Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

Когда мы догнали Албани, он снова сидел на земле и осматривал ту часть своего тела, которая еще совсем недавно соприкасалась с седлом. Оба мула стояли тут же, помахивая хвостами, хлопая ушами и скаля зубы. Можно было подумать, что они издевательски ухмыляются, любуясь на содеянное.

Сброшенные вещи были водружены на место. Албани залез в седло, и мы снова тронулись в путь. Не прошло и часа, как его любимое создание снова встало как вкопанное.

— Поехали дальше, — сказал владелец.

Но мне это уже стало надоедать, и я сказал ему:

— Ты что, хочешь, чтобы грузовой опять понес? Если это еще раз повторится, он получит плетки.

— Этого я не позволю!

— Ах, так? Что сказал тебе этот господин, когда нанимал животных?

— Ему нужны были две лошади или два мула. Одна — для езды, другая — для поклажи.

— Очень хорошо. Так, значит, не он сам выбрал животное, на котором едет?

— Нет.

— Тогда слезай и поменяйся с ним местами.

Лицо у хозяина вытянулось от удивления. Мое предложение он воспринял как полную бессмыслицу.

— Что ты имеешь в виду? Мне — отдать ему лошадь?! Она ведь моя!

— Но и та тоже.

— Я езжу только на этой и ни на какой другой.

— Ничего. Сделаешь исключение. Этот господин нанимал лошадь для езды и для поклажи. Для езды полагается скаковое седло. Но у тебя — только одно, и сидишь на нем ты. Так что он, заплатив, не получил оплаченного. Давай меняйся!

— Это мне не по душе.

— Зато мне по душе! — заявил я угрожающим тоном. — У меня есть фирман падишаха. Этот господин сейчас мой спутник, он находится под моим покровительством, а значит, под защитой падишаха. Мне достаточно приказать… А ну-ка, вон из седла!

— Он заказывал лошадь только на два дня и получил то, что хотел. Я не буду повиноваться.

— Халеф!

Маленький хаджи уже давно поджидал с плеткой в руках. Едва я произнес его имя, знаменитая плетка взвилась и с силой опустилась на загривок турка, да так, что тот с криком выпрыгнул из седла. Похоже, он больше не имел ничего против «обмена». Надо всегда уметь находить подход к людям.

Албани, ясное дело, согласился с перестановкой. Пока мы ехали до следующей деревни, мулы еще дважды останавливались — один с седоком, другой с поклажей. К счастью, мы нашли там владельца лошадей, который согласился помочь нам. Прежнего хозяина уволили. Уезжая, он выкрикивал в наш адрес какие-то угрозы, на которые мы не обратили никакого внимания.

Если бы мы поехали в Мелник напрямую, нам бы пришлось пуститься в дорогу через Болтишту. Но прямой путь не всегда самый короткий. На пути через Болтишту лежали холмы и долины с оврагами. И мы свернули на север, чтобы добраться до долин Домуса и Кар лыка через высоты Крушемы.

В полдень мы остановились в Настане, а вечером — в Кара-Булаке, где и переночевали. Потом взяли курс на запад, в направлении Неврокопа.

К полудню мы оказались на плоскогорье, которое постепенно спускалось к Доспат-Дере. Дороги как таковой здесь вообще не было, и нам пришлось кружить по кустарнику в поисках наиболее удобной тропки.

Когда мы подъехали к одной из куп деревьев, Ри неожиданно резко рыскнул в сторону, что ему, вообще-то, несвойственно. Я не стал сдерживать его, и он тревожно заржал, нацелив морду на кустарник.

— Сиди, там кто-то есть, — заявил Халеф.

— Наверняка какой-нибудь сюрприз.

Хаджи спрыгнул с лошади и рванул в кусты. Скоро оттуда раздался его крик:

— Иди сюда! Тут какой-то труп!

Мы побежали на крик и обнаружили небольшую полянку, окруженную густыми зарослями. Здесь находилось тело женщины, стоявшей на коленях, с головой, склоненной на некое подобие столика. Камни были сложены таким образом, что образовывали алтарь, в нише которого мы обнаружили маленькое деревянное распятие.

— Христианка! — воскликнул Халеф.

Он оказался прав. Это было настоящее скрытое святилище в лесу, наверное, специально сделанное этой женщиной, потому, как я заметил, камни в этих местах — редкость. А она собрала эти редкие камни и приспособила на службу своему Богу.

Я был поражен увиденным, да и мои спутники, хотя и мусульмане, стояли притихшие. Место, где Бог призвал к себе душу, свято.

Я встал на колени, чтобы помолиться, и мои товарищи сделали то же самое. Потом я внимательно осмотрел тело. Женщине было где-то за тридцать. Благородное, будто точеное, лицо ее было бледно. Маленькие руки держали розовый венок и были бескровны. На мизинце правой руки было надето золотое колечко с аметистом, но без какой-либо гравировки. Одета она была скорее по турецким, чем по болгарским обычаям. Вуаль лежала рядом. Она была красива даже мертвой. Уста ее в последние мгновения жизни коснулась слабая улыбка. На всех чертах лежала печать умиротворения, говорящая о том, что ангел смерти коснулся ее доброй дланью.

— Что ты собираешься делать? — спросил меня Халеф.

— Остается только одно — найти ее родственников, они где-то рядом, женщина не станет уходить далеко от дома. Мы где-то рядом с Барутином. Поехали. Оставим все как есть.

Мы быстро сели на лошадей и тронулись в путь.

Спуск стал круче, но и кустарников поубавилось. Вскоре мы заметили похожее на башню здание, вокруг которого ютились более мелкие домишки. Владелец лошадей сказал:

— Это караул капитана.

Караулы — это такие сторожевые башни, которые ставят для охраны улиц и целых местностей. Так повелось с давних времен, но караулы не потеряли своего назначения и поныне.

Мимо башни дорога повела нас прямо к местечку, которое мы заметили еще издали, с горы.

— Это Барутин, — сказал мужчина. — Я никогда еще здесь не бывал, но слышал об этом карауле. Здесь живет капитан, впавший в немилость. Он на все закрывает глаза, ведет себя как обычный поселенец. Вообще-то он человеконенавистник, но его жена — друг всех бедных и несчастных.

— Скачем туда!

Когда мы подъехали к башне, из ее дверей вышел старик, по которому сразу было видно, что он бывший солдат. Такой густой и длинной бороды я не видел еще никогда в жизни.

— Куда вы направляетесь? — спросил он довольно недружелюбно.

— Я слышал, здесь живет офицер…

— Да, живет.

— Он дома?

— Да, дома, но он ни с кем не разговаривает. Скачите дальше.

— Так мы и сделаем, но вначале скажи нам, не пропала ли в этой области женщина?

Лицо его сразу же приняло озабоченное выражение, и он ответил:

— Да, да, наша госпожа исчезла. Мы ищем ее со вчерашнего утра, но пока не нашли.

— Мы нашли ее.

— Где?