Никогда_не... - Таня Танич

В этот раз Артур мня не перебивает — просто слушает, устало глядя перед собой и всем видом показывая — у тебя всё?

Его слова только подтверждают мою догадку.

— Всё сказала? Я уже тебя не перебивал.

— Н…ну да, — я слегка удивлена и даже уязвлена тем, что он не пытается со мной спорить. Нет, я говорю ему это не потому, чтобы он меня переубеди. Но всё же, я не ожидала, что Артур вот так легко согласится.

— Это в какой — в третий раз ты пытаешься съехать с темы?

— С какой темы? — по-прежнему не понимаю его я.

— С нашей общей. Так я думаю, если дать сказать — может, тебя отпустит, навсегда. Может, ты всё время возвращаешься к этому, потому что я закрываю тебе рот, а надо выговорить эту заразу… Ну, чтоб она вышла из тебя как болезнь. И больше не возвращалась. Теперь всё, я спрашиваю?

— Н…не знаю, — совсем глупо всхлипываю я, потому что слишком растеряна и не могу сдержаться. — Я ничего не знаю… А тебе… тебе ехать надо, — вспоминаю я о его обещании Эмельке. — Ты сейчас опоздаешь, а Эмель расстроится и раззвонит всем.

— Да щас, — говорит Артур и, громко вздыхая, обнимает меня. — А с тобой что? Сначала сидишь тут как камень. Потом в слёзы. И потом говоришь — уезжай. А как мне ехать? Я что — чурбан какой-то? Так даже Вэл говорит, что я только кажусь каким-то быдлом, а на самом деле… — он снова шумно переводит дыхание. — Я волнуюсь, Полин. Ну, чего ты? Надо уладить вопрос с Эмель — я улажу. Отвечаю тебе. Я её хорошо знаю, я найду, что ей сказать. Она будет молчать и ничего не скажет матери.

— Тама…ре Гордеевне? — уткнувшись ему в грудь, бормочу я.

— Кому? — не сразу понимает меня Артур. — Нет, своей матери. Наталье. Вот что главное. Она, если увидит, что с Эмель что-то не то, клещами из неё всё вытянет. Надо, чтобы этого не было. Чтобы она по-любому не узнала.

— Кто, Наташка? Да ну, что ты такое говоришь, Артур? Тамара Гордеевна пострашнее будет. А Наташка — она же свой человек. Поорёт, конечно. Захочет мне лицо расцарапать и патлы повыдрать, как она говорит. Но она добрая, просто… несёт ее иногда. А вот твоя мама — совсем другое дело. Она очень опасная… как мне кажется. Не знаю, чем, но опасная.

— Не-а, Полин. Как раз наоборот. Ты просто не знаешь Наталью, — покачивает головой Артур. — Ну, и… знать не надо.

— Да как же — не знаю! Только мы с ней лепшими подружками были и по одним кустам крыжовник тырили еще до твоего, между прочим, рождения! — сразу вскидываюсь я, как всегда, когда Артур начинает сомневаться в истинности моих выводов.

— Так, понятно, — говорит он, легка отстраняясь. — У тебя сегодня рецидив какой-то. Опять пошла в глаза мне тыкать своим старшинством, да?

— Извини, — слезы беспомощности и одновременно стыда снова начинают меня душить, сдавливая горло. Ладонь Артура продолжает гладить меня по волосам, этот жест защиты и нежности окончательно ломает мою и без того хлипкую выдержку — и я реву громко, взахлёб, потому что мне жалко его, жалко себя, всех, в общем, в этой ситуации жалко. — Это вп… последний раз, — обещаю, хлюпая носом сквозь слезы так сладко, как когда-то в детстве, представляя, что никто-никто меня на самом деле не любит и никому-никому я в этой жизни не нужна. Ещё тогда было в этом что-то остро-приятно-мазохистическое. — Я просто так…боюсь… что что-то еще случится… Смотри, в последние дни одна сплошная ла…лажа, мы с тобой косячим и косячим… И мне кажется, что ничего у нас не выйдет. И я уеду од…на. И мне надо будет жить без тебя, а мы собирались вме…сте. Нет, я не говорю, что я без тебя не смогу. Я см…смогу. Но это будет уже не то. Немного… но не то.

— Немного? — переспрашивает Артур, поднимаясь вместе со мной с земли и потихоньку направляясь к дому. Задираю голову, чтобы понять его настроение — и вижу, что он улыбается. Он больше не чёрствый и не колючий. Он такой… свой.

— Совсем не то, — говорю честно и крепче смыкаю руки вокруг его спины. — Совсем-совсем.

Никогда не жалейте о своих решениях. Ваш выбор — лишь звено в цепочке событий, которые вы не можете изменить.

Никогда не жалейте о том, что решили.

Артур уезжает через десять минут — и я очень надеюсь, что он успел. А если нет — то Дэн сделал всё, чтобы Эмелька не заметила его опоздания. После этой дурацкой попойки с Вэлом у него перед нами конкретный должок.

Ложусь спать тут же, едва выходя из душа, не дав себе время обсохнуть и не обращая внимание на сонное мычание Вэла: «Поли-Ира? Я умер? Я чт…что-то натворил?» и даже на неожиданный вскрик спустя четверть часа: «Я кого-то убил?! Меня посадят! Прикрой меня! Надо спрятать труп!»

Сейчас я не отреагировала бы даже на взрыв бомбы посреди моего дома. Я знаю только одно — мне надо выдержать сегодняшний флешмоб и дождаться новостей от Артура. И не забивать себе голову лишними мыслями.

Надо привыкать доверять и не пытаться контролировать ситуацию лично. Этому мне ещё предстоит научиться, и я… Я попытаюсь.

Именно с этой мыслью я просыпаюсь по одновременному жужжанию будильника в телефоне и на часах у меня на запястье. Недоверчиво смотрю на циферблат — неужели я ошиблась и таймер сработал слишком рано? Нет, все правильно — электронные цифры показывают одиннадцать пятнадцать.

Что-то я погорячилась с расчётом времени — понимаю это только тогда, когда спешно бегая и хватая с полки сушителя первую попавшуюся футболку и джинсы, обнаруживаю, что до начала мероприятия осталось минут десять, не больше.

А я ещё даже не вызвала машину.

Я так тороплюсь после пробуждения, что не сразу замечаю, что Вэла нет рядом — в мессенджерах у меня первыми два сообщения, от него и от Артура.

«Бля, я не помню, что было, Полина!! Не помню! Но был какой-то пиздец, это точно! Убежал заранее, чтобы ты меня не убила. Убьёшь после того, как закончим сегодня наше тусэ. Раньше нельзя, партнеров по креативу не убивают!»

«Мы поговорили. Вопрос решён. Не волнуйся»

И ещё одно:

«Днём сегодня быть не смогу. Заберу тебя вечером. Скучаю»

И всё. Вот так немногословно, и думай себе, что хочешь.

Доверие, Полина, доверие. Если Артур говорит, что вопрос решён, значит, он решён.

Но… как?

Именно об этом я думаю, натягивая футболку и сердито продирая пальцами спутанные волосы вместо расчески. Что он сказал Эмельке? В чем ее убедил? Будет ли она на сегодняшней фотосессии? Сможет ли со мной говорить? Стоит ли мне с ней общаться? Или лучше не подходить, чтобы не драконить ее лишний раз?

А-а, черт! Ну можно же было хоть что-то намекнуть вместо этих общих фраз? Ей-богу, даже неудержимая болтливость Вэла для меня сейчас привычнее и лучше вот такой лаконичности.

Терпение, Полина. Терпение. И доверие.