Каос и Бьёрнар - Анне-Катрине Вестли

Но Каос побегал ещё немного. Папа молча ждал его. Потом они вместе пошли в ванную, и Каос выдавливал пасту, чистил зубы и полоскал горло. Папа его не торопил, но Каос и без того всё делал быстро — он вспомнил, что его ждёт беседа с папой. Надев пижаму, он нырнул в постель.

Папа сел к нему на край кровати и спел одну старинную песню, которая очень понравилась Каосу. Потом он рассказал ему про лисицу: лисица бежала по дороге и нисколько не испугалась маленького голубого автобуса, возвращавшегося в город.

— Голубой автобус посигналил ей? — спросил Каос.

Папа покачал головой:

— Нет. Голубой автобус был не в духе. Он уже много дней не в духе, потому что у него почти нет пассажиров. Правда, я объяснил ему, что скоро всё изменится: дни станут длиннее, морозы кончатся и туристы снова начнут ездить в горы.

— А сейчас туда никто не ездит?

— Почти никто.

— А что было потом?

— Увидев лисицу, мы ненадолго остановились. В автобусе было всего два пассажира. Когда лисица убежала, мы поехали дальше. Голубой автобус был погружён в свои мысли. Он не смотрел ни на лес, ни на усадьбы, ни на заснеженные поля и даже не заметил, как миновал нашу площадь.

Сегодня он не танцевал перед Газетным домом, а поехал прямо на автобусную станцию.

— Почему не танцевал?

— Ему не захотелось, ведь в двух знакомых окнах первого этажа не горел свет. Автобус сразу понял, что там никого нет, и не стал танцевать.

— Автобусу было грустно?

— Да, немного, — ответил папа. — Ему, а не мне, ведь я знал, где вы.

— А завтра он нам потанцует? — спросил Каос.

— Думаю, потанцует. — Папа улыбнулся.

— Как хорошо, что мы все уже дома, — сказал Каос и зевнул.

Папа тихонько запел песню. Каос зевнул ещё раз и закрыл глаза. Типография стучала. Водопад шумел. Всё было так, как нужно. Каос заснул.

И Новый год, и январские морозы уже остались далеко позади. Люди радовались тому, что дни стали длиннее и часто светило солнце. Но больше всех этому радовались маленький голубой автобус и папа Каоса — после Нового года из-за сильных морозов туристы перестали ездить в горы, и у голубого автобуса почти не осталось пассажиров. «А вдруг люди решат, что я никому не нужен?» — думал автобус, и ему было грустно. Каос, как обычно, каждый вечер ждал у окна, чтобы взглянуть на автобус, который возвращался из последнего рейса. Но грустный автобус часто проезжал мимо, забыв остановиться и потанцевать перед Газетным домом.

Теперь же, когда снова засверкало солнце и стало теплее, автобус сразу повеселел. Теперь он уже не забывал останавливаться, чтобы потанцевать перед Каосом, и только после этого спешил дальше к автобусной станции.

В эту субботу папа, мама и Каос не поехали в Лилипутик, потому что папа и мама были заняты на работе. Каос проснулся утром от непривычной тишины. Типография молчала. По субботам она не работала. Газету напечатали ещё вчера, и сегодня все отдыхали. Шагов на лестнице тоже не было слышно, зато гул водопада доносился очень отчётливо — у водопада не было выходных дней.

Папа уже ушёл — сегодня он ехал с первым рейсом, и его ждало много пассажиров, — а мама ещё спала. Мама Каоса всегда просыпалась с трудом. Она вставала, умывалась и долго ни с кем не разговаривала.

Каос это знал и старался не тревожить маму в такие минуты. Он надел тапочки и прямо в пижаме уселся на тахте в гостиной. И тахта сразу превратилась в голубой автобус, а подушки у него за спиной — в пассажиров, которые ехали в горы. Автобусу не хватало только руля. Каос сбегал на кухню и нашёл там подходящую крышку от кастрюли. Он крутил руль то вправо, то влево, и автобус легко слушался руля.

— У всех есть билеты? Автобус отправляется! — шёпотом объявил Каос.

И автобус тронулся в путь. Папин автобус редко танцевал перед Газетным домом, если он вёз много пассажиров, но автобус Каоса не мог удержаться. Исполнив свой танец, он покатил дальше, мимо заснеженных полей и усадеб, а потом въехал в лес.

Началась самая интересная часть пути, потому что в лесу Каос увидел всех зверей, каких встречал в своих поездках папа, — лосей, лисицу и зайца. Каосу не случалось видеть их самому, лишь один раз он заметил лося, забредшего на поле, и ещё несколько белок. Белок в лесу было много, они жили даже в городе; во всяком случае, на дереве, растущем у водопада, у Каоса была своя знакомая белка. Так что белки были вроде не в счёт.

Но во время игры он мог видеть всё, что хотел. Он даже остановил автобус и начал рисовать встретившихся ему зверей.

В гостиную вошла мама, которая наконец проснулась по-настоящему.

— Доброе утро, Каос! — сказала она. — Не хочешь ли одеться и позавтракать?

— Хочу, — ответил Каос, — но мне нужно сначала дорисовать лося, довезти до гостиницы пассажиров и вернуться в город. Не могу же я бросить автобус посреди леса!

— Конечно не можешь, — согласилась мама и ушла на кухню.

Каос быстро закончил рисунок, забрался на тахту и погнал свой автобус к гостинице. Там он высадил пассажиров, развернулся и поехал в город. Он ехал очень быстро, ему уже было некогда смотреть по сторонам; он не стал танцевать перед Газетным домом, а поехал прямо к автобусной станции, оставил там свой автобус и побежал на кухню завтракать.

— Поешь скорей, и пойдём, — сказала ему мама.

— К кому же я сегодня пойду, ведь сегодня суббота? — удивился Каос.

— Сегодня ты пойдёшь со мной в аптеку и побудешь там, пока папа не вернётся из рейса. К Бьёрнару сегодня нельзя, приехал его папа, и они будут заняты.

— Папа читает Бьёрнару всякие умные книги, и потом они о них беседуют. Эва тоже много читает ему вслух.

— А разве мы с папой тебе не читаем? Но ты видишь своего папу каждый день, а Бьёрнар — только раз в неделю.

— Да, это очень редко, — вздохнул Каос.

Мама посмотрела на его рисунок.

— Какая красивая собака! — сказала она и вдруг спохватилась: — Или, может быть, это лошадь?

Каос с упрёком взглянул на маму:

— Это лось!

— Значит, не лось, а лосиха, потому что у неё нет рогов, — сказала мама.

— А я видел лося без рогов, — сказал Каос. — Может, в другой раз нам встретится лось с рогами.