотел провести там несколько экспериментов. Он задалвопрос небрежным тоном, но я заметил, что мать смотрела на него последние двенедели, пока мы были все вместе, каким-то странным внимательным взглядом. Нипапа, ни я еще не заподозрили это, но мне кажется, что мама поняла: стрелкакомпаса Бобби наконец перестала поворачиваться из стороны в сторону и уперласьв полюс, который он так долго искал.