Анечка - Татьяна Анина

Шиша упал на алый диван в виде губ. Смотрелся на нём, как зацелованный дамский угодник. Попрыгал на мягких подушках. Неспешно, набрал номер своей любовницы.

Она трубку не брала. Но через десять секунд пришло сообщение: «Я с Викой в кино. Кинатеатр «Победа» сеанс длится три часа, потом мы хотели часик посидеть в кафе на третьем этаже».

«Я тебе б*ядь, посижу! Никуда после кина!» – и приставил к сообщению злую рогатую морду и кулак.

А сам улыбнулся. Нужно было сказать Платону, чтобы встретил и привёз в клуб к Штопору…

Передумал. Это опасно. Сейчас по клубам лучше не ходить. Три часа не так уж и много. Покрутятся по городу, он сам её встретит, и к Штопору не поедут. Увезёт насильно в загородный дом и оставит под присмотром Клинова.

Нужно выходить на новый уровень. Ему нужна была женщина для серьёзных отношений. А это значит, что Инга отправится к врачу на следующей недели, и Шише всё расскажут, сможет ли она родить…

Рома рассмеялся.

Шиша и дети, как чёрное и белое, как день и ночь, как Инга и Анечка…

Улыбка сползла с его лица.

Что он творит?

Он любит… Он любит только своё солнышко. И будет любить её вечно.

Металась душа, рвалась на куски. От чёрного к белому, от реальности к воспоминаниям. Его как будто заставляли сделать неправильный выбор. Он сопротивлялся, но сил не хватало.

Это извечная проблема – женщины.

С твёрдым решением найти Аню, он поднялся с дивана. Если старые чувства не вспыхнут с новой силой, то он останется с Ингой.

Неспешно, он спустился на первый этаж. Вышел в прохладный поздний вечер и опешил.

Фонари не работали.

Опытный взгляд сразу уловил движение. Шиша, с ловкостью зверя, метнулся от двери в кусты и уже по ним делал ноги в сторону небольшого парка.

Он краем глаза заметил, что у машины бездыханным лежал Платон.

Парки в историческом центре густые, а деревья в них очень старые и ветвями своими затеняют дорожки. Отгораживают от городского света и шума, создавая уютную атмосферу, где только фонари – источники света, и даже звёзды не касаются укрытого места своим тусклым мерцанием.

Круглые фонари на чёрных ножках освещали узкую дорожку. Но под их свет Шиша старался не попадать. Он нёсся по кустам ближе к проезжей части. Дороги и дома поблизости были пустыми, словно в этот час, все жители города сговорились и не попадали Шише навстречу. Одно спасение – проспект впереди, где много людей… Хотя Мишу Жмурика теперь и это не остановит.

Но до дороги ещё было очень далеко, а он жопой чуял преследователей.

Миша Жмурик один не ходит. Это, как волчья стая. Волки послабее крутятся около вожака и дерут жертву всей толпой.

Шиша решил притормозить. Встал, как вкопанные в высоких кустах акации, что исцарапала его лицо. Прислушался. Дальний шум проспекта и ни души рядом.

Вот это задница!

С другой стороны, в темноте все кошки серы, и ему на руку отсутствие свидетелей. Что не говори, а Шиша тоже не лыком шит и спокойно может убить.

Он двумя руками обхватил рукоять пистолета и направил на преследователя. Щурился, чтобы лучше в темноте разглядеть убийцу. Фонари не дотягивались до этого места. Этот парк, как глухой лес посреди города. А звери любят лес. И это касалось не только банды Жмурика. Рома тоже из их числа.

Это был бритоголовый нацист, что приходил со Жмуриком в клуб Штопора на переговоры. В военной куртке, бешеный, необузданный урод. И Роме стоило большого труда не грохнуть ублюдка. Но мокруха ему была не нужна, поэтому, когда щенок вылетел их кустов навстречу, пробил ему плечо. Занятия в тире даром не прошли, он стрелял достаточно метко даже в полутьме.

Раздался выстрел. Где-то вдалеке залаяла собака.

Бритоголовый от ранения резко подался плечом назад и заорал во всю свою вонючую пасть, упал на землю, где только пробивалась зелёная трава. Головой бритой завалился в жёсткие кусты.

Шиша бросился бежать дальше.

Адреналин сделал кровь горячей. Перед глазами всё прыгало, жгло тело от натуги. Голова была чиста от мыслей, он действовал на инстинкте самосохранения.

Вылетел из очередных густых кустов и замер на месте.

Сердце молотилось, как каменные жернова, а потом замерло.

Это была одна секунда. Но за этот миг, у Шиши в голове пролетела сотня мыслей.

Он видел Мишу Жмурика в десяти шагах от себя. Лицо его было белым, как лист бумаги. Дальние фонари скупо освещали его тощую фигуру. На вытянутой руке Жмурик держал пистолет.

Рома отобрал у Жмурика дойную корову. Рома обокрал самого опасного бандита города.

Всем известно, что Миша отменный стрелок. Как говорил Клин, даже в темноте до автоматизма отработан контрольный в голову.

Это значит, промаха не будет. Шиша умрёт.

Когда точно знаешь, что смерть неотвратима, в голове появляется самое важное. И даже любопытно, что для человека важнее всего.

За сотую долю секунды промелькнула в памяти добрая хрупкая женщина с печальными карими глазами. Это мать Ромы. Следом за этим её обугленный труп, который вынесли пожарные из горящего дома.

И тут же, рядом с воспоминанием о матери, появилась Анечка. Белая, ясная девочка в ушлюпочной клетчатой юбке. И жадное желание прижать её к себе. Отпустить на волю Лань, чужую женщину, которую он никогда не полюбит.

Никогда.

Уже было слишком поздно.

Секунда прошла...

Из кустов на Жмурика налетела огромная, здоровая псина. Совершенно белая. Как привидение или потустороннее существо. Но Рома был на пределе, поэтому удивляться и не думал. Воспользовавшись случаем, упал в бок на землю, в надежде спастись.

Выстрел раздался, а с ним и резкий собачий визг.

Рома не мог поверить, что выжил. Ломанулся вперёд.

Жмурик поваленный гигантской собакой на землю, истерично скидывал труп животного с себя, наставлял на подбежавшего Шишу пистолет.

Миша был дрищом, поэтому справиться с ним не составило труда. Одним ударом в висок Шиша его вырубил.

Надо было убить.

Надо!!!

Шиша, как в замедленной киноплёнке, направлял пистолет в голову ненавистного Жмурика.

Один человек создавал всему городу проблемы. Никто не вспомнит, никто не осудит.

– Бахря!!!

Разорвал голову девичий визг. Уши заложило, тело содрогнулось от ужаса, сладости и стыда. Эмоции навалились все разом, разорвав грудную клетку сильной душевной болью.

– Бахря!!!

От этого вопля у него ещё в школе в ушах звенело. Рома резко спрятал пистолет за пояс и посмотрел на белокурую женщину.