Слепящий нож - Брент Уикс

оперлась спиной на зеленую веревку, но не прекратила извлекать. Упругость зеленой веревки позволяла ей отклоняться назад все дальше и дальше, а Железному Кулаку приходилось все больше нагибаться, чтобы продолжать поддерживать ее ноги, так что его тело диагонально нависло над тропой, удерживаемое только натяжением зеленой веревки и усилиями двоих гвардейцев, державших его за пояс.

Шатко не стала сбивать каждого из солдат люксиновыми копьями или снарядами. Вместо этого она метнула в стену позади них синюю рамку и попросту расширила ее настолько, что на тропе не осталось места, чтобы стоять. Рамка столкнула их в пропасть – и поскольку на скальном обрыве держаться было не за что, это не заняло много времени.

Все шестеро, как один, свалились с тропы и полетели через головы гвардейцев. Лишь один успел издать хоть какой-то звук, крик изумления, падая навстречу смерти. Однако этот, ближайший к скале, солдат на лету задел зеленую веревку. Перевернувшись в воздухе, он продолжил падение, однако гвардейку в результате швырнуло в сторону. Как раз в этот момент она перестала испускать синий люксин, так что ее отбросило также и к стене.

Поддерживавший ее Железный Кулак был вынужден наклониться далеко вбок, но он не мог сойти с места, поскольку на тропе толпились Черные гвардейцы. Тогда он повернулся вокруг своей оси, взял обе стопы гвардейки в одну ладонь и вытянул эту руку вдоль выступа; оба гвардейца по бокам от него были вынуждены выпустить его ремень, иначе всех троих сбросило бы в пропасть.

Командующий аккуратно опустил Шатко на тропу – движение, стоившее ему потери баланса, – и свалился с обрыва.

Его мощные пальцы вцепились в кромку, соскользнули, потом снова нашли зацепку. Гвардейцы подтащили к себе Шатко, и едва Тея успела моргнуть, как несколько люксиновых веревок уже обхватили туловище их командира. С их помощью он снова выбрался на тропу и встал на ноги. Кажется, происшествие ни в малейшей степени его не взволновало.

– Там все мертвы, – сообщил Железный Кулак. – Но нам надо спешить.

«Он что, преспокойно разглядывал результаты своей работы, пока болтался над пропастью на одной руке?! Кровь и ад!»

Солнце уже полностью поднялось, когда они возобновили подъем. Когда до вершины оставалось уже недалеко, Тея снова выбралась вперед на разведку. Заглянув за последний поворот, она увидела крепкие деревянные ворота в десять стоп высотой, с заостренными пиками наверху. Глядя парилловым зрением сквозь зазоры между досками, она обнаружила, что ворота укреплены железными полосами, а за ними стоят четверо. За воротами обрыв был не таким отвесным, как в остальной части утеса, по которой они только что прошли, однако все же слишком крутым, чтобы пытаться по нему вскарабкаться, когда над тобой находятся вооруженные солдаты, – кажется, кроме людей она различила также контуры копий и мушкетов.

Едва она успела доложить обо всем, что увидела, как над водой начали палить пушки. Пока они карабкались, Тея была сосредоточена на том, чтобы не свалиться, чтобы вовремя заметить возможные ловушки, ямы и приближающихся солдат; у нее не было времени бросить взгляд в сторону моря. А вид отсюда открывался потрясающий, просто роскошный: солнце только-только поднялось над горизонтом, залив отливал голубизной, переходившей в более густой сине-зеленый цвет, паруса кораблей надувались под ветром, а теперь над водой повисли пухлые облачка дыма от бортовых залпов: хромерийский флот пробивал себе путь в залив. Центр позиций Цветного Владыки удерживали всего лишь несколько небольших кораблей. Они дали ответный залп.

– Лем, – позвал командующий. – Давай вперед.

К ним подошел низенький беспокойный человечек.

