Глиняная Библия - Хулия Наварро

– Мне очень жаль. Я понимаю, как сильно ты мог из-за меня пострадать, но я не верю, что Бог осудит меня за то, что… за то, что я желал смерти этого подонка.

– Любая жизнь – даже жизнь подонков – принадлежит Богу, и только Он может ее отнять.

– Я вижу, что ты меня так и не простил.

– Ты раскаиваешься, отец?

– Нет.

Карло Чиприани, глядя прямо в глаза своему сыну, говорил громко и решительно, и в тоне его голоса не чувствовалось ни малейшего сомнения.

– Чего ты добился, отец?

– Я добился справедливости. Справедливости, в которой нам было отказано, когда мы были беззащитными детьми и этот подонок требовал от нас, чтобы мы били палками своих матерей, потому что они, как он говорил, – вьючные животные. Я видел, как умерла моя мать и как умерла моя сестра, и ничем не мог им помочь. Ты не вправе осуждать меня.

– Я всего лишь священник и твой сын, папа, и я тебя люблю.

Джиан Мария подошел к старику и снова обнял его, и они оба начали плакать.

– Где ты был все это время, сынок?

– В Ираке, в маленькой деревушке под названием Сафран. Я пытался помешать тебе убить Альфреда Танненберга. А еще я опасался за жизнь Клары.

– Этот подонок без тени сомнения убил мою сестру. Она была глухой и не слышала, чего он от нее требовал. За это он ее и пристрелил.

– Клара должна заплатить своей жизнью за смерть твоей сестры? – очень серьезно спросил Джиан Мария, отстраняясь от отца.

Карло ничего не ответил. Он поднялся с кресла и, отвернувшись от Джиана Марии, стал ходить взад-вперед по кабинету, не глядя на сына.

– Она же ни в чем не виновата, она не сделала вам ничего плохого! – взмолился Джиан Мария.

– Джиан Мария, ты этого не понимаешь, ты ведь священник, а я – всего лишь обычный человек. Возможно, в твоих плазах я – худший из людей, но ты не осуждай меня, а постарайся простить.

– У кого ты сейчас просишь прощения – у своего сына или у священника?

– У обоих, сынок, у обоих.

Карло замолчал, надеясь, что сын снова его обнимет, но Джиан Мария резко поднялся с кресла и, не попрощавшись, вышел из кабинета, мысленно упрекая себя за то, что он не смог сдержать нарастающий в его душе гнев.

– А где Клара?

Голос Энрике Гомеса с трудом пробивался сквозь помехи на линии, хотя он использовал самый надежный вид связи, а потому Джордж Вагнер ответил, еле сдерживая раздражение:

– В Париже с профессором Пико. Не переживай, я только что разговаривал с Полом Дукаисом, и он меня заверил, что в окружении Пико у него по-прежнему есть свой человек и что этот человек сумеет раздобыть нужные нам таблички.

– Он уже давно должен был это сделать, – пробурчал Энрике, сидя в тишине своего уютного дома в Севилье.

– Да, он уже давно должен был это сделать, и я даже сказал Дукаису, что ничего ему не заплачу, если он не передаст нам «Глиняную Библию». Похоже, что человек Дукаиса только-только вернулся из Ирака и снова сумел подобраться к Пико, так что ему наверняка известно, где находятся таблички.

– Тебе необходимо сформировать группу захвата, – посоветовал Энрике.

– То же самое мне сказал и Фрэнки. Мы так и сделаем, когда наступит подходящий момент. Насколько мне известно, профессор Пико хочет организовать выставку всего того, что они привезли из Сафрана, в том числе представить научным кругам и широкой публике «Глиняную Библию». Но до поры до времени они держат ее в секретном сейфе в банке. Таблички будут храниться там вплоть до открытия выставки, так что нам необходимо дождаться этого момента. А пока нам очень пригодится человек Дукаиса: он ведь входит в состав группы, которая была с профессором Пико в Ираке и которая занимается теперь организацией выставки, следовательно, он сможет сообщать нам обо всех шагах Клары и Пико.

– А ее муж?

Ахмед? Мы его попросили не упускать Клару из виду, однако, по-моему, они уже фактически разведены, и наша девочка ему совсем не доверяет, так как ей известно, что он работает на нас. Поэтому я даже не знаю, будет ли нам от Ахмеда какая-то польза.

– Да ладно тебе, Джордж, от Ахмеда была очень большая польза. Если бы не он, операция по опустошению музеев не увенчалась бы успехом.

– Ее разработал Альфред, – почти шепотом сказал Джордж.

– Но провернул ее Ахмед вместе с Полковником, и надо быть признательными им за то, что они для нас сделали.

– Они получат кучу денег. А теперь, друг мой, нужно сконцентрироваться на том, чтобы захватить «Глиняную Библию». У меня уже есть особый покупатель, готовый заплатить много миллионов долларов за приобретение доказательства того, что Авраам действительно существовал и что именно благодаря ему люди обрели Книгу Бытие.

– Давай будем осторожными, Джордж. Было бы глупо сразу же выставлять на продажу те предметы, которые мы заполучили.

– Да, мы выждем некоторое время, я тебе это обещаю, однако могу тебя заверить, что тот, кто хочет купить «Глиняную Библию», отнюдь не собирается ни выставлять ее в каком-либо музее, ни вообще кому-либо показывать.

– Твои люди из фонда «Древний мир» уже составили опись поступившего товара? – поинтересовался Энрике.

– Это было сделано с помощью Ахмеда.

– Нужно, чтобы кто-нибудь помог разобраться с тем, что мне прислали.

– Да и Фрэнки тоже этого хочет. Не переживай, я уже дал соответствующие распоряжения Роберту Брауну и Ральфу Бэрри. Они этим и займутся. Но если ты хочешь, чтобы все произошло быстро, к тебе в Севилью может приехать Ахмед.

– Что мы будем делать с Кларой?

– Она создает нам слишком много проблем, не считая того, что абсолютно нам не доверяет… Она подает плохой пример…

– Ты прав, мой старый друг.

* * *

Ив Пико молча слушал Фабиана, который, находясь на другом конце телефонной линии, не очень торопился закончить разговор. Уже более десяти минут Пико не произносил ни слова, внимательно слушая то, что ему говорил Фабиан. Когда разговор все-таки завершился, Пико облегченно вздохнул.

Клара настаивала на том, чтобы выставка найденных в Сафране предметов была открыта как можно скорее. Она даже слышать не хотела о тех трудностях, которые то и дело возникали при подготовке выставки такого масштаба, и упрекала Пико и его коллег в том, что они прилагают недостаточно усилий для ее скорейшего открытия. И в самом деле, все привезенные из Сафрана предметы уже были соответствующим образом упакованы, а сделанные Лайоном Дойлем фотографии – напечатаны; более того, каждый из участвовавших в экспедиции археологов уже составил краткое описание тех или иных этапов раскопок и найденных предметов. Раз всего этого было мало, Клара использовала как последний аргумент «Глиняную Библию». Клара стремилась как можно скорее показать всему миру эти глиняные таблички, которые буквально жгли ей руки. Она знала: с каждым днем возрастает опасность, что их у нее отнимут, пусть даже они и хранились в настоящий момент в сейфе швейцарского банка.