Полночный прилив - Стивен Эриксон

– Ладно, ладно…

– Когда? – потребовала женщина, чувствуя, что рыба вот-вот сорвется с крючка.

– Когда? Ну-у… – Урсто лихорадочно думал, что ответить.

В этот момент вонючая зеленая поверхность Отстойного озера набухла, став похожей на плоскую кучу удобрений из морских водорослей, и побледнела до молочной белизны. Вся вода в озере в одно мгновение замерзла, и от поверхности повалил пар.

Ледяной ветер ударил в лицо Урсто Хубатта и Пиносель.

Из глубины озера донесся глухой удар.

Урсто Хубатт вытаращил глаза и разинул рот.

Наконец он покорно опустил плечи.

– Сегодня же, милая. Я женюсь на тебе сегодня.

Шурк Элаль спустилась по туннелю к дверям склепа. Переживая за Тегола Беддикта, она не могла избавиться от мыслей о Геруне Эберикте. Большего подлеца, чем финадд, еще поискать, а Тегол… такой беспомощный. Нет, он, конечно, крепкий и бегает, наверное, быстро, если нужда заставляет. Но убегать Тегол явно не собирался. Брис приставил к нему своих безъязыких телохранителей – уже хорошо, но Геруна они вряд ли остановят.

Мало ей забот, а тут еще Кубышка у мертвой башни Азатов отчего-то замолчала. Может, вернувшись к жизни, потеряла связь с мертвыми? Или случилось что-то пострашнее?

Женщина толкнула дверь.

В фонаре зажглось пламя. Ублала, сидя на саркофаге и поставив фонарь на колени, поправлял фитиль.

Шурк заметила выражение его лица и нахмурилась.

– Что стряслось, любовь моя?

– Времени совсем не осталось. – Поднимаясь, Ублала стукнулся макушкой о потолок и втянул голову в плечи. – Плохи дела. Я ухожу.

– Куда?

– Серегалы идут. Плохо.

– Серегалы? Древние боги тартеналов? Ублала, что ты несешь?

– Мне пора. – Он направился к двери.

– Ублала, а как же Харлест? Куда ты?

– В старую башню. – Его последние слова едва донеслись из туннеля. – Прощай, любовь моя, Шурк Элаль…

Воровка уставилась на пустой дверной проем. Прощай?..

Шурк Элаль подошла к саркофагу и сдвинула крышку в сторону.

Хр-р-р! Ш-ш-ш! Ш-ш-ш!

– Прекрати, Харлест! – Женщина оттолкнула от себя скрюченные руки. – Вылезай! Нам надо идти. – Потом смерила его взглядом и, поколебавшись, добавила: – На кладбище.

– Вот те на, – вздохнул Харлест.

Сидя в луже густеющей крови посреди улицы, император тисте эдур сжал лицо рукой, словно пытался выдавить глаза. Время от времени он пронзительно вскрикивал, выпуская из груди жестокое страдание.

В тридцати шагах от него летерийские солдаты на мосту притихли и не высовывались из-за щитов. Вдоль противоположного берега канала выстроился ряд зевак, их становилось все больше.

Трулл Сэнгар почувствовал руку на плече и, обернувшись, увидел искаженное горем лицо Урут.

– Сын, надо что-то делать… Он теряет рассудок.

Удинаас, проклятый раб, ставший незаменимым для Рулада, куда-то пропал. И вот итог: император в ярости бьется с пеной на губах, никого не признает, кричит, как испуганный зверь.

– Раба нужно изловить во что бы то ни стало, – сказал Трулл.

– Это еще не все…

Ханнан Мосаг придвинулся вплотную к Руладу и заговорил размеренным тоном:

– Император Рулад, услышь меня! Наступил день черной правды. Твой раб, Удинаас, поступил, как все летерийцы. Их сердца полны измены, и служат они только самим себе. Рулад, Удинаас сбежал.

Колдун-король был не в силах скрыть торжество.

– Сначала одурманил тебя, как белый нектар, а теперь бросил на страшные муки. В его мире не существует верности. Верить можно только родным по крови.

Рулад вскинул голову, на лице – изнеможение, в глазах – мрачный огонь.

– Верить? Тебе, Ханнан Мосаг? Моим братьям? Майен?

Залитые кровью золотые доспехи, свалявшийся медвежий мех – и меч, пронзавший человечье мясо и кишки. Император, шатаясь, выпрямился, тяжело дыша от возбуждения.

– Вы для нас – никто! Лжецы, обманщики, предатели! Вы все! – Он взмахнул мечом, разбросав красно-розовое крошево по мостовой и на ноги стоявших рядом воинов, оскалил зубы. – Как народ поступил с императором, так и он поступит с ним!

Фир шагнул вперед, но остановился, увидев, как императорский меч снова взмыл вверх, нацелясь острием ему в горло.

– Э-э, нет, брат, нам от тебя ничего не требуется. Ни от кого из вас. Разве только покорность. В империи должен быть порядок, и порядок этот будет установлен императорской рукой. Колдун-король!

– Государь?

Меч, оставив Фира в покое, небрежно вильнул в сторону солдат на мосту.

– Убери их!

По знаку Ханнана Мосага вперед выдвинулись к’риснан, с ними – Бинадас. Четверка рабов подтащила два здоровенных кожаных мешка. Заметив их, колдун-король покачал головой.

– Это чересчур. Чего-нибудь попроще… – Он повернулся к императору. – Подготовка не отнимет много времени, государь. Я все сделаю сам.

Урут потянула Трулла за руку.

– Пропал не один Удинаас. Майен тоже сбежала.

Трулл смотрел на нее, не понимая сказанного.

– Как сбежала?

– Ее надо срочно разыскать.

– Сбежала? От нас? От своих?

– Трулл, пойми, это все голод…

Он отошел в сторону и, осмотревшись по сторонам, заметил группу обступивших Терадаса и Мидика Буна воинов. Трулл направился к ним.

Терадас скорчил недовольную мину.

– Что тебе нужно, Трулл Сэнгар?

– Мать императора отдает тебе и твоим воинам приказ.

Злоба на лице Терадаса сменилась растерянностью.

– Какой еще приказ?

– Майен заблудилась где-то в городе. Ее нужно разыскать. Что до Удинааса… если найдете, то…

– Пусть только попадется нам – умрет жестокой смертью, Трулл Сэнгар.

Как он мог предать Рулада? Ведь я предупреждал. Трулл взглянул на императора. Вернется ли к нему разум? Вряд ли. Слишком далеко зашло дело.

– Поступай как знаешь, Терадас. Главное, найдите Майен.

Солдаты на мосту поняли, что их ждет, и съежились за щитами. Летерийцы проявили храбрость, пусть глупую и ненужную, но не отступили. Да-а, Удинаас, не думал я, что ты…