Бракованная любовь - Ульяна Краш

Мозгами понимаю, что надо отодвинуться от него. Нам нельзя переходить черту. Но продолжаю лежать в его объятьях, оттягивая момент.

Не думала, что уже соскучилась по мужским прикосновениям.

И когда Денис подминает меня под себя и оказывается сверху, я понимаю, что дальше тянуть уже некуда.

— Нет. Подожди. Я не могу.

Я пытаюсь его остановить, и он останавливается.

— чего не можешь? — хрипит ДЕнис и тянет футболку вверх.

— Не могу спать с тобо-ой!

Он уже втянул сосок себе в рот и ласкает его языком. Спускается ниже, оставляя мокрую дорожку на груди и животе, а он спускается ещё ниже.

— Нет! — кричу на него и хватаю за волосы. — Так не надо.

Ёрзаю попой по простыне, чтобы он промахнулся и не прикоснулся губами к другим губам. Это слишком интимно, слишком, чтобы позволить ему.

— Успокойся, — рычит Меркулов.

Обхватывает руками бедра и прижимает к постели.

— Денис, пожалуйста, отпусти. Я не хочу.

— Не хочешь?

Он запускает руку мне между ног и проникает пальцами внутрь. Едва сдерживаю стон. Но реакция тела сдержать не могу и подаюсь бёдрами ему навстречу.

— Это вот так ты не хочешь? Ты только посмотри какая ты мокрая.

Ноги дрожат. Мне и стыдно, и хочется продолжения.

— Денис, пожалуйста, не надо. Я себя не прощу никогда, — продолжаю бормотать я. А бёдра двигаются в такт с пальцами Меркулова.

— Сначала себя убеди, что ты этого не хочешь.

Он убирает руку и перекатывается на спину.

А теперь я хочу просить его продолжить. Такое разочарование. Тело ноет, требует разрядки.

Отворачиваюсь, сворачиваюсь в клубок. Душу разрывает от противоречий. Хочется, очень хочется продолжения, просит тело.

Но ты же не животное, чтобы быть на поводу у своих желаний, — твердит мозг.

Ты всё равно разводишься с Русланом и больше не сойдёшься, а он и так думает, что я сплю с Денисом, — новый аргумент в пользу продолжения.

Не хочу, чтобы он прав был.

От мыслей и противоречий разрывает голову и душу. Слёзы душат. Начинаю шмыгать носом.

— А плачешь-то почему? Я сделал, как ты хотела. Отпустил.

Молчу. Не знаю, что сказать. Потому что это унизительно. Да и как сказать мужчине, что я хочу секса. Меня ведь не так воспитывали. Девушка секса не должна хотеть. И он должен быть только с одним, только с мужем. А теперь что делать? А если я вообще замуж не выйду никогда, то что делать? Сама с собой? Не хочу. Неприятно даже думать об этом.

Слёзы текут уже потоком.

— Я бы тебя успокоил, но боюсь не сдержусь. Я ведь тоже не железный.

Опять шмыгаю.

— Настя, у тебя что других мужчин не было?

— Нет, — еле выдавливаю из себя, горло свело спазмом.

— Ну так надо начинать. Я могу продолжить.

— Нельзя.

— Почему?

— Я ещё не развелась, и тебя не люблю.

— Мне и не надо, чтобы ты меня любила. Сексом можно и без этого заниматься. И ничего в этом страшного нет. Пальцем показывать точно не будут.

— Я сама себя не прощу. Так неправильно.

— ДА кто тебе это всё вбил в голову? Родители?

— У отца с матерью так было. Любовь одна и на всю жизнь.

— У всех разные судьбы. У тебя по-другому, — прикасается к моей спине и гладит ладонью. — Ну всё. Успокойся. Не плачь.

— Я понимаю…как выгляжу со стороны. Как дура, но ничего не могу с собой сделать.

— У тебя два выхода.

— Каких? — поворачиваюсь к нему.

— Первый и мне он нравится больше, переспать со мной, сейчас. Дальше этой комнаты ничего не уйдёт. Об этом не переживай. И второй, идти к психологу.

Потому что тебе очень сильно засрали мозг, девочка.

Поглаживает мои плечи, пододвигается.

А может он прав?

Глава 24

(Меркулов)

Провожу пальцами по её животу и чувствую, как Настю бьёт дрожь. У самого уже яйца гудят две недели даже больше. Такая красивая, нежная и до ужаса упрямая. Придвигаюсь к ней ближе, она льнёт всем телом ко мне. Решилась всё-таки. Строит из себя взрослую, а малышка ещё совсем. Обхватываю её тонкие запястья одной рукой, другой прикасаюсь к груди. Упругая, полная, как раз под мою ладонь. Идеальная. Слышу, как сопит, выгибается. Хочет.

Накрываю соски ртом, обвожу языком, прикусываю. Стонет.

Сколько в ней огня. Горячая девочка. Неудивительно, что Руслан хочет её вернуть. И у меня на неё постоянно стоит, удивляюсь, что она ещё этого не заметила. И сейчас, кажется, могу матрас проткнуть. А она жмётся ко мне, бёдрами трётся. Как кошка, которую приласкали.

Только я теперь её не отдам. Пусть урод завидует и бесится от того какого сокровища лишился. Оттягиваю горошинку. Крупные, напряжённые, торчат вверх, словно себя предлагают. Перемещаюсь к другой груди, чтобы не обидеть правый сосок. Оттягиваю, посасывая. Настя выгибается навстречу. Знаю, что уже готова, но оттягиваю момент, чтобы насладиться её слабостью и безвольностью.

Целую в губы, дыхание у неё свежее, как у ребёнка, хочется съесть её, поцеловать, лизнуть. Сладкая девочка. Пробую её на вкус, раздвигаю губы языком. Одновременно провожу пальцем по лобку, задеваю набухший бугорок. Она резко дёргается и стонет. Проникаю двумя пальцами. Влажная. Течёт. Ноги раздвигает шире.

Не выдерживаю, уже стягиваю трусы, это единственная преграда между мной и Настей. Вставляю и скольжу. Охереть! Даже зажмуриваюсь. Это просто башню сносит. Узенькая. Стеночки упругие, плотно обхватывают член. Сжимает мышцы и я едва не кончаю. Выхожу и зажимаю головку. Настя тянется ко мне.

— Куда ты? — шепчет разочарованно.

— Презик забыл надеть.

— Можно и без него, — неожиданно выдаёт Настя.

— Таблетки пьёшь?

— Угу.

Кивает. Похер, выну перед тем как кончу, воспользуюсь старым дедовским способом предохранения. Я снова толкаюсь в неё, она обвивает ногами меня и не выпускает.

Жду, когда снова привыкнет и начинаю двигаться в ней. Настя стонет, двигает бёдрами в одном ритме со мной. А мне пиздец, как рвёт башню.

— Настя.

Открывает глаза.

— Смотри на меня.

Хочу, чтобы видела меня, а не придурка своего представляла. Я же понял, что она со сна ошиблась. Забылась наверно, А теперь пусть видит, что ей со мной хорошо. И нахер выкидывает бывшего из головы. От злости ускоряюсь. По комнате разносятся смачные шлепки. В очередной раз, напоминая, какая она горячая.

— Ещё, — стонет, подгоняет меня. Закрывает глаза.

— На меня смотри, — снова напоминаю.

И я снова тараню её, вхожу на всю глубину. Дышит хрипло. Уверен, и зрачки расширены, но в темноте не видно. Её ноги мелко подрагивают, чувствую пульсацию внутри, скоро кончит. Ещё