Непредвиденные встречи - Василий Головачев

— Сотый, Сотый, — раздался в рубке знакомый голос диспетчера станции. — Срочно отвечайте, остался ли аппарат–резерв?

— Да, — коротко отозвался Пановский, бегло проглядев записи бортового компьютера. — Три ленты в видеокассете, дюжина кристаллов в приемнике “Омеги”. В чем же дело?

— Немедленно возвращайтесь к южной тропической зоне, координаты… — Диспетчер продиктовал координаты. — Генри только что на главном оптическом наблюдал рождающийся КУ-объект! Вы ближе всех в этом районе…

Диспетчер еще не договорил, а Пановский уже успел перехватить управление автомата и бросить модуль в разворот.

— Что я говорил! — воскликнул Изотов, скорее изумленный, чем обрадованный поворотом событий.

Пановский не ответил, не веря в миражи и тем не менее признаваясь в душе, что вера в чудо не угасла в нем и по сей день.

Шлюп вышел точно по координатам над большой облачной спиралью. В непосредственной близости от короны Юпитера голоса диспетчера уже не было слышно, сложная система радиационных поясов планеты полностью забивала эфир помехами. Пановский осторожно повел шлюп к Южному полюсу, опасаясь приближаться к внутреннему кометно–метеоритному кольцу, возле которого плотность метеоритного вещества достигла критических величин. И тут они действительно увидели загадочный КУ-объект.

Из желто–коричневой мути аммиачно–водородных облаков высунулся ослепительно белый “цветок” на тонком стебле: по форме КУ-объект напоминал земную гвоздику. Стебель “гвоздики” продолжал расти, она увеличивалась в размерах, и наконец стало ясно, что это вполне реальное явление, отнюдь не галлюцинация и не радиолокационный призрак.

Пановский включил аппаратуру видеосъемки и дистанционного анализа, покосился на товарища:

— Ну и везет тебе, юноша! Честно говоря, я и сейчас не верю в его существование. Загипнотизировал ты меня своими фантазиями, да и Ю-поле, наверное, действует, потенциал уже давно выше нормы.

— “Если на клетке слона прочтешь надпись “Буйвол”, не верь глазам своим”, — процитировал Козьму Пруткова Изотов. — Ю-поле тут ни при чем. Кстати, почему эту штуку назвали КУ–объек–том?

— Первым его увидел и описал полгода назад Костя Уткин, неисправимый фантазер и выдумщик, отсюда и сокращение… Он пропал без вести после третьей встречи со своим открытием. Во всяком случае, сообщил по радио, что идет на сближение…

Изотов повернул голову, мгновение смотрел в серые непроницаемые глаза Пановского, словно пытаясь прочесть его мысли, потом расслабился и пожал плечами:

— Случайность, которая предостерегает каждого из нас. Посмотри на анализаторы: материал КУ-объекта — безобидное облако ледяных кристаллов. Разве что магнитное поле великовато для обычного облака… Давай подойдем поближе.

Пановский красноречиво постукал пальцем по лбу.

Шлюп проходил уже под краем “гвоздики”, достигшей размеров земного Мадагаскара, и в этот момент что–то произошло.

Пановскому показалось, что КУ-объект взорвался! Шлюп вздрогнул, оборвалось пение приборов в рубке, ослепли экраны, наступила глубокая тишина. И в этой тишине раздался Голос! Глубокий, нечеловеческий Голос–вскрик — не звук — сенсорный импульс, ударивший по нервам. Он пронизал оболочку шлюпа, прошел сквозь все его защитные экраны и сквозь тела людей и умчался в космос, в неизмеримую даль — бестелесная молния, сгусток мысли неведомого исполина. Это было последнее, о чем подумал Панове кий. Хлынувшая в мозг тьма погасила сознание…

Зал связи Ю-станции “Корона-2” тонул в тусклом серо–желтом сиянии юпитерианского серпа: станция проходила над ночной стороной планеты. Гул переговоров отражался от стен зала, смешивался с гудками и тихими свистами аппаратуры и возвращался таинственным шепчущим эхом. Четыре виома отражали четыре таких же, как и этот, зала с группами людей у пультов.

В зал вошел высокий бледный человек с узким жестким лицом. На рукаве его куртки алел шеврон научного директора станции. У главного пульта расступились люди.

— Какие новости? — спросил, почти не разжимая губ, директор.

— Второй КУ-объект мы прозевали, — сказал смуглый до черноты Генри Лисов. — Вернее, не знали, где ждать. Третий успели захватить в начале образования. А потом — как отрезало, никаких следов. Видимо, существуют какие–то периоды активности КУ-объектов, когда они появляются довольно часто. За последние четыре дня — четыре появления! Но какова длительность периода — еще предстоит рассчитать, не хватает статистики.

— Самое интересное, что третий КУ-объект ничего не излучал, как первые два, — сказал седобородый Сабиров. — Но приборы обнаружили слабое волновое эхо в пространстве сразу после его выхода, я имею в виду приборы станции СПАС.

— Вы полагаете, что это был…

— Приемник, вернее, приемная антенна, если пользоваться земной терминологией. А первые два были передающими антеннами. После выхода их в эфир станция пространственного слежения за орбитами Урана и Плутона, а также станции СПАС этого сектора поймали “след” импульсов, направленных в сторону шарового звездного скопления омега Кентавра. Час назад расчетная группа закончила анализ импульсов. По оценкам машин — это одномоментные передачи огромных массивов информации.

— Итак, КУ-объекты суть аппараты юпитериан, — медленно проговорил Зимин. — Цивилизация на Юпитере — не миф! Вы хоть представляете себе важность сего фактора?!

Сабиров переглянулся с Генри Лисовым, но директор станции не ждал ответа.

— Три года мы возимся с легендой о цивилизации на Юпитере, полгода — с легендой о КУ–объ–ектах, не подозревая, что они существуют реально… Кстати, почему их невозможно голографиро–вать?

Генри Лисов помялся.

— Гипотез много, но дельной ни одной… Считается, что все дело в Ю-излучении, сбивающем настройку приборов, в результате чего человеческий глаз видит КУ-объект не там, где он есть на самом деле. Ни на одной из последних голограмм КУ-объектов нет! Визуально наблюдаемы, особенно вблизи, но запечатлеть не удается, хоть плачь.

— Интересная загадка. Что ж, мы на пороге величайших открытий за всю историю космоплавания. Что?

Сабиров откашлялся.

— У меня иное мнение. Уже сто лет человечество изучает Юпитер, из них более полувека — активно, с помощью зондов и обитаемых станций. Множество экспедиций в атмосферу и на дно, тысячи потерянных зондов, гибель исследователей… Едва ли юпитериане не замечают нас, по–моему, это невозможно, но тогда их молчание говорит об одном — об отсутствии интереса с их стороны к нам. О каком контакте может идти речь? А если они нас просто не замечают, значит, отличаются по всем параметрам жизнедеятельности. Да и неудивительно: я до сих пор не могу представить, как на этом газожидкостном шаре могла возникнуть жизнь! А уж разумная жизнь… — Сабиров махнул рукой.

— Да здравствует скептицизм! — улыбнулся нежнолицый Вульф. — Так, Баграт? Но факты — упрямая вещь. Вот насчет контакта я с тобой согласен.