Империя в войне. Свидетельства очевидцев - Роман Сергеевич Меркулов

были матросы. Вид у них был, как у разбойников: желтые кожаные полушубки, грязные папахи, через плечо перекинута сабля, глаза их выражали ненависть и злобу к тем людям, кто более или менее был прилично одет, или, как они называли этих людей, «буржуи». Мне было тяжело на все это смотреть, но приходилось. <…>

Что было в I и II классе? Серые шинели, солдатские котомки, серые шинели и… больше никого и ничего. Как же я могла ехать в таком обществе? Я сказала об этом Коле; ему пришлось оставить багаж в III класса и прийти ко мне. Он, как мне казалось, был очень взволнован. Солдаты, как тогда полагалось, начали бранить буржуев, говоря, что они сидят в купе, а им приходится стоять в коридоре. В коридоре стояли я, Коля, одна женщина и солдаты. Вдруг появились красногвардейцы, которые просили лишних солдат удалиться. Некоторые из них неохотно выходили, а один даже сказал: «Пойдем, товарищ, в теплушку, там лучше, чем здесь». Один солдат-заноза (как я его назвала) был очень недоволен, что красная гвардия просит солдат из этого вагона удалиться, он грубо обратился к красногвардейцу, тот ему не спустил, и между ними завязался спор. Возмущенный грубостью и заносчивостью солдата красногвардеец наставил на него револьвер (а я как раз стояла рядом с красногвардейцем). У меня задрожали ноги, на глазах появились слезы, я что-то пробормотала, он меня успокоил, и этим кончилось. Но, Боже, как я тогда испугалась, ужас.

В. М. Голицын, 13 декабря

«Так долго длится не может», – вот общий припев и заключение всех наших разговоров. А никто ни с места.

«Газета для всех», 13 декабря

Рассыпавшаяся страна.

Существует ли еще великая Россия?

Отпала от России: Финляндия.

Прибалтийский край занят почти целиком войсками германских генералов. Литва и Польша разделяют судьбу прибалтийского края. Украйна, благодатная и цветущая Украйна говорит с «Москвой» с нескрываемым презрением: «устройте у себя мало-мальский порядок, а затем уже приходите разговаривать с нами».

Дальше на юго-востоке самоопределилась юго-восточная республика вольных казаков и горцев, которая не словом, а делом доказывает свое право на самостоятельность. Кавказ создал у себя свою собственную высшую власть, и чтобы пробраться туда нужно предварительно пересечь казацкое государство.

На востоке вырастают государства Казанское, Оренбургское, Уральское и Астраханское, за ними начинается государства Сибирское, в Средней же Азии формируется республика Туркестанская. Владивосток в руках японцев, Архангельск фактически в руках англичан; и кто знает не сообщит ли нам завтрашний телеграф о создании каких либо новых государств на теле бывшего государства Российского?

Итак, существует ли еще великая Россия?

Н. П. Окунев, 15 декабря

Так долго не писал, но что писать-то? Мир еще не заключен, и переговоры об нем окружены какой-то тайной, а война «внутренняя» продолжается. Ничего отрадного не предвидится в ближайшем будущем. Учредительное Собрание все еще не открыто. Шествует царь-голод, бесхлебица и царица нищеты – безработица. Чернорабочие требуют уравнения платы с рабочими обученными, солдаты – с красногвардейцами, красногвардейцы – с офицерами. Заводы и фабрики вешают на двери замки; банки по неделе совсем закрыты. Арестуют фабрикантов, банковских директоров, городские служащие бастуют. Воровство, грабежи повсеместные. Если кто еще не обворован, то не потому, что он принял какие-то меры, а потому, что до него очередь не дошла. «Не разорваться же грабителям! Везде сразу не успеешь!»

С. В. Толстой, 16 декабря

Демобилизация идет ускоренным темпом. Сегодня увольняются 1903,1904 и 1905 года. «Революционная армия» разъезжается по городам и весям всюду устанавливается «революционный порядок»: громя лавки, грабя, убивая и нарушая транспорт. Как уже начинают составлять списки предполагаемых к увольнению годов, солдаты, уже не ожидая приказаний, разъезжаются, требуя суточных денег. А денег в полку ни гроша. Полковой комитет пьянствует вместе с командиром полка и выборным командным составом, расхищает полковое достояние, хватая все, что не на учете. Солдаты разъезжаются довольные своей победой над законом, правом, порядком и государственностью.

Солдаты – это люди, для которых нет ничего святого: государство, гражданский долг, отечество и национальная гордость – это все пустые звуки для них. Это даже, собственно говоря, не люди, а слабое подобие хищного зверя, для которого нужен мир, семечки и ханжа.

И это трио – альфа и омега их стремлений, критерий их благополучия. Демобилизация идет, а мира еще и не видно. Да и какой это мир – сплошной позор.

Ф. В. Винберг, 17 декабря

Сегодня была в городе грандиозная, как говорят, манифестация-шествие, организованная большевиками для празднования и ликования по случаю заключаемого мира. Стрелок и по этому поводу высказал очень правильные мысли: «теперь что же, – разумеется, войны вести уже нельзя и надо мир делать поскорей, а только чему радуются! Другое дело, если б мы войну честно, по-хорошему кончили, победили бы, – а мы могли победить, – тогда и надо было бы праздновать вовсю; а это что же – прошеный мир! И почему это только дисциплину отменили!..» Кончилось моё время прогулки, и он довёл меня до моей камеры.

Ф. Я. Ростковский, 17 декабря

Производили впечатления знамена или стяги, гласящие рядом с миром «кадеты – враги народа», «кадетам место в тюрьме, а не в Учредительном Собрании». Чувствовалось, говорили очевидцы, что эта манифестация не манифестация мира и успокоения, а, напротив, манифестация вражды, злобы и преследования всего, что не с большевиками, что против них. Газеты, как всегда, поделились: одни воспевают манифестацию, другие относятся к ней не только критически, но даже враждебно. <…> Во время манифестации некоторые рабочие пели «Ананас ешь, рябчика жуй, последний день тебе, буржуй».

Р. М. Хин-Гольдовская, 18 декабря

Ах, какая тоска! Уйти бы куда-нибудь из этой проклятой Богом, бесстыдной страны… Но ведь она наша, своя… а от себя куда же уйдешь!.. Устала я от тошного слова: «большевики»… Сегодня они сделали то-то, вчера то-то… захватили дома, велят (!) открыть сейфы, закрыли газеты, ограбили, убили, изувечили, впустили в Петербург немцев, упрятали в тюрьмы лучших людей… У нас деньги отняли и раздают их красногвардейцам, у сенаторов отняли пенсии, учителя и учительницы на улицах… Погодите! Еще и не то будет… Они грозят еще вот что «декретировать»… И вот в этом роде без конца… Что-ж! Если мы такая дрянь, такие черви, что не можем управиться с Ленинскими апашами, значит, туда нам и дорога.

Народная «толща», интеллигенция, кадеты, октябристы, эсдеки, эсеры, профессора, антропософы, земцы, христолюбивое воинство – все на