Бракованная любовь - Ульяна Краш

несколько движений и её накрывает. А вслед за ней и меня. Наконец. Изливаюсь в неё совсем забыв, что не хотел кончать в неё. Но сейчас не до этого. Мысли кружатся, вжимаю её в себя, обнимаю. Нам требуется несколько минут, чтобы прийти в себя.

Она вся влажная от страсти, её будто лихорадит. А я чувствую, что уже снова готов. Она пиздец как возбуждает.

— ты не кончил? — тихо шепчет.

— Кончил.

— Почему опять твёрдый?

— Потому что опять хочу тебя.

Всё ещё в ней. Снова толкаюсь. Она обнимает за шею и тихо смеётся.

— Разве так бывает?

— Бывает.

Затихаем уже, когда начинает светлеть небо. Так и засыпаем, обнимаясь.

*** ***

(Настя)

Просыпаюсь. Потягиваюсь. Тело всё ноет. Кажется, каждая клеточка стонет от приятной боли. Денис спит рядом, рукой прижимает меня к матрасу. Воспоминания ночи всплывают в моей голове. Кровь приливает к щекам. Я вела себя как развратная женщина. Не думала, что Денис такой ненасытный. Будто у него давно ничего не было, как и у меня. Всегда считала, что Руслан отличный любовник, но после ночи с Денисом понимаю, что Меркулов намного лучше. Оргазм за оргазмом. Я даже со счёта сбилась. А в голове пусто, хочется лежать в его объятиях и никуда не идти не торопиться. Поворачиваюсь к нему. Изучаю его лицо. Мелкие морщинки в уголках глаз, длинные черные ресницы. Нос с горбинкой. Пухлые губы, которые умеют и страстно целовать и до одури ласкать моё тело. От воспоминаний по телу прокатывается жар и оседает внизу живота. Я снова его хочу. Это какое-то безумие. Провожу пальцем по волосатой груди, пока он ещё не проснулся и не видит. Снова скольжу взглядом вверх и вижу, что Денис наблюдает за мной.

— Ой.

Неудобно получилось.

— На работу опоздали, — это единственное, что приходит мне в голову.

— Считай, уже отпросилась.

Продолжает наблюдать за мной, так же как и я за ним. Ночью всё было понятно, просто отдалась чувством и не думала ни о чём, а сейчас становится страшно. Как он себя поведёт? А как мне себя с ним вести?

Денис встаёт с кровати и я, наконец, могу увидеть его полностью обнажённым при свете дня. Красивый. И красота у него какая-то дикая, грубая. Засматриваюсь им, пока он берёт полотенце и направляется в ванную. Смущаюсь от вида его торчащего члена. Ну с утра это нормально у мужчин, а я всё равно отвожу глаза.

— Присоединишься? — спрашивает меня.

Глава 25

“Присоединюсь ли я?”

Он говорит это так естественно, не смущаясь, зато у меня щёки покрываются румянцем, будто и не было бурной ночи.

“Ну да, я даже не представляю Меркулова смущающимся. Это скорее он может хоть кого в краску вогнать”.

Но ночью мы словно сбросили наши маски, мы были просто мужчина и женщина, которые занимаются любовью и отдаются страсти с головой. День же вновь напомнил о наших ролях, статусе и причинах, по которым я не должна была быть сейчас в одной постели с Меркуловым. А самое неприятное было осознавать, что я сама спровоцировала ситуацию. Ведь можно было отказаться, меня никто за язык не тянул. В доме есть и другие комнаты, да на крайний случай можно было лечь внизу на диване в гостиной. А выходит, я как будто специально залезла к нему в постель.

Мотаю головой и натягиваю простынь до подбородка.

— Нет. После тебя.

Он поднимает бровь. Останавливается.

“Господи, а мне ещё с ним работать, и зачем к нему за помощью обратилась. Как будто других вариантов не было”.

Меркулов подходит ко мне и тянет простынь на себя. Я не отпускаю и держу так, что белеют пальцы.

— Настя, а ты, случайно, не в монастыре воспитывалась? — спрашивает.

— Нет…просто неудобно как-то.

— А трахаться ночью было удобно?

Меня передёргивает от его грубости.

— Трахаться?

— Ну заниматься сексом. Отпусти, — снова дёргает простыню.

— Нет.

— Ну? И чего ты стесняешься. Фигура у тебя шикарная. В постели огонь. И я хочу это повторить. Не упрямься.

— То, что произошло ночью — это была ошибка.

Закатывает глаза.

— Не думал, что ты настолько труслива, что даже не можешь признать собственные желания.

— Я тебя не хочу, — шиплю сквозь зубы.

— А вот это мы сейчас посмотрим

Подхватывает меня на руки вместе с простынёй. Я охаю от неожиданности. Мышцы на его руках напрягаются, бугрятся под кожей.

— Пушинка, ничего не весишь, — хмыкает Денис и несёт меня в душевую. И я понимаю, что душем мы, скорее всего, не ограничимся. Предвкушение царапает где-то внутри и мурашки разбегаются по телу. Но вместо того, чтобы подчиниться я возмущаюсь.

— Меркулов, немедленно поставь меня на пол.

— Ок.

Ставит на пол в душевой, я всё ещё держу простыню.

— Если ты решил, что я теперь стану твоей секс-игрушкой в уплату долга за помощь, то ошибаешься. Я не…

Он прерывает мою тираду поцелуем. Запечатывает мой рот губами. Я даже не замечаю, когда падает простынь, а его руки обхватывают мои запястья и поднимает руки себе на плечи. От поцелуя у меня снова стираются границы. Я уже не помню, что хотела сказать ему и почему.

Обвиваю его шею руками. Он сильный, мощный, и мне безумно нравится его властность, хотя я никогда не признаюсь ему в этом.

Тягучие струи ударяют по коже. Сейчас это особенно чувствуется. Всё тело напряжено, и каждое прикосновение как слабые разряды тока. Меркулов прижимает меня к себе. Скользит пальцами по рукам, от запястья к локтю, от локтя к предплечью переходит к груди. Его ласки невыносимо нежные, сладкие, медленные. Ночью он напоминал изголодавшегося самца, который набрасывался каждый раз, словно в первый раз. Сейчас же Денис никуда не торопится. Его руки скользят к моим ягодицам, рисуют круги и узоры на коже. Мне остаётся только удивляться, как быстро он сломал мою оборону. Но это потом, а сейчас я уже задыхаюсь от ласк и прикосновений, бесстыдно прижимаюсь к его паху. Он подхватывает меня, и я инстинктивно обхватываю его бёдра ногами, позволяя снова проникнуть в меня. Не разрывая поцелуй, он продолжает двигаться, не давая мне ни секунды чтобы прийти в себя.

— Всё ещё жалеешь? — спрашивает меня и в очередной раз входит, заполняя на всю глубину, заставляя внутри всё сжиматься. Не могу понять, что от меня требуется. В голове вакуум, который не позволяет двигаться нейронным импульсам.

— Ну? Отвечай. Жалеешь?

— Нет, — кричу. — Нет.

— Скажи: “ не жалею”.

Распахиваю глаза. Это что новая форма садизма? Молчу.

— Настя,