– Привет, – сказал он Тее. Глянул на ее отсутствующую грудь, потом посмотрел в глаза и тут же отвел взгляд. – Я Лем. На самом-то деле Уилл. Ну, то есть вообще-то Уиллем, вот меня все и зовут Лемом, знаешь, как это бывает?

– Конечно, – отозвалась Тея. «Не то чтобы знаю, но…»

– Лем – парень особенный, – продолжал Лем. – И дело не в том, что он малость поехавший. Мы тут все поехавшие. Но Лем поехал в точности туда, куда надо!

– И ты, конечно, собираешься мне рассказать, куда именно?

Он снова бросил взгляд на ее грудь. Тея никак не могла понять, то ли он сексуально озабоченный, то ли просто никогда не смотрит людям в глаза.

– Понимаешь ли, этот Лем верит, что может сделать что угодно – все, что только понадобится Черной гвардии! Вот смотрит этот Лем на скалу и верит, что она мягкая как масло. Он малость туговато соображает, но это даже и неплохо, потому что иначе этот парень был бы страсть как опасен! По крайней мере, так говорили инструктора. Видишь ли, Лем может выдавить для нас в скале зацепки, без проблем. У него такая воля, что Андросс Гайл по сравнению с ним малый ребенок. Настоящее имя – Уилл[5], понимаешь?

– Ага, – откликнулась Тея.

Лем наполнился синим люксином, после чего наклонился к Тее с видом заговорщика.

– Там в воде что-то есть, – сообщил он.

«И как этот чудик только попал в Черную гвардию?.. Ну то есть как-как… Он ведь ценный чудик. Совсем как я».

Лем вытянул руку и принялся ждать, проговаривая вполголоса какие-то цифры:

– Сорок один, пятьдесят три, сорок семь, пятьдесят девять – нет… пятьдесят три, пятьдесят девять, шестьдесят один, семьдесят один – нет…

Из его руки вырвался молот синего люксина, ударился в камень и завяз в нем: горизонтальный штырь, соединенный с глубоко ушедшим в скалу шипом. Такой штырь мог быть очень удобен, чтобы хвататься за него руками или поставить ногу. Лем проверил его, подергал в разные стороны, убеждаясь, что он не шевелится, потом набрал в грудь воздуха… Провел рукой сверху вниз – и восемь других таких же штырей по очереди выстрелили из его ладоней. Это была уже великолепная лестница!

«Он втыкает синий люксин в скалу! Свят-свят-свят!» И это в тот момент, когда Тея думала, что Черные гвардейцы уже вряд ли смогут поразить ее больше, чем уже поразили!

Лем улыбнулся Тее, потом, словно поймав себя на том, что смотрит ей в глаза, отвел взгляд.

– Настоящее имя – Уилл, – повторил он. – Теперь понимаешь?

Теперь она понимала.

По знаку командующего Тея взобралась по этой импровизированной лестнице. Она была уже почти на вершине, когда услышала скрежет железа по камню, и кто-то изнутри выкрикнул приказ. Над ее головой раскрылось узкое, как щель, окно. Потом Тея увидела, как из окна высовывается дуло орудия. Она зажала ладонями уши за мгновение до того, как пушка выстрелила.

Ударная волна едва не сбросила ее с ее насеста. И за этим выстрелом последовало с полдюжины других из полудюжины других орудий, полукругом опоясывавших форт. Каждая из пушек после выстрела откатывалась назад из-за силы отдачи, но когда Тея подняла голову, надеясь сосчитать, сколько человек обслуживают каждое орудие – густой дым не был ей помехой, парилл пронизывал его без труда, – то обнаружила, что окна забраны решетками. Расстояния между прутьями были достаточными, чтобы подкатить пушку и просунуть дуло, но слишком маленькими, чтобы внутрь мог забраться гвардеец. Может быть, может быть… сразу после выстрела кто-нибудь все же сумел