Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - Николай Васильевич Сычев

оценка, вытекающая из особенностей человеческого хозяйства, из необходимости соизмерения затрат труда с потребностями, обусловлена в конечном счете ограниченностью физических сил самого человека. В результате люди не могут безразлично относиться к тому, какое количество труда затрачивается ими на создание хозяйственных благ. В силу этого они вынуждены выбирать такие блага, которые наиболее полно удовлетворяют их потребности и создание которых происходит с наименьшей затратой трудовых усилий. Это существенное условие экономической деятельности, присущее даже изолированному хозяйству,[1500] имеет чрезвычайно важное значение для хозяйства менового, где на первый план выдвигается оценка благ по количеству затраченного на их производство труда, оставляя вместе с тем оценке их полезности «лишь второстепенное значение».[1501]

Критикуя теорию полезности (во всех ее разновидностях), А.И. Чупров отмечал, что такая оценка обусловлена следующими причинами.

1. В процессе обмена приходится иметь дело с самыми разнообразными предметами, которые не имеют между собой ничего общего, поскольку по своим физическим свойствам они несоизмеримы. «Эта несоизмеримость предметов по их физическим свойствам является непреодолимым препятствием для установления оценки всех вещей по их полезности».[1502]

2. Если бы даже был обнаружен какой-либо признак, дающий возможность сравнения предметов по их потребительной стоимости, то и в этом случае такой способ оценки не был бы свободен от весьма существенных недостатков. Дело в том, что всякое суждение о полезных свойствах предметов имеет известную долю относительности, а потому любая оценка хозяйственных благ по их потребительной стоимости неизбежно является субъективной. Но обмен подобными благами не может совершаться при частных колебаниях, происходящих вследствие субъективной оценки полезности каждого предмета.[1503] Поэтому возникает необходимость выбора в качестве основания меновых пропорций количество затраченного труда, как совершенно объективного признака, не зависящего от индивидуальных воззрений.[1504]

3. Полезность благ есть природное условие, всецело зависящее от их физических свойств. Поэтому полезность как таковая остается неизменной от одного поколения к другому, если не исчезает потребность, которой данное благо удовлетворяет, и если последнее не вытесняется другим более полезным благом в течение определенного времени.[1505] «Между тем ежедневный опыт показывает, что меновые пропорции товаров непрерывно меняются, иногда по нескольку раз в году, и что эти изменения совпадают с переменами в количестве труда, потребленного для производства тех или иных товаров. Чем иным, как не приложением труда, мы можем объяснить тот факт, что вода в источнике не имеет никакой ценности, а после доставки на дом приобретает ценность и притом более значительную, чем дальше отстоит дом от источника».[1506]

Одну из заслуг английской классической школы А.И. Чупров видел в том, что она сосредоточила свое внимание на труде как основании ценности хозяйственных благ. Вместе с тем вслед за представителями этой школы он подчеркивал: полезность является необходимым условием образования их ценности, вне которой последняя существовать не может.[1507]

Находясь под влиянием учения К. Маркса, А.И. Чупров делал особый акцент на том, какой труд служит мерилом ценности (автор отождествлял ее с меновой ценностью) обмениваемых товаров. Поскольку сам труд различается по степени сложности, интенсивности и ловкости, то это неизбежно требует сведения сложного труда к простому. В результате такого сведения величина меновой ценности определяется не индивидуальным, а общественно необходимым трудом, или средними затратами рабочего времени на производство данных товаров. Но количество самого труда, а стало быть, и рабочего времени изменяется в зависимости от происходящих перемен в производительной силе труда. Отсюда следует вывод: «величина меновой ценности товара прямо пропорциональна количеству и обратно пропорциональна производительной силе вложенного в нем труда».[1508]

§ 3. Теория предельной полезности, или теория субъективной ценности

Важно отметить, что многие российские экономисты уделяли самое пристальное внимание критике теории предельной полезности. Так, В.Я. Железнов выделял две группы теории ценности: субъективную и объективную, полагая, что первая объясняет меновую ценность, исходя из принципа полезности и субъективной ценности, а вторая, напротив, объясняет меновую ценность, опираясь на принцип труда и объективные условия деятельности.[1509] Будучи сторонником последней, В.Я. Железнов указывал на коренные пороки, присущие теории субъективной ценности, или теории предельной полезности. Суть этих пороков такова.

Во-первых, австрийские экономисты игнорируют условия производства и рассматривают в качестве примера «вещи, данные готовыми в природе». Но «такое допущение противоречит наиболее существенным чертам реальной человеческой жизни».[1510]

Во-вторых, приводимый австрийцами пример, касающийся жителя первобытного леса, содержит существенное противоречие. «Дело в том, что даже житель первобытного леса, окруженный множествами деревьев, должен прилагать усилия, чтобы ими пользоваться, т. е. трудиться определенное количество времени». Поэтому в данном примере «момент оценки по предельной полезности отступает на задний план, сравнительно с таким реальным условием, как количество затраченного труда».[1511]

В-третьих, наиболее явственно слабость теории предельной полезности выступает при объяснении ценности средств производства. В данном случае предельная полезность этих средств есть совершенно неизвестная величина. Согласно учению австрийцев, предельная полезность средств производства зависит от двух условий: 1) значения для благосостояния людей; 2) существующего запаса, который предполагается ограниченным. «Но ведь как раз количество этих предметов еще не определено; размеры его будут зависеть от того, как долго будут в ходу машины, иначе говоря, как много будет приложено к ним человеческого труда».[1512] Игнорируя, однако, этот важнейший фактор экономической жизни, австрийцы рассматривают вещи лишь как данные природой, но только в ограниченном количестве. В результате вся совокупность экономических отношений, связанная с применением человеческого труда, сознательно упускается из виду. Тем самым их теория вступает в противоречие с основными положениями экономической науки, которая исследует главным образом взаимодействие человека с природой посредством трудовой деятельности. «Отсюда понятно, что чем сложнее общественные отношения между людьми, развивающиеся на почве их хозяйственной деятельности, тем менее приложима к ним австрийская теория ценности».[1513]

В-четвертых, о субъективных оценках как факторе меновых отношений можно говорить только в том случае, когда обмен представляет собой чисто случайное явление. «Естественно, что при таком экономическом строе обмен зависит не от какой-либо устойчивой объективной нормы, а от субъективных оценок продавца и покупщика».[1514]

Весьма серьезной критике подверг теорию предельной полезности Н.А. Каблуков.

Несостоятельность этой теории, по его мнению, состоит в следующем.

1. В качестве примера в ней берется человек, находящийся в пустыне. Но это совершенно не подходит для объяснения того, что происходит в обществе, а потому данный пример не позволяет сделать обобщения и распространить их на понятие ценности, входящей в предмет политической экономии. Ведь эта наука изучает отношения не человека к вещам, а отношения между людьми, складывающиеся на основе их хозяйственной деятельности.